Консультант для дознавателя - аристократа

— Да. Что-то пошло не по плану.

На мгновение все участники замерли. Помощник что-то резко прошептал ректору, и тот сжал кулаки:

— Ещё один цикл. До завершения!

Но у переселенца началась судорога. Его тело выгнулось, изо рта пошёл пар, будто он выдыхал саму магию. Свет в храме начал пульсировать. Один из придворных закричал:

— Это не он! Его память замкнута! Кто подсовывает нам бесполезный материал?!

В этот момент я знала — мы должны уходить. Но уходить без переселенца я не могла. Это была не просто миссия. Это была мы .

Я наклонилась к Арчи:

— Готовь отвлекающий манёвр. Я попробую обесточить контур.

Он коротко кивнул, лицо в полумраке казалось сосредоточенным и решительным. Даже сейчас, в храме, наполненном древней магией и фанатизмом, он оставался на моей стороне.

Ритуал начал рушиться с оглушительным гулом — как будто сам воздух надломился. Магия, копившаяся десятками лет, вырвалась наружу, брызнув по залу дикими волнами. Я бросила амулет Затишья — вспышка белого света пронеслась по каменному полу, и контуры круга рухнули, словно их выдрали из реальности.

— Сейчас! — крикнула я, и Арчи метнул первый парализующий заряд.

Всполох энергии ударил по троим участникам ритуала. Один упал, дергаясь в конвульсиях, второй замер как статуя, третий отлетел в сторону, врезавшись в алтарь. Но не все оказались столь уязвимыми.

Один из шаманов, закутанный в черно-золотое одеяние, рванул в мою сторону, выкрикивая на древнем наречии. Я не успела. Что-то раскалённое полоснуло по боку — боль резанула так резко, что я потеряла равновесие и рухнула на колени.

Кровь тёплой каплей стекала по ребру. Глубоко, но не смертельно. Надеюсь.

— Никки! — Арчи бросился ко мне, заслоняя от возможной второй атаки. Но шаман уже отступал, растворяясь в тени вместе с несколькими другими.

Им удалось сбежать. По крайней мере пятеро исчезли в тумане, что хлынул в храм из треснувшего потолка.

— Они ушли… — пробормотал Арчи сквозь зубы. — Но не все.

Поддержка влетела, как буря. Маги зачистки заняли входы и начали заклинания стабилизации пространства. Я, превозмогая боль, поднялась на ноги с его помощью.

— Вижу — не сгорели, — проворчал знакомый дознаватель из группы зачистки. — Вы двое ещё и успели оставить кого-то живым?

— Немного, — выдохнула я. — Но не зря мы сюда шли.

В дальней части храма, за разрушенной аркой, маги вскрыли запечатанную каменную дверь. Внутри, в круглом зале, тускло освещённом фосфорическими кристаллами, сидели… люди. Десять человек, переселенцы. Кто-то — в полуобморочном состоянии, кто-то с цепями на руках. У всех — следы магической перегрузки, но они были живы.

— Десять. — сказал кто-то из группы, с трудом сдерживая эмоции.

Я прижала руку к ране, ощущая, как сквозь бинт сочится кровь. Арчи уже колдовал лёгкое лечебное поле, чтобы стабилизировать состояние. У него был каменный, сосредоточенный взгляд, но пальцы — дрожали.

— Мы нашли их, — прошептала я. — И теперь у нас будет с чем работать.

Он кивнул. В его глазах — тревога. За меня.

Но мы знали: это только начало.

Уже в следующую минуту после завершения зачистки стало ясно — всё кончено. И не только для ритуала, не только для тех, кого мы сумели остановить… но и для нашей легенды. Кровь, пропитавшая ткань куртки, и резкая боль при каждом вдохе недвусмысленно говорили: преподаватели так не выглядят.

Глава 14. Шпионы и Артефакторы

Помощь пришла быстро. Полевой медик из службы сопровождения что-то бурчал себе под нос, накладывая первичное заклинание стабилизации. Боль утихла, сменившись туманной слабостью. Меня аккуратно подняли с пола и вынесли из храма, укрыв плащом. В голове уже плыли картинки, и всё, что я успела разглядеть на прощание — как Арчи стоял у входа, глядя вслед. Лицо его было закрыто, словно маской. Он даже не пошёл за мной.

И правильно. Ему надо оставаться. Доигрывать роль до конца.

Я почти не помнила дорогу домой. Меня сразу перевели в центральную клинику, спрятанную в одном из старых домов Управления, где лечили тех, кто "не должен попадаться на глаза общественности".

Первые дни прошли в полудрёме: обезболивающее, перевязки, магические капсулы и приглушённый свет. Потом — усталость, апатия и ощущение, будто я снова и снова падаю в собственную кожу.

Меня не допрашивали, не расспрашивали. Слишком хорошо всё и так знали.

Анна приходила часто. Привозила пирожки, травяной чай и свои новости — Эдгар опять с кем-то поругался, она выбрала цвет обоев в детскую, и вообще, когда ты уже перестанешь быть такой героической идиоткой.

Мой руководитель тоже зашёл пару раз — сухо, делово, с папками под мышкой. Держался сдержанно, но в глазах читалась настоящая тревога. Он поблагодарил. Пообещал содействие в восстановлении. Предложил взять отпуск на месяц.

Но Арчи… Арчи не пришёл.

Ни в первый день, ни в третий. Ни когда сняли швы, ни когда я снова начала самостоятельно ходить по палате.

Я пыталась себя убеждать, что он просто зашит работой. Что у него — отчёты, допросы, разбор данных, зачистка остаточных очагов. Я говорила себе, что это всё логично, правильно, предсказуемо.

Но каждый раз, когда кто-то открывал дверь, сердце вздрагивало. И каждый раз — напрасно.

Неужели даже не заглянет? — спрашивала я себя, пытаясь сдержать этот глупый укол.

Может, ему просто всё равно.

Может… я сама дала понять, что мне всё равно.

Я думала, что с выпиской всё встанет на свои места. Что работа закрутит, засосёт — и ни времени, ни сил на беспокойства уже не останется. Я ошибалась.

Первым делом я отправилась в отдел дознавателей. Хотела — нет, надеялась — что Арчи уже вернулся. Что он просто не заходил потому, что так надо. Может не было времени или еще что-то...

Но в приёмной меня встретил один из младших аналитиков и, не успев даже поздороваться, сказал:

— Арчи всё ещё на задании. Под глубочайшим прикрытием. Связь эпизодическая. Последний отчёт — четыре дня назад. И да, Никки… — он понизил голос, — его не просто оставили. Он сам настоял.

Сначала я ничего не ответила. Просто кивнула. Поблагодарила. Вышла.

А уже на улице меня накрыло.

Он сам настоял. Арчи остался там. Один. С чужим лицом, чужими словами, под давлением лжи, которая придавливает тебя каждый раз сильнее.