Кому светит Большая Медведица

Ярослав всё ещё чувствовал себя обманутым. Кроме того, в памяти не исчезал образ новой Стеши, которая так не была похожа на старую, что представлялась отдельной, взаправду существующей личностью. Необходимо было наладить отношения и с Катей, если он хотел, чтобы шоу продолжало жить. Конечно, девушка будет ждать возвращения любви, а он не сможет даже разыгрывать её, потому что любое проявление фальши и лести приводило его в ярость. От всех этих мыслей у Ярослава голова шла кругом, и на вечере в ресторане он позволил себе снять ответственность за те участки мозга, что чутко реагируют на алкоголь.

Когда его, пьяного, привезли в таком неприглядном виде домой, в голове оставалась жить только одна мысль. Ярославу было бы очень стыдно, если бы Стеша увидела его в таком состоянии.

Глава 73.

«Врач и пациент»

Для Аники пребывание в больнице затянулось. Бесконечные анализы, осмотры, разговоры с врачами… Она ждала только прихода Кириллова. Иногда он был её лечащим врачом, иногда посетителем. Вторая его роль нравилась Анике больше: она могла без стеснения рассказывать ему о своих мыслях и чувствах, а не коротко отвечать на вопросы о том, где она что ощущает в своей голове, и как.

Частые встречи Кириллова со своей пациенткой настораживали его отца, заведующего хирургическим отделением. Выбрав удобный момент, он прямо сказал сыну об этом. Кириллов в ответ равнодушно пожал плечами.

– У этой девушки интересный случай амнезии. Мне кажется, есть смысл понаблюдать его.

– И чем же он интересен?

Кириллов задумался над тем, что ответить отцу, но его молчание слишком затянулось, и Кириллов-старший с укором покачал головой: интересна его сыну была не амнезия, а её обладательница. Говорить об этом вслух он не стал, помня о недавнем разговоре с невесткой. Лена позвонила ему на работу и попросила хоть как-то «повлиять» на сына: тот слишком часто остаётся на ночные дежурства, всё больше замыкается в себе, стал раздражительным! Свёкор молча выслушал её, и повесил трубку. Его взяла досада: двое взрослых, неглупых людей страдают поодиночке, не желая понять друг друга, а ведь можно взять и поговорить, вместе найти, чем зацементировать трещину в семейных отношениях. Вместо этого Лена бежит к родственникам мужа, а Володя часами просиживает у кровати спасённой им девушки. Отец и рад бы её поскорее выписать, но анализы пациентки со дня операции лучше не стали. И в чём была причина, Кириллов-старший тоже не мог объяснить.

Анике об этом не говорили, да она и сама не интересовалась. Выписка из больницы означала для неё разлуку с любимым человеком. Кириллову на это своё чувство она даже не давала намёка, но он видел его косвенные проявления.

– А почему к тебе перестал ходить тот юноша? Кажется, Тимур его зовут? – однажды спросил Кириллов.

– Не знаю. Он и звонить перестал, - Анику, казалось, этот факт не огорчал, - хотя я могу понять этого мальчишку. Иногда мне с ним было тяжело – когда он смотрел на меня такими глазами, словно не верил в то, что я могла забыть его. Владимир Владимирович! – вдруг воскликнула девушка. – У Тимура со мной была целая романтическая история. Вы не поверите, но несколько раз она вызывала у меня слёзы, а я ничего не могу вспомнить. Ничегошеньки!

– Совсем-совсем?

Аника смутилась.

– Мне кажется, - неуверенно ответила она, - что любовь нельзя забыть – настоящую любовь. И я её чувствую. Но она принадлежит не Тимуру, это я точно знаю. Владимир Владимирович, мы никогда раньше с Вами не встречались?

– Нет, Аника, я впервые увидел тебя через окно вагона. Девушка, несущаяся по кромке леса на статном скакуне… - он поймал себя на мысли, что увлекается сентенциями, и вернулся к будничному тону, - а почему ты об этом спрашиваешь?

– Откуда тогда во мне берётся столько нежности, столько тепла, когда я вижу Вас? – больше не робея, искренне сказала Аника. – Разве это не отголоски того чувства, что я испытывала до травмы?

Кириллов был смущён и растроган одновременно, но он оставался врачом даже перед чувством пациента.

– Я сейчас тебе объясню, - голос его звучал неестественно ласково, и Аника почувствовала зарождающуюся в нём фальшь. – У меня нет оснований не доверять Тимуру. Ты и в самом деле любила его, но почему-то после травмы оно стало проецироваться на другого человека. Видимо, на того, кто оказался рядом с тобой в минуту опасности. Память наша избирательна, Аника, и на самом деле твоя любовь ко мне не имеет под собой оснований.

Аника с негодованием оттолкнула его руку, лежащую на её ладони.

– Разве для любви нужны основания? Что за глупую теорию проецирования Вы изобрели?! Неужели Вы не понимаете, что я люблю Вас по-настоящему?!

Кириллов твёрдо держался профессионального направления.

– Аника, тебе нельзя так волноваться. Ты ещё не совсем здорова, - строго сказал он, и снова завладел рукой девушки. – В медицине нередки случаи, когда пациент влюбляется в своего врача. Можно даже сказать, что это – норма. Положительные эмоции способствуют скорому выздоровлению. После выписки всё встаёт на свои места.

– А как же Вы будете без меня?

Он оторопел.

– То есть – как?

– Я слышала, что говорили медсёстры о Ваших отношениях с женой.

– Медсёстры? – устало переспросил Кириллов.

Значит, о том, что было интимной трагедией для двоих, знает теперь весь персонал. Что ж, больничный коллектив вроде второй семьи: Кириллов и сам частенько обсуждал с медсёстрами дела тех, кто отсутствовал на тот момент. А теперь объектом обсуждения стала его собственная персона. Неприятное ощущение.

Анику испугало его долгое молчание. Она тронула его руку и голосом, полным раскаяния, произнесла:

– Владимир Владимирович, простите меня. Я не хотела Вас обидеть.

Он улыбнулся в ответ.

– Ты не обидела меня. Просто ты ещё так… молода!

Аника не поняла, было ли это положительной или отрицательной характеристикой, но допытываться не стала. Настроение хирурга изменилось не в лучшую сторону, и она не возражала, когда он поднялся, чтобы уйти.

Оставшись одна, Аника продолжала думать над его теорией проецирования, но только мысли были о жизни Кириллова. Ей пришло на ум объяснение, почему он уделяет своей пациентке так много внимания. Насколько было известно Анике, для врача его поведение нормой не являлось.

Девушка на коне стала символом нового движения, нового начала, и начала удачного. Надо же было случиться, что конь споткнулся! Падение и возможная смерть девушки могли показаться Кириллову символическим крушением всех его надежд, и он спасает – не всадницу, а свою семью.

Возможно, Аника слишком увлеклась драматической стороной, но не так уж далеко от правды она была. Девушка стала для Кириллова не только символом, но и источником вдохновения, энергии, любви. Она давала ему то, чего лишила Лена из-за своей обиды несостоявшегося материнства – эмоциональную близость, душевное тепло и умиротворение. Что ещё нужно мужчине от женщины?

На следующий день Кириллов пришёл с книгой. Бережно положив её на прикроватный столик, он сказал:

– Я хочу, чтобы ты прочла её. Это продолжение романа Тадеуш-Доленги Мостовича «Знахарь».

– Я смотрела фильм.

– Да, я тоже. Великолепная работа. Эта книга, «Профессор Вильчур», завершает повествование жизни главного героя. Если тебе интересно, конечно, что произошло со знаменитым хирургом дальше…

Потом Кирилов пожалел, что принёс эту книгу. К вечеру он застал Анику в слезах, обильно увлажнивших последние страницы.