Король и Дева

Ингрид задумалась. Барда в городе любили… и ненавидели одновременно.

То, что он — первый лучник города, ей тоже было известно. Она ходила на все эти нелепые соревнования только из-за него. Частенько видела рядом с ним светловолосого Альберта, похожего на брата, как день на ночь. Младший радовался победам старшего куда больше его самого, а вот их отец не посещал стрельбища, где его первенец легко брал все призы, никогда. Ингрид тоже радовалась, но не подходила и не заговаривала с лучником. А тот ни разу даже не посмотрел в ее сторону.

А однажды он спас ее. Зачем только? Лучше бы она умерла тогда! По крайней мере, это случилось бы однажды, а не тянулось без малого почти год.

Бард отлеживался у нее два дня. Вел себя тихо, все время молчал и послушно глотал снадобья, которыми потчевала его Ингрид. Иногда смотрел на нее тяжело, без улыбки, и ей становилось не по себе. А когда пришел в себя достаточно, чтобы ходить, не опираясь на стены — опять пропал, не сказав ни слова.

Взял и ушел, пока она спала. Опять. Только одеялом укрыл напоследок. А поцелуй ей явно померещился.

«Вот и хорошо, — думала Ингрид, торопливо собираясь в ратушу и обдумывая, сколько удержит с нее бургомистр за несколько дней отлучки. — Вот и прекрасно! — шарф затрещал от резкого движения, и она на миг присела, пытаясь успокоиться. — Радоваться надо, что ушел. Хоть бы на этот раз — уже навсегда».

Но руки дрожали, и слезы наворачивались на глаза.

***

Бард не стал будить Ингрид. Она сладко спала, держа его руку и неудобно привалившись к кровати. И выглядела при этом совершенно неземным существом, куда там эльфам!.. В рассветных лучах ее кожа казалась полупрозрачной, а волосы мягко сияли в полутьме, обрамляя нежное лицо. Он едва удержался от поцелуя.

Он торопился. Ему не терпелось навестить бургомистра.

Начальник тоже ждал Барда, и жалеть его трепетное сердце он был более не намерен. Разговор был очень, очень серьезным. Но подчиненный молча смотрел темными без проблеска глазами и ухмылялся одной стороной рта. Кажется, он вовсе не слышал, о чем речь, и бургомистр раздражался все больше:

— Ты прекрасный лучник, у тебя есть Черная стрела, сделанная гномами. Вот и сделай так, чтобы девка никуда не уехала — одним своим присутствием она раздражает и раскалывает весь город, а ты знаешь, мой мальчик — городу в первую очередь нужны спокойствие и порядок!

Бургомистр негодовал по иному поводу: поручение лесного короля не выполнено, значит и денег от него не видать.

Бард молчал, кривя губы, и не отводил взгляд. Пропустил раздражающий бубнеж мимо ушей, и когда бургомистр в ярости замахнулся на него, как не раз бывало, легко поймал его руку. Тот упал на колени, дрожа и тяжело дыша, позабыв обо всем, что хотел сказать и что заставить сделать.

— Я, дурак, д-думал, что ты заменяешь мне отца. Подчинялся тебе, доверял твоей мудрости, пусть мне не всегда нравились твои затеи, — Бард покачал головой, словно удивляясь сам себе. — Но отца никто не заменит. Тем более ты. Сколько горя я причинил людям, выполняя твои приказы! Я убеждал себя, что так лучше для города, что это единственный способ прокормить брата…

Бард сорвал с нагрудного кармана тяжелый, выгнутый наружу прямоугольный знак с выгравированным на нем гербом города. У бургомистра был такой же, только из золота. Знак власти, знак второго человека в Эсгароте. Швырнул его под ноги градоначальнику. Бляха, жалобно звякнув, закатилась куда-то…

— Я очень хотел убить тебя сегодня, — негромко и очень спокойно сказал Бард.

Не отпуская бургомистра, присел рядом. Тот, жалобно пискнув, покрылся холодным потом — понял, сколь близок был к смерти.

— Ты даже не представляешь, как сильно мне все еще этого хочется. Может быть, без тебя Озерный город стал бы много лучше. Но, ради Альберта… Я не хочу пачкать об тебя руки. И хватит уже смертей.

Бард на всякий случай вытащил из ножен кинжал градоначальника и отшвырнул подальше — мало ли, что тому в голову взбредет. Но, похоже, глупых мыслей у бургомистра не водилось. У него вообще не осталось мыслей, кроме ужаса и изумления. Ужас был велик, но изумления от действий «его мальчика» было больше.

— И не вздумай навредить архивариусу, — продолжал Бард, разглядывая начальника, словно огромного паука. — Если хоть волос упадет с ее головы, я буду знать, кто виноват. Тебе не спастись: мне известны все твои притоны и тайные норы. Клянусь предками — умирать ты будешь долго и мучительно. Ради этого я не побоюсь окончательно превратиться в чудовище!

«Да где же охрана?! — с негодованием и страхом думал градоначальник, и страха было ощутимо больше. — Всех уволю к оркам собачьим — вот так убьют походя, и никто не увидит. Что один ненормальный, что другой — лучше вообще без помо…»

— А теперь спроси себя: ты все еще хочешь причинить зло Ингрид или Жанне?! — недобро усмехнувшись, процедил потомок Гириона, и скачущие мысли начальника прервались.

— Нет! — взвизгнул бургомистр.

— Я рад это слышать, — ответил Бард и выпустил его руку. — Как ты любишь говорить — будем считать, что мы договорились.

— Как ты можешь уйти от меня? — недоуменно спросил градоначальник, тщетно пытаясь встать. — В твоих руках были и власть, и деньги, чего тебе еще не хватало? И не забывай, ты всем мне обязан! Где твоя благодарность?

Голос градоначальника сорвался, первый раз на памяти Барда. А вот упреки в неблагодарности ему приходить слышать много раз. Но, пожалуй, первый раз он знал, что ответить.

— Я с лихвой отработал все деньги — каждый медяк, полученный от тебя! А что мне нужно, у меня еще будет.

— Ты сильно пожалеешь о своем решении, щенок, — прошипел глава города. — Ведь ты уже уходил однажды! Вернулся тогда — вернешься и сейчас.

— Я не вернусь. И жалею я лишь о том, что не сделал этого давным-давно.

Бард вышел из ратуши, шепнув охране, что бургомистр хочет побыть в одиночестве. Подумает хорошенько, успокоится и вообразит, что сам же выставил своего первого помощника за какую-нибудь провинность или вовсе без оной. А пока бывший начальник строит планы мести… Бард уже договорился с отъездом в Минас-Тирит, куда его зазывали в охрану наместника. Вот только обидчивому бургомистру знать об этом было не обязательно. А начинать с низов Барду не привыкать.

Осталось решить самый важный вопрос в его жизни…