Контракт на выбывание

Я открыла рот. Подумала и снова его закрыла. Что говорить? Что боец не прав?

– Чего молчишь?
– настойчивости Бека мог позавидовать оголодавший питбуль.

– Придет Каракурт - у него и спроси, - глухо ответила я.
– Как он схрон готовил на минном поле. Как Ренегатов звал, чтоб на нас напали. Что ты еще придумал? Может, он и подземелье затопил и сейчас под водой в вашем оборудовании роется? Что же ты тогда сам вниз не спустился, за ним проследить?

– Вот видишь, ты и сама все знаешь, - Бек говорил ровным голосом, глядя мне в глаза, и я внезапно почувствовала, что заливаюсь краской.
– Ты ему посылала сигнал с армейского наладонника? Там, на берегу. Или сразу Ренегатам, чтобы они вертолет сбили?

– Бек. Они все одиночки, - пробормотал Момент, не открывая глаз. Я дико обрадовалась, услышав его голос, а в особенности, появившейся возможности отвести от Бека взгляд.
– Они не умеют строить заговоры. К тому же, не Старуха прострелила лодку. Тогда уж и Вечного подозревай.

Мирно дремавший Жид удивленно вскинул голову:

– Меня приплетать не надо!

Назревавшую разборку прервала донесшаяся из шахты тяжелая возня. Лом, покряхтывая, поднялся со стула, и неспешно направился к лазу. Бек тоже встал.

– Я наблюдаю за вами, - сказал он, упрямо тыча пальцем в мою сторону.
– Так и знай.

Как будто я слепая!

ГЛАВА 6 «УБИЙСТВЕННАЯ» ПОЭЗИЯ

Кроме прочих полезных предметов, в шкафах нашлось несколько нераспечатанных пачек "Беломора". После сытной трапезы мужики захотели покурить и выбрались на морозный воздух. В каптерке остались только Бек со спящим Моментом. Мне очень не хотелось нарваться на очередной допрос, поэтому я накинула дополнительную спецовку и тоже выскочила на улицу.

Солнце уже зашло. Одинокая лампа, горевшая под бетонным козырьком, слабо освещала наслаждающихся куревом мужиков и едва выхватывала из тьмы колышущиеся на ветру еловые лапы. Самих деревьев видно не было - они тонули в сгустившемся сумраке.

– Он едва не плакал, - продолжил Жид, убедившись, что за мной никто не идет.
– "Не оставляй меня! Не хочу умирать!"

Вечный очень точно скопировал жалобные интонации Момента.

– Не заморачивайтесь, мужики, - Лом сплюнул себе под ноги.
– Это все "Морфин". Мало ли, что ему приглючилось.

– А я не могу забыть, как Бек засадил в лоб Баркасу, - угрюмо обронил Маса.
– Ему человека убить - что мне высморкаться.

– Можно подумать, ты людей не убивал, - Лом затушил папиросу, и аккуратно спрятал распечатанную пачку в контейнер для артефактов.

– Ты меня с ним не ровняй!
– сразу взвился Маса.

– Тише. Бек наемник, - примирительно сказал Каракурт, словно это все объясняло.

– И что?
– Маса никак не желал успокаиваться.
– Момент тоже наемник. Но он человек! И умирать не хочет.

– Наемники зарабатывают на жизнь смертью других людей, - Каракурт говорил поучительным тоном, словно собрался прочитать нам лекцию на тему "Основной контингент человеческих обитателей Зоны".
– Момент боится, что Бек избавится от него, как от обузы...

Думаю, псевдогот наговорил бы еще много всякого разного, но тут Лом скорчил хитрую гримасу, и бесцеремонно его перебил:

– Кстати, - начал он, лукаво поглядывая в мою сторону.
– Бек такой фантазер!

Вряд ли бы он стал раскрывать все подозрения мнительного бойца, но лично мне не надо, чтобы упоминалось, будто Бек считает нас с Каракуртом любовниками. У меня и так самооценка низкая, а псевдогот мне в сыновья годится. Если мужики нас обсмеют, а Каракурт заявит, что подобное невозможно - я этого не переживу. Сразу сделаю себе харакири.

В голову не приходило ничего умного, поэтому пришлось глупить. Я оттолкнула ухмыляющегося сталкера и выступила вперед:

– Момент не хочет смерти, а я в детстве ей даже стихи посвящала, - мне пришлось говорить погромче, так как Каракурт все еще смотрел на Лома. Ждал продолжения о фантазиях Бека.

Слегка запинаясь, я продекламировала результаты своих юношеских заскоков:

– Я умру. Затуманены взоры

До могилы проводят меня.

Над могилою долго укоры

Будут виснуть, меня теребя.

Мое тело сгниет. Над костями

Будет только лишь кожа лежать.

Моей плоти, изъетой червями,

Из могилы уже не восстать.

А душа моя, в вечном покое,

Будет смутно по раю бродить.

И Иисус будет ласков со мною,

Гавриил меня будет любить.

Будет мне это скучно ужасно.

Буду с грустью на землю смотреть.

На земле, может, жить и опасно,

Но на небо там можно хотеть.

Дослушав этот бред до конца, Каракурт восхищенно зааплодировал. Своими идиотскими стихами, я умудрилась попасть в диссонанс с его сумасшествием. Однако Лом сразу же все испоганил:

– Конкретно тебя клинит, Старуха!
– воскликнул он, покрутив пальцем у виска.
– Ты поганок случайно никаких не кушала?

– Нет, - помотала я головой.
– Это раньше меня клинило, еще в школе, когда до смерти не хотелось задачки по физике решать. А теперь пришло время пожинать плоды.

– Ну да, - вставил свое веское слово Тархун.
– Осень в разгаре. Время сбора грибов.

Даже не знаю, кого я ненавижу больше - его или Лома.

Четвертый день нашего похода начинался ничуть не хуже, чем все предыдущие.

К утру камуфляжи настолько просохли, что их можно было одеть, не рискуя заработать переохлаждение организма, и как следствие - воспаление легких. Проверяя свои карманы, я наткнулась на слипшиеся, размоченные комки. Один из них пах как копченое мясо и выглядел точно так же, разве что слегка подмок. Мне даже захотелось попробовать его на вкус, но кто знает, кем был этот кусок плоти до того, как угодил в аномалию? Может, своим братом-сталкером? Заниматься каннибализмом мне совсем не хотелось, и я снова спрятала предполагаемые артефакты в карман. Только бы они на самом деле оказались артами, а не остатками трапезы, отложенным Каракуртом на черный день (да еще и в герметичный контейнер). А то с него станется...

Пока я инспектировала причиненный водой ущерб, и решала, как поступить с размокшим хлебом, мужики проверяли подмоченное оружие и готовились к предстоящему марш-броску.

Вчера ни у кого не осталось сил на приведение снаряжения в порядок. Все так вымотались, что снова не выставили часовых, а просто заперли обе двери - наружную и ведущую в затопленный коллектор. Момент вообще вырубился раньше всех, даже есть не стал, но сегодня он выглядел довольно бодро. После того как Лом сделал ему очередную инъекцию, боец и вовсе воспрянул духом. Он даже попытался ухватиться за рюкзак, но Бек злобно на него зашипел. В результате ко мне вернулся мой вещмешок, а поклажа Момента досталась Жиду. Тот принял ее без возражений.