Консультант для дознавателя - аристократа

Он что-то сосредоточенно писал, чуть прикусывая ручку — та самая привычка, которая бесила меня, когда он портил мои карандаши, и одновременно почему-то заставляла сердце стучать чаще.

Я залипла. Просто уставилась на него, даже не осознав, что перестала держать в руках амулет, который только что пыталась починить.

Арчибальд Флинн Винсент III.

Блондин, с чуть растрепанными волосами, как будто он не мог определиться — причесаться или взъерошиться. Карие глаза, которые умудрялись одновременно быть наивными и цепкими. Фигура — крепкая, как у спортсмена или... киношного героя из старых голливудских фильмов, что я смотрела когда-то в родном мире. Что-то в нём определённо было от Марлона Брандо — только более улыбающееся. Или, скорее, ухмыляющееся — вечно с этим своим полупризрачным, слегка вызывающим выражением, будто он знает, что сейчас скажет что-то неуместное. И скажет.

Я вздохнула, взяла отвёртку — и воткнула её в пустоту рядом со шестерёнкой, которую точно не туда положила.

— Да что ж такое…

Руки снова не слушались. В голове всплыло, как он чихал, замаскировав срабатывание моего амулета. Как волновался, когда нас окружили. Как накрывал меня собой в толпе, будто щит. И как потом, когда всё закончилось, он смотрел на меня с этой… неуловимой мягкостью, от которой я теряю контроль не только над руками, но и, похоже, над здравым смыслом.

— Так, Никки, соберись, — прошептала я самой себе и вколотила шестерёнку на место. — Это просто работа. Просто партнёр. Просто… чертовски симпатичный партнёр. С руками, плечами и… этой ухмылкой.

Я потрясла головой, отвернулась от окна и заставила себя сконцентрироваться на артефакте.

Но внутри где-то глубоко уже знала: так просто это всё не закончится.

Глава 9. Ожидание бури

Прошло три недели.

Три. Медленных. Застоявшихся. Как простывший чай в холодной кружке.

После событий в Ледяных Залах дело резко потеряло темп. Да, операция не провалилась — даже наоборот, кое-кого из цепочки нам удалось зацепить, несколько связей подтвердить. Но слишком уж явно стало, что сеть начала трещать — и те, кто тянул за ниточки, это поняли. А значит, ушли в тень. Быстро, грамотно. Почти без следов.

Никаких новых писем. Ни странных пересечений в архивах. Ни слухов. Ни контактов.

А Арчи… Арчи стал другим.

Каждое утро он появлялся в кабинете с новым ворохом бумаг и всё более мрачным взглядом. Чашки кофе сменяли одна другую, а сам он всё чаще смотрел в стену, будто пытался просверлить в ней тайный проход к разгадке. Он не шутил. Не спорил. Даже не путался в собственных бумагах — что, признаться, немного пугало.

Я наблюдала за этим с нарастающей тревогой. Особенно когда он однажды, не моргнув, выпил солёный кофе, перепутав кружку с моей экспериментальной смесью для артефакта. Ноль реакции. Только тихое: «Хм… странно бодрит».

Я пыталась завести разговор, пару раз даже приносила булочки из любимой пекарни, но он только кивал и что-то невнятно бурчал, вычерчивая схемы, будто пытался разложить преступный мир на математические формулы.

На четвёртую неделю я начала думать, что если дело совсем не сдвинется — я подложу ему подушку под голову и отправлю в отпуск. Насильно. Артефактом.

И вот — когда я уже почти смирилась с затишьем — он вошёл в кабинет. Сначала я даже не поняла, что случилось. Он выглядел почти... живым. Щеки чуть розовее, глаза светлее. И главное — он шёл с той самой выраженной Арчибальдовской решимостью, от которой у меня обычно начинаются подозрения и головная боль.

— Сбор, — сказал он, хлопнув по столу папкой. — У нас есть зацепка.

Я приподняла бровь.

— Ты снова пытался уснуть на рабочем столе и тебе приснился план?

— Почти. Но на этот раз всё серьезно. У нас появилась ниточка. Велесград.

Он развернул карту, утыканную булавками. Я подошла ближе — и он ткнул пальцем в северный край.

— Мы знаем, что после Ледяных Залов часть аристократов ушла в глубокое подполье. Однако один из поставщиков упоминался в старой переписке — ещё до событий в Нордланде. В письме указано, что следующая поставка будет идти “по зимнему маршруту”, а это — характерный жаргон для определённых транспортных линий через Велесград. Это наш шанс.

— Но как мы туда поедем? — Я скрестила руки. — Нас запомнили. У нас лица не из местных.

— Именно. Поэтому ты и я будем играть... — он сделал театральную паузу, и я сразу насторожилась, — семейную пару учёных. Ты — профессор Аринэ Вэй, я — твой муж, доктор Никола Вэйл .

— Семейную. Пару. — Я повторила, как будто язык не верил в эту конструкцию. — Арчи. Мы даже в лифт не заходим без споров. Как ты себе представляешь совместную жизнь в заснеженной глуши?

Он пожал плечами с невозмутимым видом.

— Три месяца. Рабочее прикрытие. Академия переселенческих исследований уже подтвердила, что у них открыты вакансии. Мы встраиваемся в их команду как специалисты по поведенческим паттернам.

— И что, мы будем ходить за ручку, пить чай из одной чашки и говорить “милый, ты сегодня так хорошо проанализировал биомагию”?

— Только если ты сама захочешь, — хмыкнул он. — Я, между прочим, всё ещё помню, как ты устроила сцену ревности к чайнику.

— Это был опытный чайник с развитым интеллектом! — Я ткнула в него пальцем. — И он подмигивал мне, между прочим. Как раз до того, как ты его сжег совершенно “Случайно”.

— Признаю. Я погорячился.

Мы оба не выдержали и расхохотались. Это был тот самый момент — редкий и нужный — когда всё снова стало как раньше. Немного безумно. Немного нелепо. И, как ни странно… по-настоящему живо.

— Ну что, партнёр? — сказала я, беря у него папку. — Семейная жизнь нас ждёт.

— Если только ты не храпишь.

— Только когда вижу твою физиономию.

Он поклонился, словно это был официальный старт новой операции.

И внутри меня что-то шевельнулось. Чутьё. Или предчувствие. А может — лёгкая дрожь от того, что вот-вот начнётся что-то большое.

Я не сразу осознала, как сильно соскучилась по тишине и теплу, пока не переступила порог дома Анны.

На улице хлестал ветер, стучал ставнями и свистел в щелях, а здесь пахло яблочным пирогом, сушеными травами и чем-то ещё... таким, от чего на душе сразу становилось спокойнее. Наверное, этим пахнет дом, в котором тебя ждут.

Анна встретила меня с лёгкой улыбкой, в вязаном кардигане и с подоткнутыми рукавами. На её щеке осталась мука — скорее всего, от пирога — но она, как всегда, выглядела светло и уверенно, словно сама и была этим домом, уютным, устойчивым и добрым.

— Ну что, разведчица, наконец-то вырвалась из логова дознавания? — подмигнула она, затаскивая меня в дом. — Жива, цела, с руками-ногами и даже причёской.

— Ты не представляешь, в каких условиях мне приходилось работать, — драматично вздохнула я, скидывая пальто. — Арчи довёл меня до ручки. До... ручки от ядовитого котелка! Он перепутал бутыль с реагентом, и у нас чуть не пошёл дым из пола!

— Только из пола? — усмехнулась она. — А я думала, из ушей.

Мы уселись в гостиной, где уже ждал чайник с дымящимся чаем и целая гора десертов: слойки с кремом, миндальное печенье, ягодные корзиночки. От запаха у меня предательски заурчало в животе. Да и душа, кажется, тоже заурчала от удовольствия.