Контракт с подонком
Шрифт:
В шоке, смотрю в глаза своему отражению зеркале. Мои глазки снова маленькие, выпуклые и смешные. Линзы, чтоб их... Я нелепая восемнадцатилетняя девочка.
Какая ещё опасность?! Кому я нужна?
– Вы сейчас ничего не отвечайте. Просто подумайте, много ли выиграете Вы лично, если Зою уволят?
Собирает заколкой мои волосы. Выходит.
– Какая ещё веская причина?..
Сняв очки, падаю в халате на кровать. Как обычно делает это Макс. Поперек. Закрываю глаза.
Сюр набирает обороты...
Глава 38 -
Из аэропорта мы едем домой.
– Ну чем же Вы опять недовольны, Софья Алексеевна?
– сжимаю челюсти.
Я не трезв и мне тяжело держать себя в руках, не комментируя постный фейс бабки. Я ведь старался нигде не проебаться и по-честному отыграть все роли, которые она навешивала на меня в поездке.
– Всё перечислить? Или, начнем с того, что ты успел нахлестаться в самолёте. Гены Лидии, смотрю, берут верх. Мало нам калек и мертворожденных? Nigaud...
– с презрением.
(пер. "раздолбай")
– Это был всего лишь бокал хорошего коньяка.
– Это было как минимум полбутылки.
– Вы так говорите, словно я заблевал весь салон, устроил дебош и выполз из него на четырех конечностях.
Закатываю глаза.
– Дебош, думаю, как раз впереди! Не рановато ли, Максим, смазывать свои поездки коньяком?
Просто болит желудок... А спиртное всегда помогает. Врачам сдаваться не хочу. Это я уже проходил лет в двенадцать. Воспоминания отвратительные! И ничем не помогли, вынеся вердикт, что здоров как бык. Спиртное, конечно, не панацея, и потом делает ещё хуже, но когда нет обезболов вполне себе.
– Тебе всего девятнадцать!
– Мне всего девятнадцать. Неужели Вы вспомнили, Софья Алексеевна? Вы же требуете от меня как от тридцатилетнего.
– Не огрызайся. Я в твоём возрасте уже родила второго сына Андрея. Он умер при родах.
– И чего - классно было?
– Было тяжело. Но жизнь не воскресная прогулка на яхте. Хочешь деньги Данилевских соответствую вызовам, которые они получают.
– Что-то я не знаю ни одного Данилевского, который бы пытался, кроме Вас.
– Может, потому и деньги у меня?
– А Вы никогда не думали... Послать все нахрен и просто отправиться на воскресную прогулку на яхте? Жизнь... короткая штука. Ваша, кстати, заканчивается.
– Если бы каждый Данилевский принимал такое решение, ты бы родился в канаве у опустившейся матери-алкашки и отправился туда же, куда попала Мелания.
– Ну спасибо!
– De nada, - холодно.
(пер. "Не стоит благодарности")
– Смотри на вещи реально. Ты уже не ребенок. И цени место, где ты находишься сейчас. Или тебе безразличны твоя машина, твой дом, твоя безлимитная кредитная карта, твой телефон, твой брендовый гардероб, в конце концов. Возможность учиться в престижных вузах, решать быстро любые неприятности с законом, путешествовать. Быть априори уважаемым человеком, хотя ты этого, конечно, ничем не заслужил, да просто не думать о том, как прокормить себя завтра, м?
Я ценю! Но...
– Это все у меня есть по праву рождения, вообще-то.
– Ты... Никчёмный, зарвавшийся мальчишка. Ты никто. У тебя ничего нет. Ничего! Все, что ты имеешь - это милостыня
от меня!– шипит, глядя мимо меня.
– И пока ты мне не докажешь, что не спустишь все на "воскресную прогулку на яхте" - не появится.
– Вы забрали то, что дед завещал мне! А сейчас говорите про милостыню? В таком случае, Вы просто грабительница, обворовавшая ребенка! Потому что в тот момент, я не смог отстоять свои права в силу возраста. И теперь попрекаете меня теми деньгами, что украли?!
Машина останавливается у дома, мы продолжаем ругаться.
– Ах, по праву рождения....
– ядовито.
– Если бы Данилевский сошел с ума и оставил все ребенку, то твое наследство растащили бы вороны к твоему совершенолетию. И ты тоже сейчас сидел бы в канаве!
Водитель открывает ей дверь
– По праву рождения тебе принадлежит только твоё тело, Максим, и твои мозги. Распорядись для начала ими. В завещании моего мужа не было ни слова о тебе.
– Ложь! Разве Вы не понимаете, что все ненавидят Вас и ждут вашей смерти!
– Паразит умирает вместе с носителем, Максим, подумай об этом.
Выходит, хлопает дверцей.
– Ссс...
Сука старая!
Сердце колотиться и пальцы трясутся. Каждый раз мне хочется послать все нахуй. И свалить в туман. Но с хуя ли?..
Вот и как тут не бухать?!
Набирает меня на телефоне.
– Завтра у тебя предварительное собеседование у твоего куратора по истории права. Не сдашь, кредит на твоей карте уменьшится до прожиточного минимума.
– Какого ещё "прожиточного минимума"?!
– Обычного, человеческого. Машину заправить хватит, а вот купить жене букет уже нет. Поживешь месяцок на том уровне, который имеешь по праву рождения.
Скидывает.
Цветы!
– щелкаю пальцами. Я же хотел купить Мелании цветы.
Но что ж теперь?
Прохожу мимо клумб, срываю маленькую ампельную розу с куста. Бутон только-только открывается...
И мгновенно переключаюсь на другую эмоцию - предвкушения и эйфории. Я правда соскучился!
Отрываю по дороге несколько тонких шипов.
– Ай...
– впиваюсь в большой палец, словив шип.
Вытаскиваю его зубами.
Получаю слегка тростью по предплечью от Софьи Алексеевны, стоящей на крыльце.
– Вытащи палец изо рта! Я, кажется, ещё не заблокировала твою карту. Нет повода обрывать цветы с кустов.
– Вы просто не постигаете романтику! Купить - банально. Оборвать ваш куст и поранить пальцы - уже petit rituel!
(пер. "маленький ритуал").
Закатывает глаза.
– Даже твой дед не вел себя так.
– Он просто вас не любил, - ляпаю я беззаботно.
Императрица замирает. Лицо ее вздрагивает.
Ой... Я кажется попал ниже пояса.
– Excuse-moi, - извиняюсь я.
Смываюсь поспешно в дом. Забегаю по лестнице наверх. И распахнув двери, срываюсь в комнату.
Мелания лежит поперек кровати, как обычно делаю я. Халат чуть распахнулся на бедрах.
Падаю сверху, опираясь на руки, чтобы не раздавить. Ахнув, открывает глаза.
– Привет, жена...
Опускаюсь всем весом, втыкая ей красную розочку в волосы. Рядом с заколкой над ушком.