Король и Дева

Одинокая Гора надвигалась. Нестерпимый блеск грозной снежной вершины слепил глаза; отроги ширились, открываясь в подробностях — крутые, скалистые, жестоко иссеченные трещинами и ущельями. Темное величие Горы, непреходящее, вечное, как само время, все более подавляло отряд.

Гномы медленно следовали за королем, отворачиваясь от редких, но таких неприятных порывов ветра. Время от времени кто-нибудь начинал яростно чихать и кашлять — горькая пыль забивала легкие, скрипела на зубах, пачкала меховую оторочку плащей и шкуры смирившихся пони, перекрашивала в один жутковатый цвет косы, залетала даже под одежду, вызывая зуд и жжение.

Пришлось обернуть лица тряпками и закрываться платками. Жанна любила верховую езду и с удовольствием пересела из лодки на пони. Правда, израненная спина все ещё давала о себе знать при каждом движении. После того, как отряд вступил на Пустошь, девушка самым тщательным образом замотала лицо, голову и плечи отрезом ткани — только глаза и виднелись из-под платка. Однако даже такая защита спасала не полностью — в горле першило и говорить не хотелось. Хотелось только пить.

Почти у самого подножия Горы появились птицы, и карканье миллиона глоток разбило на хриплые осколки стеклянную тишь гиблого места. Злобное воронье, налетев ниоткуда, огромными стаями кружило над ними, как единое существо. Оно то расширялось, разматываясь разрозненной спиралью до мутного горизонта, то сливалось в один то ли глаз, то ли хищный рот, и все равно закрывало собой полнеба. Солнечный свет, и так не слишком-то яркий, еле пробивался сквозь постоянную дымку и почти померк от серо-черных взмахов зловещих птиц. Они вертелись над путниками около часа и порядком наскучили, а потом вдруг куда-то пропали…

— Если так нас встречает Гора, — грустно вздохнув, покачал головой Бофур, сейчас совсем не веселый, — что же будет дальше?

— Не каркай, хуже вороны! — резко оборвал его Двалин, ставший угрюмее обычного.

Из всей их компании только Бильбо был весел. Жанна косо на него посмотрела: здоров ли?

Полурослик крутил головой, радостно улыбался и вообще был в прекрасном расположении духа, считая, что его приключение уже близится к концу: гномы как всегда что-нибудь да придумают, может, и маг появится…, а там — домой в Шир, и от всей этой компании останутся одни только воспоминания. А их, как ему уже сейчас казалось, можно будет даже записать, попыхивая трубочкой, воздав должное своей роли во всей истории. Кое-какие события надо будет подправить, наградив кого надо и наказав тех, кто к нему относился слишком сурово… «А кого-то, — злопамятно подумал проснувшийся в нем мистер Бэггинс, — не упоминать или вообще убить!»

Хоббит все время старался держаться поближе к Жанне, и в лодке, и на пустоши. В душе девушки крепло подозрение, что такое поведение продиктовано только её принадлежностью к человеческому роду — гномов Бильбо всё ещё побаивался и старался избегать. Хотя как это удавалось ему в компании, состоящей из почти исключительно гномов? Нет, это не поддавалось её пониманию. Впрочем, особых проблем почтенный эсквайр девушке не доставлял, и Жанна не гнала его — пусть лучше будет у неё под присмотром! Очень уж ей не нравилось, когда в Бильбо просыпался вдруг бакалейщик-прохиндей, подсказывающий практичные и подлые советы в самое неожиданное время.

Первый привал они сделали на западном склоне южного отрога, над Вороньей Скалой — бывшим сторожевым постом — и, к огорчению хоббита, опять не подкрепились. Хотя мистер Бэггинс уже почти привык, что его интересы ставились далеко не на первый план. Только вздохнул грустно, зажевав всухомятку мерзкий сухарник, припасенный в широких карманах.

Гномы разгрузили пони, тут же повеселевших и потянувшихся щипать сухую травку, растущую там, куда не смогла дотянуться злоба и огонь Смауга.

Торин решил послать небольшой отряд на разведку.

— Осмотрите Дейл, исток Быстротечной, но близко к Главным Воротам не суйтесь!

Король оглянулся, и племянники радостно и дружно шагнули вперед.

— Пойдет Балин, Фили, Кили… И Жанна!

Девушка спокойно выдохнула, делая вид, что ей безразлично, чьи имена он сейчас произносит… Хвала Махалу! Торин не собирается оберегать её сверх всякой меры и способен отправить в разведку, уважая в ней полноправного члена отряда. Король знает, что клинок должен разить, а Жанна — сопровождать все начинания сюзерена, даже если её больше не ограничивает роль просто вассала.

Разведчики тут же выдвинулись, решив не терять времени. Они шли ближе к скалам, где, благодаря каменистой почве, пепла почти не было, и из выжженной изможденной земли с истинно гномьим упорством вылезали редкие травинки.

Осторожно прошли у подножия Вороньей скалы, где в широкой водной петле, прямо под их ногами, лежали развалины когда-то великого города людей. Свободолюбивая Руна, негодуя на злую судьбу, тщетно пыталась вырваться из душного каменного плена — ее грохот сопровождал разведчиков всю дорогу.

«А ведь тот, кто решил основать здесь Дейл, хорошенько все продумал, — вздохнула Жанна, посмотрев вниз. — Под защитой кольца скалистых гор, вблизи от гномьего царства, рядом с полноводной рекой — они считали себя в полной безопасности».

Так оно и было долгое время. Но иногда даже самые верные решения не спасают и не предотвращают неотвратимого…

Обломки городских стен, крепости и строений чернели, как больные зубы, все время ноющие, не дающие покоя. Горем и бедой несло от этих руин…

Речка возле города разливалась привольнее, и единственным звуком, нарушающим неживую тишину, был слабый плеск воды. Но в ушах у девушки били погребальным звоном колокола, рвали душу крики и стоны умирающих, обожженных так сильно, что человеческое сердце останавливалось, не выдержав запредельной муки. Пламя дракона не погасло здесь до конца — кое-где из черных трещин, тут и там рассекавших землю, все еще сочился дым. Земля все еще горела, словно дракон нанес ей незаживающие раны. Да, так было и с людьми — в Эсгароте рассказывали, пугая предстоящими опасностями, что ожоги от драконьего пламени кровили, не затягиваясь, и жизнь обреченных превращалась в мучительную отсрочку перед неумолимой смертью…

Даже Фили и Кили притихли, переглядываясь, а Балин, отвернувшись, сердито провел рукой по лицу. Когда-то здесь жили его добрые знакомые, а может и друзья. Не здесь ли погибла его жена? .. Об этом уж точно не спросишь.

Постояв немного молча, отдав дань памяти погибшим, они решили проверить Малый Южный отрог. Добравшись до него, схоронившись за большим камнем, высмотрели ровное круглое отверстие в скальной стене.

— Прям как моя норка! — прошептал Бильбо. — Только жаль — совсем не такая уютная и дружелюбная…

Из дыры вырывался исток Быстротечной, и оттуда же шел белый пар и валил темный дым, весьма едкий.

— Дымок! — заявил сразу повеселевший хоббит. — Значит, Дракон в горе!

— Не будь наивен! — оборвал его Балин, огладив бороду. — Одинокая Гора заполнена его зловонным дыханием! А он сам может быть где угодно, даже прямо над нами!

Бильбо в ужасе уставился в небо над головой.

Около входа, нахохлившись сердито и устало свесив широкие крылья, сидела черная птица — большой ворон с отливающими синевой перьями и острым взглядом черных глаз. Он, наклонив голову вбок, пристально уставился на разведчиков. Резко взмахнув крыльями, отогнал от норы дрозда, тоже наблюдавшего за гномами со странным, зловещим вниманием. Поклекотав друг на друга и потеряв пару перьев, птицы разлетелись в разные стороны, но победа явно осталась за вороном.