Комедия положений

Она достала бумажную имитацию человечка, показала его мне, а потом дернула за что-то сзади. Фигурка ожила, между ног выскочил бумажный треугольник, возник непристойный облик мужчины в полной боевой готовности.

От неожиданности я засмеялась, и резко оборвала смех, так он не соответствовал обстановке. Но разрядка произошла, внутри меня лопнула какая-то пружина, и мне стало легче.

Во вторую очередь пришли соседи, которые полностью делали поминальный стол, очень строгий в Грузии: зеленое лобио, жареная рыба, чады и зелень. Мы даже и тарелки не помыли, мама только деньги на продукты дала, и Алешка купил вино, одного сорта, "Тетри", одно из лучших грузинских вин.

Похороны сделали по бабушкиной записке, которую она приготовила на случай смерти: никакого оркестра, никаких еловых веток, пусть елочки растут себе в лесу, не надо их губить из-за человеческой смерти. Последнюю просьбу, чтобы гроб был обит цветной материей, в Грузии выполнить не удалось, цветная обивка там не принята, только черная, цвет траура.

Цветы, которые предназначены для кладбища, вносить в дом не полагалось, и они стояли в ведре на лестничной площадке всю ночь перед похоронами.

Я тихо плакала, спрашивала тетю Агнессу, как же так, всё было благополучно - и сразу.

– Вот если бы она не упала ...

– Смерть дорогу найдет ...
– ответила мне тетя Агнесса.
– Такой уже возраст был, не одно, так другое в любой момент могло случиться. Не плачь Зоя, не убивайся.

Свекровь оставалась одна с детьми, и мы вернулись еще до девяти дней. Сережка сильно кашлял, но мне удалось слегка заглушить его кашель тепловыми процедурами. Год приближался к концу, кругом шла торговля сверкающими елочными игрушками, но на душе у меня было очень скверно. Казалось, вот если бы я оставила бабушку у себя, то теперь мы вместе встречали бы этот новый год...

1985 год. Защита диссертации

В январе Нина Макшанова вышла замуж за Семена. К тому времени их связь длилась уже более пятнадцати лет. С женой Семен жил не дружно, они часто ссорились, но до последнего момента жена не подозревала о существовании соперницы в лице Нины.

Нина была героической женщиной. Она смирилась с тем, что её личная жизнь протекает обрывками, от отпуска до отпуска, от командировки до командировки и не делала попыток прояснить ситуацию, не требовала с друга, чтобы он сделал выбор между женой и ею.

Она не только любила Семена, но и восхищалась им, и никогда не пыталась заменить его кем-то другим, постоянным. В её глазах никого лучше Семена на свете не существовало. В сущности, она не надеялась стать его женой. А когда это произошло, она не была на седьмом небе от счастья, не торжествовала победу, а просто восприняла это как естественное завершение их долгой связи.

Со стороны Нины свидетельницей на свадьбе была её старинная подруга из Рубежного, Наталья, а Семен пригласил в свидетели Алешку.

Все друзья Семена были из той, старой жизни. Они хорошо знали его жену, и пригласить кого из них было неэтично. Как бы они выглядели в её глазах при встрече? А встречи были возможны.

На свадьбе были Нинины друзья. Алешка быстро перебрал, ушел в ванную комнату, долго там обнимался с унитазом, выложил всю закуску и коньяк, вышел весь зеленый и печально дремал на стуле.

– Это чье?
– спросила Наталья, пробегая мимо стула.

– Мое, мое, - закричала я.
– Скоро заберу, вот только еще немного погуляю.

На другой день я выговаривала мужу, что он испортил праздник, но он отшучивался:

– Ну что за свадьба, если нет ни одного пьяного?

Семен потом долго дразнил Алешку, что если молодые разводятся в течение года, то свидетель обязан выплатить сто рублей неустойки за плохое свидетельство. Думаю, что это была шутка, но Семен уверял Алешку, что спас его от разорения, продолжая жить с Ниной.

Но вернемся к нашим делам.

Привет, дорогая моя ба!

Извини, что не пишу. Мне всё время некогда: утром в школу, приду, уроки делаю, а потом в художественную школу, и приезжаю только в 9 вечера. Писать нет ни времени, ни сил.

Вот сейчас выкроила минутку, да и то только потому, что сегодня не поехала и завтра не иду в школу. Это всё из-за морозов: днем 23-25, а ночью до 37.

В художественной школе мне нравится, учиться очень интересно, занятия четыре раза в неделю.

А на "дереве", в среду, каждый делает, что хочет и из какого хочет материала. Я, например, чеканю. Можно там делать и керамику и я этим непременно займусь.

Я езжу на Окружную, возвращаюсь поздно, и меня каждый вечер встречает папа на Водниках.

Мне купили новые сапоги, черные, на белой подошве, кожаные югославские и холодные, за 82 рубля, но они 38 размера. И мне велики, так что я подложила еще одну стельку, сделанную из рукава моей (бывшей) маленькой пятнистой кроличьей шубки.

Прерву письмо, опишу историю с сапогами, которая в Катином изложении звучит совсем невыразительно.

Катька наша считалась в семье слонопотамчиком, ходила она очень тяжело, всегда звякали чашки в серванте, когда она проносилась мимо в свою комнатку. А обувь на ней просто горела; я носила сапоги по пять лет, а Катеринке нужно было покупать каждый год. Пока она имела маленький размер, цена на обувь была низкая, а как только нога выросла, то носить она стала женскую обувь и за взрослую цену. Мы купили ей сапожки, и я решила, что раз нога не растет, то зимы на две ей хватит. А в разгар второй зимы, в январе у нее сапог просто лопнул поперек, починить его было невозможно, оставалось одно, покупать новые.

При доходе семьи в 300 рублей в месяц на четверых, выложить 82 рубля за сапоги было не простым делом, и пришлось мне занимать, как всегда, у Нины Макшановой, нашей палочки-выручалочки. Но этот незапланированный расход выбил наш бюджет из накатанной колеи, где все траты рассчитаны вперед, существует строгая последовательность покупок, и нужно еще отложить на лето деньги, чтобы съездить отдохнуть.

И я пролила злые слезы над порванными сапогами дочери.

За мной ухаживает Гандера, это тот самый мальчик, который, когда приходил со своим другом, вызвал у тебя такую фразу:

– Чего это они приходят, парень маленький, а девка вон какая высокая. Это тот, который маленький.

Только это письмо маме не показывай, она расстроится, она его уважает, а я-то знаю, что он за птица.

Он, видите ли, хотел проверить, ревнуя я или нет, и целовался, можно сказать, на моих глазах с другой. Мне, конечно, на это трижды наплевать, но вскипела и наговорила ему кучу любезностей и неделю не разговаривала. Из личных соображений я бы и не подумала так бесноваться. Но меня шокировало то, что он целовался с той девочкой, которая нравится его лучшему другу, Эдику Шумилову, тому с которым он тогда приходил.