Контракт с подонком
Шрифт:
– Максим...
– растерянно.
– Поцелуй меня.
Прижимаюсь своим носом к ее.
Ее пальцы гладят меня по скуле.
Закрываю глаза, ловя ощущение нежности...
Так тоже супер.
Мне хочется признаться ей в любви. Но я не смогу. У меня спазм в горле даже от мысли об этом. Я больше никогда не смогу в глаза вот так...
Только со стебом. Он как броня, от которой отобьется любая ответная реплика.
Мне вдруг от этого становится больно в груди. Лицо дёргается.
– Данилевский...
Гневно
Падаю рядом на спину. Нависает сверху сама, заглядывая мне в глаза.
– Ты пил, и у тебя опять болит желудок! Да??
– Угу...
– Ну, зачем? Зачем??
– утыкается мне лбом в шею.
Обнимаю, укладывая к себе на грудь.
– Всего не объяснить.
Мы лежим обнявшись. Это так кайфово. Болезненный спазм в груди отпускает.
Ну и хер с ними, с этими признаниями. Разве нам плохо без них?
– Почему твой желудок болит?
– Мой психоаналитик считает, что это психогенное расстройство. От стресса. Так как кроме болей никаких симптомов и изменений нет.
– Ну, какой у тебя стресс, Максим?
– скептически.
– Ты же только развлекаешься.
– Это кажется... А другой мой психоаналитик считал, что это связанно с матерью. Забей, короче.
– Зачем тебе эти психоаналитики? Просто не пей! Я тебе запрещаю пить, понял?!
– Ахаха...
– хрипло угораю я.
– Нет у тебя таких полномочий - запрещать мне, гусеница.
Ну это я так, больше из вредности, конечно.
– Тогда повременим с поцелуями, - гладит по кругу по солнечному сплетению.
Именно там, где болит.
В ответ кладу ладонь ей на лоб, проверяя, есть ли жар. Лоб прохладный.
– Шантаж...
– Да. Вы, мистер Данилевский полный... ммм... как жаль, что я не владею французским. И не могу переключать раскладки как ты, чтобы выразить свою мысль без мата, но также точно. Раздолбай, в общем, и оболтус.
– Ты хотела сказать "распиздяй"?
– Ну...
– Nigaud.
Собственно, Мелания ругает меня точно также и точно за то же, что и бабка. Но и совсем-совсем иначе.
– Поругай меня ещё... Ты так ругаешь, как будто я важен.
– Ты... важен.
– Ты всегда делаешь вид, что нет.
– Просто это тяжело говорить тебе.
– Почему?
– Ты всё... конвертируешь в пошлости и секс! И обесцениваешь.
– Я так делаю?
– Да.
Вздыхаю. Да, я так делаю. Это позволяет сохранить "отражательные способности", на случай, если я вдруг получу обесценивание в ответ.
– Окей.
Я подумаю об этом. Но не сегодня!
– Подъем. Собираемся.
– Куда?
– Я буду тебя выгуливать. Ты же мой домашний питомец, - провоцирую, смеясь.
– Надо выгуливать...
Не обижаясь, гладит пальцами по груди.
– Платоха мутит рейсинг, - расслабляясь, рассказываю ей.
– Это - обязательно к посещению. Будет бомбично!
– Вообще-то... У нас куча дел, неприятностей
и непростых решений.– Забей! Мы сегодня nigauds.
Глава 39 - Нежности и грубости
Я опять в своих красных, не подходящих моим глазам очках. И уже злюсь на себя, что выбрала их. Но так хотелось выглядеть хорошо, рядом с Максом и не чувствовать себя гадким утёнком. Прошлый раз же я справилась.
А вот сейчас сожалею, что решила покрасоваться! Никаких диванчиков и кресел, где можно отсидеться здесь нет.
Фары и огни бьют в глаза, размазываясь в красных тонах моих стекол.
Музыка орет так, что надо перекрикивать.
Саундтрек: LET’S PLAY - XOLIDAYBOY
Машины двигаются по ангару прямо сквозь толпу.
В центре танцпол. Там много девочек и несколько парней. Пульсируют телами под музыку.
Мы проходим сквозь них.
Макс, обнимая, втягивает меня в эти пульсации, двигая бедрами.
Прикусываю губу, кладет мои руки себе на пряжку и бедрами двигает так пластично и... порнушно!
Ааа!
Провокационно смеясь, касается своим носом моего.
Выводит меня из танцующей толпы. Мой пульс бьётся...
Здесь все друг друга знают. Макс зацепляется то с одним, то с другим, сверкая своей белозубой улыбкой. Я не слышу толком их короткие обмены любезностями. Все, не стесняясь, с любопытством разглядывают меня.
Иногда, он притягивает меня ближе, обнимая, иногда ведёт за руку. А иногда демонстративно впечатывается в губы, словно реально хвастается питомцем.
– Да Данилевский!
– шиплю на него после очередного раза.
Ловит меня ладонями за щеки.
– Терпи-терпи-терпи-терпи!...
Угорает, зацеловывая и засовывая в мой рот язык.
На мгновение целует глубже, со стоном закрывая глаза. И мои тоже закрываются. Вокруг все словно выключают. Не слышу и не чувствую ничего кроме движения его губ. Между бедер тут же отзывается. Горячо, мокро, болезненно... пульсирует и тянет.
Отстраняется, с довольной улыбкой.
– Пьянь!
– закатываю глаза, поджимая губы, чтобы не улыбаться.
– Да ладно!
Стягивает баночку с каким-то напитком из ящика, который стоит на капоте чужой тачки.
Открывает для меня.
– Макс, так нельзя, это же чье-то.
– Просто расслабься, ок?
Мы двигаемся дальше, ближе к колонкам. Нас окружают.
– Данилевский!
Макс держит меня за руку, но толпа парней галдящая о чем-то своем, незаметно растягивая наши руки и оттесняя нас друг от друга. Рукопожатия, смех, в руке Макса оказывается какая-то банка с напитком. Там иероглифы, и я не могу понять спиртное там или нет. Он делает глоток, потом перехватывает мою кисть другой рукой. И при следующем рукопожатии, отпускает меня снова.