Королева Теней

Притворство.

Но она избегала его с прошлой ночи, и сегодня, на самом деле, отстранилась от его руки, когда он осмелился коснуться её. Это было по-настоящему.

Она прошла через открытую дверь в ту же комнату, где когда- то лежал Саэм. Рыжие волосы рассыпались из-под белого шёлка, покрывающего голое тело на столе, и она остановилась перед ним. Затем повернулась к Ровану и Эдиону.

Она посмотрела на них, ожидая. Ожидая, что они –

Эдион выругался.

Ты подменила завещание, не так ли?

Она подарила ему маленькую, холодную улыбку, её глаза потемнели.

Ты сказал, что тебе нужны деньги для армии, Эдион. Вот тебе деньги - всё это, каждая монета для Террасена. Это меньшее, что Аробинн должен нам. В ту ночь, когда я дралась в Могилах, мы были там только потому, что я связалась с владельцами днём ранее и сказала им дать Аробинну попытку, насчёт вложений. Он заглотил наживку – не задавая вопросов. Но я хотела быть уверенной, что он быстро вернёт деньги, которые потерял, когда я разрушила Склеп. Чтобы мы получили обратно каждую монету, которую нам задолжали.

Эдион покачал головой.

Как – как, чёрт возьми, ты сделала это?

Она открыла рот, но Рован тихо произнёс:

Она влезала в банк - все те разы, когда выскальзывала из дома посреди ночи. И использовала каждый день, чтобы встретиться с Заведующим Банка и получше узнать план хранилища.

Эта женщина, эта его королева… Знакомый ужас забурлил в крови.

Ты сожгла оригиналы?

Она даже не посмотрела на него.

Кларисса стала бы очень богатой женщиной, а Торн – Королём Ассасинов. А ты знаешь, что получила бы я? Амулет Оринфа. Это всё, что он мне оставил.

Вот как ты узнала, что он действительно у него – и где он его хранил, - сказал Рован.
– Из завещания.

Она снова пожала плечами, выбрасывая из головы шок и восхищение, которые он не мог стереть со своего лица. Выбрасывая из головы его. Эдион потёр лицо.

Я даже не знаю, что сказать. Ты должна была сказать мне, чтобы я не вёл себя здесь как остолоп.

Нужно было, чтобы твоё удивление было неподдельным, даже Лисандра не знала о завещании.

Такой сдержанный ответ - исчерпывающий и суровый. Рован хотел встряхнуть её, потребовать, чтобы она поговорила с ним, посмотрела на него. Но он не был до конца уверен, что сделает, если она не позволит ему быть рядом, если снова отступит на глазах у Эдиона.

Аэлина снова повернулась к телу Аробинна и сдёрнула ткань с его лица, обнажая зубчатую рану поперёк его бледной шеи.

Лисандра раскромсала его.

Лицо Аробинна выражало спокойствие, но судя по крови, которую Рован видел в спальне, мужчина был в сознании, когда захлёбывался собственной кровью.

Аэлина посмотрела на своего бывшего наставника, её лицо было бледным, рот слегка напряжён.

Я надеюсь, тёмный бог найдёт особое место для тебя, - произнесла она, и мурашки пробежали по спине Рована от мрачной ласки в её голосе. Она протянула руку Эдиону.
– Дай мне свой меч.

Эдион обнажил Меч Оринфа и передал ей. Аэлина пристально посмотрела на клинок её предков, взвешивая его в руке.

Когда она подняла голову, в её поразительных глазах была только твёрдая решимость. Королева, требующая справедливости.

Затем она воздела отцовский меч и отрубила Аробинну голову. Та откатилась в сторону с противным глухим стуком, и она зловеще улыбнулась мертвецу.

На всякий случай, - вот и всё, что она сказала.

Часть Вторая: Королева Света

Глава 48

Манона избила Астерину в столовой на следующее утро, после ее вспышки относительно шабаша Желтоногих. Никто не спрашивал за что, никто не осмеливался.

Три неблокированных удара.

Астерина только слегка вздрогнула.

Когда Манона закончила, ведьма просто пристально посмотрела на неё, синяя кровь лилась из её сломанного носа. Никакой улыбки. Никакой дикой усмешки.

После этого Астерина ушла.

Остальные из Тринадцати осторожно следили за ними. Веста, сейчас Третья Маноны, выглядела наполовину готовой побежать вслед за Астериной, но Соррель слегка покачала головой, и красноволосая ведьма осталась сидеть на месте.

Манона была в смятении весь оставшийся день.

Она сказала Соррель молчать о Желтоногих, но задалась вопросом, должна ли она сказать Астерине делать тоже самое.

Она колебалась, размышляя об этом.

Ты позволяешь им делать это.

Слова прокручивались в голове Маноны снова и снова, наряду с той небольшой нравоучительной речью, которую Элида произнесла накануне ночью. Надежда. Какая бессмыслица.

Слова все ещё крутились в голове, когда Манона проследовала в зал заседаний совета герцога на двадцать минут позже, чем требовал его вызов.

Тебя восхищает оскорблять меня своим опозданием, или ты неспособна правильно определить время?
– сказал герцог со своего места.

Вернон и Кальтэна сидели за столом, шаблонно ухмыляясь, последняя безучастно смотрела перед собой. Никаких признаков сумеречного огня.

Я бессмертна, - ответила Манона, занимая место напротив них, когда Соррель заняла место на карауле возле двери, а Веста в холле снаружи.
– Время ничего не значит для меня.

Немного дерзости от тебя сегодня, - проговорил Вернон.
– Мне нравится.

Манона бросила на него холодный взгляд.

Я пропустила завтрак этим утром, человек. На твоем месте я была бы осторожнее.

Лорд только улыбнулся.

Она откинулась на спинку стула.

Зачем ты вызвал меня на этот раз?

Мне нужен другой шабаш.

Манона сохранила лицо безучастным.

А что с Желтоногими, которые у тебя уже есть?

Они поправляются и будут готовы к посетителям в ближайшее время.

Лжец.

Шабаш Черноклювых в этот раз, - надавил герцог.

Почему?

Потому, что я хочу шабаш Черноклювых, и ты предоставишь мне шабаш Черноклювых, и это все, что тебе нужно знать.

Ты позволяешь им делать это.

Она чувствовала взгляд Соррель на своем затылке.

Мы не шлюхи, чтобы твои мужчины пользовались нами.

Вы - священные сосуды, - сказал герцог.
– Это честь, быть выбранными.

Я нахожу это предположение очень мужским.

Вспышка пожелтевших зубов.

Выбери свой сильнейший шабаш и отправь их вниз по лестнице.