Королева сердец зомби

Мои руки сами собой обвились вокруг него, я наклонила голову, чтобы углубить поцелуй, мои ноги даже раздвинулись в безмолвной мольбе, чтобы он придвинулся ближе. Должно быть, он услышал эту мольбу. Его руки опустились на мою спину и притянули вперед так, что его твердая часть прикоснулась к моей мягкой части.

Моя кровь горела… и горела… и я начала двигаться. Мои пальцы запутались в его волосах, затем опустились ниже, скользя по сильным плечам. Мои руки играли на поясе его брюк, расстегивая ширинку и молнию, прежде чем я успела осознать происходящее.

Когда я это сделала, я не испугалась. Я была взволнована.

Коул сорвал с меня рубашку, расстегнул лифчик. Он поцеловал обнаженную кожу… и у меня в голове промелькнуло воспоминание. Он раздел меня на ковре, я открылась ему, и он лишил меня девственности.

Он поставил на мне свое клеймо. В душу и тело. Ни одна часть меня не осталась нетронутой. Я была его девушкой тогда, и была его девушкой сейчас. Это знание бурлило во мне, не в силах долго скрываться.

— Коул, — воскликнула я, и он замер. — Мы уже делали это раньше.

Раньше он казался мне неподвижным. Теперь он даже не дышал.

— Да.

Я закрыла глаза, не обращая внимания на прохладное прикосновение воздуха к моей коже. Казалось, что через каждый дюйм моего тела проходит провод под напряжением, и его поцелуй только что включил его, проникая за слой темных облаков в океан воспоминаний. Хороших, плохих и уродливых.

Буря в моем сознании. Первые шесть лет моей жизни с Хелен. Я полюбила отца и Миранду. Эмма. Авария. Встреча с Коулом. Влюбленность в Коула. Плен у «Анимы» впервые, пытки. Кэт, о, радость Кэт. Душевная боль от ее потери. Попадание в плен к «Аниме» во второй раз.

И наконец, победа.

Меня накрыл поток эмоций. Счастье, сожаление, грусть, печаль, еще больше радости, еще больше душевной боли, гнев… триумф. Буря утихла. Темные тучи поредели… рассеялись.

— Мы победили, — сказала я, потрясенная до глубины души.

Коул напрягся, как будто не смел надеяться.

— Ты помнишь?

— Да. Я вспомнила. — слезы потекли по моим щекам. — Я все вспомнила.

— Слава Богу! — он бросился на меня, повалив на кровать, обхватив меня руками, прижав меня своим весом. Поцелуй в лоб, кончик носа. Оба моих заплаканных глаза и, наконец, губы. Поцелуй, поцелуй, поцелуй. Между поцелуями он сказал: — Ребекка… полкчила твои…

— Способности. Я помню. — теперь уже да. — Я заберу их обратно… а потом заберу ее воспоминания. — пока говорила, я только укрепилась в своем решении. — Она больше никогда не сможет причинить нам вред. Война будет окончена. — раз и навсегда.

И мы сможем жить. По-настоящему жить. Сможем избавиться от зомби. Иметь новую цель. Более великую. Дарить жизнь, а не заканчивать смертью.

Девушка не могла просить большего.

— Я люблю тебя, Коул Холланд.

— Я тоже люблю тебя, Али Белл. А теперь… я думаю, нам пора прекратить болтать и лучше использовать наши рты.

— Эй! Это я однажды сказала это тебе.

— И это была определенно самая умная вещь, которую я когда-либо слышал.

Я засмеялась, когда он меня поцеловал.

* * *

Я была здесь, на празднике жизни Кэт. Я уже дважды теряла ее и должна была быть готова к эмоциональному потрясению. Но не была готова. Я плакала, как ребенок, и мне было все равно.

В глубине души я знала, что дело не в том, сколько мы живем, а в том, как мы живем. И она жила хорошо. Она произвела впечатление. Она любила. Она навсегда изменила меня к лучшему.

Детектив Верра нашла ее тело в здании «Анима» вместе с сотнями других людей. Затем она сделала официальное заявление, сказав, что компания похищала людей для незаконного тестирования лекарств, которые они надеялись продать на черном рынке.

Весь мир был потрясен.

И вполне заслуженно.

Отец Кэт стоял перед ее гробом, его плечи сотрясались от рыданий. С момента ее рождения он знал, что однажды потеряет ее, но, как и я, не был готов. Яркий луч света в очень темном мире погас. Нам нужно больше таких людей, а не меньше.

Рен и Поппи тоже были здесь. Обе обняли меня, и хотя они ничего не сказали о зомби, я знала, что они приняли правду. Теперь они были начеку, не доверяя окружающим.

Хотя солнце светило, воздух был очень холодным, резкий ветер развевал мои волосы по щекам. От моего дыхания клубился пар. Я отдаленно слышала, как люди говорят о Кэт, о том, как она повлияла на их жизнь, но ничего из этого не воспринимала. Я была слишком погружена в свои собственные воспоминания.

Как мы с ней смеялись и поддразнивали друг друга. Как привязались друг к другу. Ничто и никто не мог разрушить эту связь, даже смерть. Она была слишком сильной. Слишком ценной.

Тем не менее, я скучала по ней.

Но одна мысль не давала мне сломаться. У нас все это будет снова. Ее тело мертво, да, но ее душа жила. Она была там, наверху, и однажды я присоединюсь к ней. Обниму ее и никогда не отпущу. Это будет тортик.

Лед стоял в стороне, отдалённо от толпы. На нем были солнцезащитные очки, скрывавшие глаза. Его голова была склонена, кулаки сжаты. Мое сердце разрывалось от жалости к нему.

Но все быстро встало на свои места, когда я заметила двух девушек, стоящих рука об руку в нескольких ярдах от него. Эмма и Кэт. Они были здесь!

Я хотела побежать к ним, но не сделала этого. Нарушать церемонию было бы очень некрасиво. Поэтому я стояла на месте и ждала, сжимая руку Коула, чтобы сдержать себя. Он поцеловал меня в лоб, его утешение и поддержка были непоколебимы.

Наконец, все разошлись в разные стороны.

Кэт наблюдала за Льдом, выражение ее лица было озабоченным.

— Готова, любимая? — спросил Коул.

— Давай поговорим с девочками.

— Они здесь?

— Да. — я отпустила его руку и подошла к ним. Кэт и Эмма улыбнулись мне, и я готова поклясться, что солнце стало ярче.

— Подруга. Ты видела, сколько людей здесь было? Тонны! — воскликнула Кэт. — Я вложила веселье в похороны.

Это могла сказать только Кэт.

Она выгнула бровь и сказала то, что я уже много раз говорила Коулу.

— Слишком рано шутить?

— Вечность наступит слишком скоро, — пробормотала я.

Коул подошел сзади и обнял меня за талию.

— Девочки все еще здесь?

— Ты их не видишь? — спросила я.

— Нет.

— Почему он не видит вас? — спросила я у девочек. — Он всегда видел Эмму раньше.