Королевство пепла

Она не боролась со слезами в глазах.

— Я хотела верить, что это был настоящий мир. Что это не был кошмар, от которого я проснусь. Я хотела поверить, что было место, где мы с тобой никогда не знали страданий и потерь, где мы бы взглянули друг на друга и поняли, что мы мэйты. Маэва сказала мне, что она может это сделать. Если я отдам ей ключи, она сделает все возможное. — она вытерла ее щеку, слезу, которая побежала вниз. — Она показала мне иллюзию, где ты был мертв, где тебя убил Эраван, и только передав ключи ей, я смогу отомстить за тебя. Но эти иллюзия заставили меня. . Я перестала быть ей полезной, когда она сказала, что тебя нет. Она не могла заставить меня поговорить, подумать. Но в тех, где мы с тобой встречались, где все было так, как должно было быть. . в те моменты я подходила ближе всего к ответу.

Его вопрос был едва слышен.

— Что тебя остановило?

Она снова вытерла щёку.

— Фэ, в которого я влюбилась, был ты. Это был ты, — тот, кто знал боль, как я, и кто шел со мной через нее обратно к свету. Маэва этого не понимала. То, что даже если бы она могла создать этот прекрасный мир, это было бы не со мной. И я бы никогда не была в нем. Ни за что.

Он протянул руку. Предложение и приглашение.

Аэлина положила ее руку поверх его, мозолистые пальцы мягко сжали ее.

— Я хотел, чтобы это была ты, — выдохнул он, закрывая глаза. — В течение месяцев, даже в Вендлине, я задавался вопросом, почему ты не была моим мэйтом. Это разрывало меня на куски, удивляло, но я все равно этого не понимал. — он открыл глаза, они горели, как зеленый огонь. — Все это время я хотел, чтобы моим мэйтом была ты.

Она опустила взгляд, но он зацепил большим и указательным пальцем ее подбородок и приподнял.

— Я знаю, что ты устала, Огненное Сердце. Я знаю, что бремя на твоих плечах больше, чем кто-либо должен терпеть. — он взял ее руки и положил их на своё сердце. — Но мы столкнемся с этим вместе. С Эраваном, с Моратом, со всем этим. Вместе. И когда мы закончим, у нас будет тысяча лет вместе. Вечность.

Из нее вырвался всхлип.

— Элена сказала, что Замок требует. .

— Мы вместе, — снова возразил он. — И если это действительно так, то мы сделаем это вместе. Как одна душа в двух телах.

Ее сердце напрягалось.

— Террасен нуждается в короле.

— Я не собираюсь управлять Террасеном без тебя. Эдиона может справиться с этой работой.

Она просмотрела на его лицо. Он имел в виду каждое слово.

Он убрал волосы с ее лица, ее руки все еще прижимались к его груди, где сердце колотилось неустойчивым ритмом.

— Даже если бы у меня был выбор мечт, каких-либо иллюзий, я бы выбрал тебя.

Она чувствовала, что истина в его словах отразилась на нерушимой нити, которая связывала их души, и наклонила ее лицо к нему. Но он не продвинулся дальше.

Она нахмурилась.

— Почему ты не целуешь меня?

— Я думал, что тебе сначала захочется спросить.

— Это тебя никогда не останавливало.

— Сначала, я хотел убедиться, что ты. . готова. — после Каирна и Маэвы. После нескольких месяцев отсутствия выбора.

Несмотря на эту правду, она улыбнулась.

— Я готова снова целоваться, принц.

Он издал смешок и пробормотал:

— Хвала богам, — прежде чем он опустил свои губы на её.

Поцелуй был нежным. Позволявший ей решить, как это сделать. Так она и сделала.

Сомкнув руки на шее Рована, Аэлина прижалась к нему, изогнувшись от его прикосновений, когда его руки бродили по ее спине. И все же его губы оставались на ее губах, лице. Сладкие, неспешные поцелуи. Он будет делать это всю ночь, если это было то, чего она хотела.

Мэйт. Он был ее мэйтом, и ей наконец позвонили назвать его так, чтобы он был таковым.

Эта мысль что-то отпустила. Аэлина прикусила зубами его нижнюю губу, прижавшись сильнее.

Жест тоже что-то в нем произвел.

Рован с рычанием взял ее в объятия, не отрывая своих губ, когда он отнес ее к кровати и осторожно положил. На них были сапоги, куртки, рубашки и брюки. И тогда он снял их, сила и жара его тела влились в ее обнаженную кожу.

Она не могла прикоснуться к нему достаточно быстро. Даже когда его губы ласкали ее шею, целуя то место, где были шрамы от него. Даже когда он пошел дальше, поклоняясь ее груди, когда она изгибалась от каждого ласкового укуса. Даже когда он опустился на колени между ее ног, его плечи широко раздвинули ее бедра и он пробовал ее снова и снова, пока она выгибалась под ним.

Но что-то первичное в ней прошло, когда Рован снова поднялся над ней, и их глаза встретились.

— Ты мой мэйт, — сказал он, слова почти гортанные. Он толкнул ее лоно, и она переместила бедра, чтобы привлечь его, но он остался там, где был. Удерживая то, от чего у нее болело все, пока он не услышал, что ему нужно.

Аэлина откинула голову, обнажая ему шею.

— Ты мой мэйт. — ее слова были бездыханным стоном. — И я твой.

Рован сильно вошёл в нее, когда опустил зубы на ее шею и укусил.

Она застонала, выгнув позвоночник, когда он начал двигаться. Двигаться, в то время как его зубы оставались в ней, и она стонала с каждым движением его бедер, а его размер был огромен, который она никогда не смогла бы вместить. Она провела своими ногтями по его мускулистой спине, затем отпустила, чувствуя каждый мощный удар в ней.

Рован убрал зубы с ее шеи, и Аэлина заняла его рот в диком поцелуе, ее кровь — медный привкус на языке.

Он поднял бедра, чтобы вместить его все глубже, сильнее. Мир, возможно, горел вокруг них, но она не заботилась об этом.

— Вместе, Аэлина, — пообещал он, и она услышала остальные слова в каждом месте, где их тела соединялись. Вместе они столкнутся с этим, вместе они найдут способ.

Освободят еще раз ее мерцающую яркость.