Королей убивают неудачники

На лицах монахов не дрогнул ни единый мускул. Сине-бирюзовая шеренга качнулась, придвигаясь к побратимам. На полшага, на шаг — самую малость. Невесть откуда появились воины в доспехах храмовых цветов.

— С ума сошел! — задохнулся Дон. — Ты нас погубишь, ага!

— Речь идет о жизни и смерти короля! — возвысил голос детектив. — Баван в опасности! Быть может, он ранен? Ему нужна помощь? А вы мнетесь, ни да, ни нет!

Храмовники молчали. Наконец, кто-то отозвался:

— Мы спросим первосвященника. Крушить врата храма — деяние небывалое, истинно так! Что скажет он?

Монахи перестроились. Один из сине-бирюзовых стражников убежал, и потянулись минуты тоскливого ожидания. Зная тшиинскую бюрократию, на скорый ответ рассчитывать не приходилось.

— Как ты откроешь ворота? — встревоженно спросил Дон. Слова «взломать» он тщательно избегал. — Этот камень не разрушить! А уж изнутри, правда...

— Ты рассказывал о макуалях повстанцев, — перебил детектив. — О мечах, что режут любую броню, неважно, из чего она сделана.

— Это подлое оружие! Ни один благородный воин не коснется его, истинно говорю!

— Я коснусь. Вряд ли кто-то в этих стенах заблуждается относительно моего благородства.

Дон с ужасом посмотрел на Дениса. Идея использовать для взлома ворот мечи повстанцев не приходила ему в голову. Да и не могла прийти, если честно.

Вынести что-либо... украсть что-либо... из коллекции Бавана; прикоснуться к поганому оружию мятежников; повредить храм; нарушить отдых короля — для простого тшиинского царедворца, достигшего должности благодаря везению, это было бы чересчур. Скольким запретам и табу предстояло рухнуть, чтобы Дон решился войти к Водной Целительнице!

Денис видел побратима насквозь. Что ж... Сам-то он находился в куда более выгодной ситуации: статус Правежника давал право на безрассудство, ограждая от преследований со стороны местной знати.

Правежник — вне долга и мести, вне границ и обязательств... Только вот плата за это — не слишком ли велика?

— Первосвященник дал добро! — донеслось со стороны дорожки. Подбирая полы балахона, по каменной тропке бежал посланец. — Святой Алсей ему советовал!.. Да!.. Правда!.. Он будет здесь, и это истина!..

Завацкий обернулся к побратиму:

— Ну, Дон? Решаешься?..

— Да. Ты прав, брат, прав!.. Истина в твоих речах!.. Проклятая истина!..

— Значит, в арсенал?

— В арсенал. — Дон обернулся к монахам. — Не допускайте к храму никого, ради Господа и Целительницы! Пошлите гонца за королевскими ихи, они будут нужны здесь, и это так!

Не дожидаясь ответа, он повернулся и двинулся прочь широкими шагами. Денис следовал за ним.

* * *

Замок спал. Ложное время, синий час — только дурак испытывает судьбу, творя дела на рассвете. Упаси бог, конечно, сказать о Баване плохо, но разве нельзя было подождать до полудня? К чему эта спешка, сумятица?.. Аудиенции в неурочное время?..

Оставьте синий час холопам, истинно вам говорю! Их дело сажать рис и пасти коров, но господам макуаля утренняя суета неприлична. Мягкая постель, тепло женского тела — вот высший закон утра.

Замковые переходы почти пусты. Заспанные служанки да повара не в счет — простолюдины, что с них возьмешь? И гвардия не в счет: их дело служивое, куда пошлют — там и будут стоять, копья в потолок. Даже палевые дворцовые коты еще не проснулись.

Замок наслаждается утренним покоем. Лишь побратимы бесчестят звание истинного рыцаря: бегут, спешат... Истинно говорю вам: вот зрелище, достойное порицания!..

Впрочем, нашлись еще любительницы ранних моционов. Вдоль галереи, ведущей в арсенал, прогуливались две благородные дамы.

Обе высокого роста, статные, в шелковых платьях. Плиссированная ткань поблескивает золотыми нитями, бахромчатые кисти свисают до самой земли. Странно, что обе дамы носят одинаковые цвета: багряно-красные, осенние.

Законы очарования неизменны и на Земле, и на Тшиине: разве могут две женщины без принуждения надеть платья одного и того же покроя, схожих расцветок? Даже комедиантки, чья одежда определена традициями, и те стараются разнообразить наряды.

При виде женщин Дон остановился.

— Tea лай глаха! — вполголоса выругался он. Ладонь к лицу, пальцы сцеплены: знак от дурного глаза.

— Что такое? — недоуменно завертел головой Денис. — Что случилось?

— Вон!..

Завидев побратимов, дамы заспешили к дальнему концу галереи. От землянина не укрылось то, как они двигаются: та, что постарше, ступала тяжело, переваливаясь с ноги на ногу, подобно утке. Молодая же шагала порывисто, с наводящей ужас паучьей грацией. Порой она совершала неприличные телодвижения, но спутница ее никак на это не реагировала.

— Это они, — помертвевшими губами объявил Дон Ткни Ай. — Макурты!

— Кто?..

— Жена и мать Айши. Истина, истина! Пойдем отсюда, молю тебя!.. Не хочу на них смотреть.

Денис заупрямился. Он ускорил шаг, пытаясь нагнать женщин. Странное чувство — он словно перенесся в тот миг, когда Мая рассказывала о легендарном воителе Жарране.

Макурты! Живые мертвецы, злой магией поднятые из могил. Те, что на посылках у своих хозяев, хранят тайны и сказания...

Старуха обернулась к Завацкому и что-то выкрикнула на тшиинском наречии. Голос ее, неожиданно звучный, расплескался меж мраморных колонн.

— Уйдем, молю! — церемониймейстер ухватил детектива за руку. В голосе Дона звучал страх: — Ведьма пыталась проклясть тебя, это правда! Они ненавидят живых, да, ага. Скорее!

— Подожди, — рванулся Денис. — Еще немного!..

Ему не удалось разглядеть лица мертвой под копной испачканных охрой волос. Темнела на щеке цепочка кукурузных зерен — знак послежизни. Рукав старухи-макурта зиял прорехой, ткань напиталась кровью.

— Кто им позволил бродить по замку? Разве это не опасно?!

Дон провел ладонью по лицу, словно защищаясь:

— Это макурты Айши, — объяснил он. — Мать Коршуна когда-то взяла с сына клятву, что тот не оставит ее одну. Ее и Деваль-Иту. Рыцарь ни в чем не нарушил материнской воли. Кроме того, они — дамы благородных кровей, Дена, пусть и макурты. Непросто их выгнать из замка.

— Получается, Айши возит их с собой?

— Да. Интересно, когда он прибыл в замок? Старая карга почти рассыпалась: ее зерна совсем черны. Ей осталось ходить считаные часы, помяни мое слово. Истину говорю.