Королевы и монстры. Шах

Он берет галстук со столешницы, наматывает на мои запястья и завязывает узлами. А потом опускает меня на колени перед собой. Затем расстегивает брюки, сжимает в руке стояк, а другой берет меня за волосы на затылке.

Глядя на меня сверху вниз пылающим взглядом, Деклан рычит:

– Меня весь день одолевали мысли о твоем сладком ротике, детка. Пососи мне. Если будешь умницей и не уронишь ни капли, я дам тебе кончить. Если нет, будешь наказана.

Все мое тело трепещет от этих властных, грязных слов.

Это рай. Я умерла и попала в рай.

Обхватив его ствол связанными руками, я по кругу вожу языком по вздувшейся головке, наслаждаясь слегка солоноватым вкусом. Закрываю глаза и беру в рот, содрогаясь от удовольствия, когда слышу его низкий стон.

Он держит мою голову обеими руками, медленно заталкивая каменный член мне в горло. Я беру все глубже и глубже, пока мой рот не растягивается до предела и я не заглатываю его член целиком.

– Черт возьми, – судорожно шепчет он. – Моя сладкая девочка. Ты роскошна.

Я сглатываю, и он снова стонет.

Медленно набирая обороты, я беру его в рот и выпускаю, вылизываю и посасываю головку, поглаживаю твердый ствол и иногда провожу языком по вздувшейся вене. Я сосу и лижу, и ласкаю, моя голова ходит ходуном, а соски ноют, – я так возбуждена, что, кажется, могу кончить только от трения нижнего белья о клитор.

Деклан рявкает:

– Хватить тереться бедрами. Кончишь, когда я тебе разрешу.

Я поскуливаю от желания. Тогда его пальцы крепче сжимают мою голову.

Он трахает меня в рот, пока его дыхание не учащается. Гулкие беспомощные стоны вырываются из глубин его груди. Его дрожащая рука обвивает мою шею.

– Ох, черт. Я близко, детка. Ты готова?

Когда я согласно мычу, он начинает двигаться быстрее и сильнее, пока не издает сладострастный рык и не запрокидывает голову, зажмурив глаза. Деклан с криком кончает, извергаясь в меня короткими, резкими рывками. Я проглатываю каждый раз и смотрю на него полным похоти взглядом.

Знаю, что это я стою на коленях, но – твою мать! – какой всесильной я себя чувствую! Ему это было настолько нужно, что он даже не успел снять пиджак и расстегнуть ремень.

Деклан на несколько минут замирает, переводя дыхание, а потом открывает глаза и опускает взгляд на меня, – а я как раз слизываю остатки языком.

– Я была умницей… Сэр?

Он улыбается.

Потом берет меня за подмышки и поднимает, разворачивает лицом к мраморной столешнице, нагибает и сдергивает с меня легинсы и трусики до середины бедер.

Его левая рука проникает между моих бедер и начинает поглаживать пульсирующий клитор большим и указательным пальцем.

Я ахаю от удовольствия.

Оставив левую руку у меня между ног, правой он проводит по моей голой заднице и скрипит зубами, глядя на нее.

Шлепок по заднице резкий и неожиданный. Чувствуя, как моя плоть трясется от удара, я втягиваю воздух. Жар растекается по голой коже. Он продолжает лениво поглаживать мой клитор, глядя на меня полуприкрытыми глазами и играя желваками.

– Ты злишься на меня? – спрашиваю на выдохе.

– Нет.

Еще шлепок, на этот раз сильнее. Я дергаюсь и постанываю. Он оттягивает мой клитор, и у меня подгибаются коленки.

– Это наказание?

– Нет.

Он опять бьет по моей голой заднице – от отрывистого болезненного удара я вскрикиваю и почти задыхаюсь. А еще ничего не понимаю.

– Ты дашь мне кончить?

– Ага. Как только ты перестанешь болтать.

Я прикусываю губу и прикрываю глаза, опустив щеку на прохладный мрамор. Предвкушение сводит меня с ума, меня то и дело бросает в дрожь, и я качаю бедрами в такт его движениям, пока его рука продолжает ласкать мой клитор.

– Хорошая девочка, – хрипло произносит он, а потом обрушивает быстрый ряд коротких шлепков на мои нежные ягодицы, осыпая их ударами то с одной, то с другой стороны, продолжая ласкать меня между ног.

Мне все сложнее сдержать вздохи. Я зажмуриваю глаза, когда удовольствие нарастает. Волны жара накатывают на низ моего тела, становясь все сильнее с каждым отрывистым ударом и поглаживанием пальцев. Вскоре мне приходится снова закусить губу, чтобы удержаться от стона.

Когда я уже не могу терпеть и со всхлипом шепчу его имя, он приказывает:

– Кончай.

Деклан шлепает меня прямо на пике оргазма.

Я откидываюсь назад и кричу в беспомощной судороге. Он рычит что-то по-гэльски, что-то очень грязное. Слова пролетают мимо моих ушей. Удовольствие, разрывающее тело на куски, захватывает все мое внимание. Животное удовольствие, которое он обеспечил с помощью одних рук.

Наконец прийдя в себя, я чувствую слабость, усталость и эмоциональное истощение.

Деклан вытаскивает руку из моей промежности и облизывает пальцы. Второй рукой он проводит по моей пылающей заднице. Он наклоняется, целует меня в щеку и сухо спрашивает:

– Кому ты принадлежишь?

– Тебе.

– Кто твой хозяин?

– Ты.

Его голос смягчается.

– А кто считает, что ты самый бесценный ангел на свете?

Я сглатываю, борясь со внезапными слезами. Его голос такой теплый и так полон чувств, и все это наваливается на меня, – я не могу это выдержать.

– Т-ты, – бормочу, запинаясь.

Его губы касаются моего уха.

– Да, детка. И все, что у меня есть, – теперь твое. Так что как следует позаботься о монстре, которым завладела.

Он выпрямляет меня и заключает в объятия, закинув мои связанные руки себе на шею и прижимаясь ко мне всем телом.

Мы молча стоим в объятьях, тяжело дыша. Неясно, откуда взялась эта боль у меня в груди, но мне немножко легче от того, что я знаю: он чувствует то же самое.

Он целует меня.

Глубоко и сосредоточенно, медленно и горячо. Я оседаю в его руках, одурманенная блаженным послевкусием и эмоциями, позволяю ему напиться всем тем, чего он отчаянно жаждет.

На каком-то полусознательном уровне очевидно, что хоть я и называю его хозяином, он тут не главный и никогда не был. И мы оба это знаем.

Но вместо высокомерной гордости, присущей мне в таких ситуациях, это понимание порождает во мне глубокое чувство смирения и благодарности.

Я даю себе клятву, что никогда не наврежу ему, даже если единственной альтернативой будет навредить себе.