Кому светит Большая Медведица

– Стеша, дочка, мы должны услышать друг друга. Не отталкивай меня!

– Вы дадите мне «Магнолию»?

Руслан снова покачал головой.

Стеша стремительно поднялась на самую верхнюю ступень лестницы. Остановившись, она о чём-то задумалась, и вдруг тихо, но чётко сказала:

– Я запрещаю Вам называть меня дочерью.

– Стеша!

Ответом ему был звук хлопнувшей двери. Руслану показалось, что от него содрогнулись стены, но все крепко спали после бурного праздника, и не смогли бы услышать даже грохот военных орудий.

Руслан стоял один посреди омертвевшего дома, сломленный несчастьем. В этот момент он не смог бы ответить и сам, насколько велика была его любовь к Стеше.

Глава 75.

«Память»

В последнюю ночь перед операцией Кириллов зашёл к Анике.

– Ты выполнила все предписания анестезиолога? – строго спросил он.

– Да, я не ужинала, - смиренно ответила она, с нетерпением ожидая, когда можно будет перейти к разговорам другого толка.

– Молодец. Завтракать тебе тоже нельзя, - напомнил он и присел на край кровати. – Медсестра сказала мне сегодня, что ты боишься предстоящей операции. Это правда?

– Да, - неохотно ответила девушка, - вдруг я умру?

– Что за глупости! – нахмурился Кириллов. – Эта операция мало чем будет отличаться от первой.

– Но тогда я была без сознания, и не успела даже испугаться. Я пришла в себя, а мне говорят, что только что сделали операцию. Я никогда раньше не была под наркозом. Женщины из соседней палаты рассказывали, что состояние наркоза – это почти как смерть: ничего не видишь, не слышишь, не чувствуешь.

– Всё правильно, - согласился Кириллов, - но состояние это временное. Аника, у тебя нет ни одной причины бояться – операцию буду проводить я, а мне ты ведь доверяешь?

Она задумалась на мгновенье, а потом решительно, с азартом, кивнула.

– Но мне кажется, - опередил её Кириллов, - что ты боишься иной смерти. После операции ты можешь вспомнить Тимура, и тогда твоя любовь, наконец-то, получит свободу.

Аника подняла руку, протестуя.

– Вас, Владимир Владимирович, ничто не убедит в моём отношении к Вам! После операции не может ли получиться так, что я окажусь влюблённой сразу в двух мужчин? Но меня не это тревожит. Я, действительно, боюсь смерти.

– Позволь мне рассказать анекдот, который, может статься, развеселит тебя, а, может, даст повод для размышлений.

Аника поддалась вперёд, вся обратившись в слух и внимание.

– Однажды ночью мужчина возвращался домой через кладбище. Идёт, а сам от страха дрожит, везде ему призраки умерших мерещатся. Вдруг видит, неподалёку такой же мужчина идёт. Наш герой подходит к нему и предлагает вместе дойти до выхода. Тот соглашается, и весь оставшийся путь до ворот – а кладбище было большое – они проговорили о делах, погоде и спорте. Дойдя до ворот, поворачивается наш герой к своему спутнику и говорит: «Спасибо Вам огромное, что компанию составили, а то мне одному страшно, я мертвецов боюсь». Второй пожал плечами: «А чего нас бояться?»

Для Аники, наделённой богатым воображением, всё действие разыгралось наяву. Она от души рассмеялась и, прильнув к Кириллову, переспросила весело:

– А чего нас бояться?!

– Расскажу тебе ещё одну историю, - тронутый этим жестом, сказал Кириллов, - говорят, что она не выдумка. В одном из городов бывшего СССР молодые реаниматоры со «скорой помощи», начитавшись книг «жизни после смерти» решили внести свою лепту в исследование того света. Храня тайну, они нашли добровольцев, которых вводили на минуту в состояние клинической смерти, а потом возвращали к жизни, записывая, что они «там» видели.

Будто бы первый из «лётчиков-некронавтов» рассказал о неких существах в виде вертикальных теней, которые особенно заинтересовались им, когда поняли, что он не умер, а попал туда с какими-то своими целями. Но он вовремя ускользнул обратно. Что же касается второго «некронавта», то он вернулся в глубокой коме, с неизъяснимым ужасом в глазах, и так и остался парализованным. Судя по его ответам, которые он давал, закрывая глаза: «да-нет», его уже там ждали. Да, ещё, преодолев линейность времени, он увидел будущее…

– Вы сами верите в подобные «некропутешествия»?

– Ну, во-первых, медики утверждают, что никаких медико-технических противопоказаний к ним нет. Кроме разве что этических. Во-вторых, официальная медицина пока ещё не даёт исчерпывающих комментариев по этому вопросу. «Было или не было», трудно ответить не только по этому факту, но и по существу многочисленных свидетельств о том свете. Земная логика никак не годится для описания иного мира. Что же касается меня, то все подручные средства, которыми мы взламываем духовные сокровища, представляются сомнительными. Недавние атеисты и борцы с «мракобесием», мы по-большевистски, с комсомольским задором целинников бросились осваивать иные миры и сверхъестественные способности. Но кто поручится, что результаты будут лучше, чем в казахстанской степи? В духовном мире – своя экология, нам почти неизвестная.

Аника внимательно слушала его. Мысли Кириллова отражали её собственные, но ей хотелось знать больше о том, что думает он.

– Владимир Владимирович, а Вы верите в потусторонний мир и жизнь после смерти?

– И да, и нет. У нас нет веских доказательств тому, что после физической смерти душа человека продолжает жить, пусть и в других условиях. Но мой разум, моё сознание, всё моё естество противится самой мысли о том, что когда-нибудь я, как личность, как Владимир Владимирович, исчезну бесследно. Сложно всё это, Аника, очень сложно. И мне, как хирургу, гораздо сложнее, чем рядовому гражданину: я разрезал человеческое тело и видел его изнутри, но так и не нашёл уголка, в котором душа находится.

– Мировые религии утверждают, что душа не обитает в сердце, желудке или мозгу, - возразила Аника, - это же не материальная субстанция.

– Ты христианка?

– Да, по традиции. Когда я читаю Библию, мне кажется, она отражает моё мировоззрение. Но однажды мне попался Коран – и в нём я не нашла ничего противоречащего моим представлениям о жизни. Уже после того я достала «Бхагавадгиту» и «Тору». Все они показались мне убедительными и… добрыми, что ли. Если бы я родилась в мусульманской стране, я, наверное, исповедовала бы ислам, а если где-нибудь в Индии, я бы, скорее всего, была бы последовательницей Будды или Кришны. Значит, моя вера в таком случае носит географический характер, а не является взращённой из глубины души. Я не могла принять этот факт, - Аника хотела добавить что-то ещё, но не знала, что. Она не могла вспомнить свою поездку из Италии в Германию, Дрезден, к «Сикстинской Мадонне». А между тем, только Тимуру она рассказала о своём впечатлении. Когда она смотрела на личико маленького Христа, она думала о том, что лица и Мухаммеда, и Будды, и Моисея можно было бы изобразить так же ярко и напряжённо. Все они знали о судьбах этого мира, и все хотели принести в него новый свет.

Наморщив лоб, Аника пыталась вспомнить, потом безнадёжно махнула рукой.

– Просто знаете, Владимир Владимирович, мне всегда казался странным тот факт, что люди, покупая, например, мебель, руководствуются более логичными мотивами, чем при выборе веры, тем, чем живёт человеческое существо. Кто-то десять раз подумает, какое кресло купить, принимая во внимание размеры комнаты, любимый цвет, наличие денег и тысячи других факторов. А вера – самое драгоценное, что есть у человека, нас-ле-ду-ет-ся! Поразительно, что в газетах часто пишут о том, что «Россия традиционно является православной страной»!