Кошак

— Вот что, девочка, — я всё же справился с рвущим тело и разум желанием. — Не смей использовать меня втёмную. Я хочу участвовать в ситуации принятия решения.

— Почему бы и нет?.. Псионец запросто может выдвинуть такое требование… А ты неплохо вжился в роль, милый.

— Возможно потому, что кровь не обманешь?

— Возможно. Сейчас я вызову одного человека. Мы поговорим. Ты будешь полноправным участником беседы. Но смотри, не переступи грань.

Слова разведчицы не сильно расходились с делом — впрочем, как и всегда. После того, как я убрал поля, и мы приоделись, она принялась упорно кого-то вызывать. Креслице, в котором разместилась девочка, окуталось веерами голограмм, закручивающимися вокруг, точно воронка набирающего силу торнадо. Пальчики республиканки сновали по воздуху, давая фору пользователям планшетов с моей малой родины. Девочка сейчас больше всего напоминала магиню, раскручивающую вокруг себя персональный шторм.

Я, сидя в соседнем кресле, с интересом наблюдал за манипуляциями подпольщицы. Уж больно много усилий предпринимала Нимфа для банального вызова рядового абонента. Тут ощущалась работа целого комплекса программ переадресации и шифрования, в которых и закопалась моя визави. Наконец её старания увенчались успехом, ворох картинок вспыхнул и слился в объёмную проекцию. В нашем тесном кружке возник третий персонаж. Мрачное, серьёзное выражение лица подчёркивалось тяжёлым подбородком и проплешинами седых волос в некогда пышных тёмно-русых прядях. Мужчина глянул на меня из-под низких бровей и прикипел взглядом к разведчице.

— Нимфа? Чем обязан? Ты рискуешь!

— Нет. Я предприняла все мыслимые меры предосторожности, Фарелл. Канал безопасен. К сожалению, он одноразовый, поэтому нам нужно использовать его возможности по максимуму.

— Хорошо, я слушаю. И кто этот человек рядом с тобой? Ему можно верить?

— Давая инструкции, Центральный Комитет посчитал, что можно. У меня на этот счёт своё мнение.

— Псионец?.. — с полуслова догадался собеседник.

— Да. В общем, Фарелл, я с ним пообщалась. Как видишь, мы до сих пор вместе.

— Что скажешь?

— Я категорически против его использования в операции.

— Причина?.. Хотя нет, подожди, сейчас вызову товарища, ответственного за подготовку планетарной фазы.

Не прошло и десятка секунд, как нас в виртуальной комнате стало четверо. Новый участник был затемнён, его лицо искажалось какой-то специальной программой-анонимайзером. Тем не менее, я почувствовал исходящее от подпольщика недовольство.

— Зачем этот цирк, Фарелл? — вопрошал он, обозрев нас всех.

— Цирк? — недоумённо вздёрнул бровь руководитель.

— Да, цирк. Зачем реформировать организацию, бороться за конспирацию, чтобы устраивать такие вот коллективные посиделки с участием посторонних? Ещё и по голограмме…

— Так надо, — просто обрубил революционер, и соратник вынужден был принять его позицию, несмотря на явные возражения. — Нимфу ты знаешь. А этот товарищ — псионец. Тот, кто будет исполнителем в твоей операции.

— А как же секретность?

— Хорошо секретность. Лишь четверо будут знать фигуру исполнителя. Я — потому что принимаю решение. Нимфа — потому что выполняла поручение Центрального Комитета. Псионец — потому что ему работать. Ну и ты. Или считаешь себя не вправе владеть подобной информацией?

— Не надо на меня давить. По плану, исполнителя должен знать только ты. Даже я не должен видеть его в лицо, — даже программа корректировки внешности не смогла скрыть, как кривится субъект.

— Твоя задача — ввести исполнителя в курс дела, — не отреагировал на очередной выпад Фарелл. — Никто больше не узнает деталей. Все остальные будут полагать, что мы просто помогаем псионцу с документами.

— Мои возражения, как понимаю, тебе не интересны, Фарелл? — Нимфа была похожа на ледяную статую. Даже голос, казалось, издавало вибрирующее возмущением тело — плотно сжатые губы просто не способны были пропускать звук.

От всей этой ситуации отчётливо веяло сюрреализмом. Чудовищная асинхронность разговора била по нервам. Каждый тянул одеяло на себя, и я не собирался вносить в него элемент упорядоченности. Пора было показать свой знаменитый псионский «такт».

— Послушай, Фарелл, или как тебя там. Мне решительно плевать на вашу секретность. Избавьте меня от ваших внутренних склок. Я хочу знать одно: когда получу документы и личину, и смогу покинуть эту треклятую планетку. Ни в каких ваших разборках до встречи с Нимфой я принимать участия не планировал. И если вы даже сами не знаете, нужно ли вам это, то просто отдайте мне то, что обещали. Или дайте указание Нимфе это сделать. Или как у вас такие решения принимаются?

— Всё будет, псионец, — ободряюще улыбнулся мне командир подполья. Улыбка вышла… как оскал скалы над пенным морем. — Сделай только одну вещь. Всего одну. Ты же любишь убивать? Вот и убей. А потом в дополнение к документам и личине получишь эвакуацию с планеты. Мы возьмём на себя твою безопасность, укроем и от Службы Контроля, и от охранителей. По-моему, честная сделка.

— Честная? Ну-ну… — хмыкнул я. — Честной она была до появления этой милой девчонки, когда ваш человек обещал мне помощь в обмен на освобождение из камеры. Помощь я так и не получил, хотя Минс на свободе. От активных действий меня удерживает лишь сознание того, что от трупов я тем более ничего не получу. Но вашу «честность» запомню, можете не сомневаться. И при первой возможности отплачу той же монетой.

— Видишь, Фарелл?! Он ещё и угрожает! Ну не хочешь слушать меня, послушай хотя бы Нимфу! — взорвался четвёртый участник нашей задушевной беседы.

— Послушай, канализационный червь, — зашипел я на в корень оборзевшего исполнителя. — Я сам решаю, кому мне угрожать, а кого карать! Не тебе мне нотации читать. Из-за твоего человека меня драла стая валькирий. Исключительно, чтобы произвести на него впечатление и расколоть. Я запомню это, вне зависимости от исхода нашего общения. Будет возможность — тебя отдерут стократ сильней. Я сказал!

— У нас одна цель, псионец, — Фарелл даже не обратил внимания на нашу эмоциональную пикировку. Стальной мужик — уважаю! Видимо, другой просто не смог бы собрать за шкирки расползающихся в идейных контрах соратников. — Ты хочешь выбраться из Республики, куда попал по стечению обстоятельств, и мы хотим того же. Сбросить ярмо Республики. Но ты прав, это наши проблемы. Просто убей. Что для тебя одна-единственная жизнь?..

— Ничто, — пожал плечами. — Давайте уже быстрей разберёмся с этим. Сколько мне ждать?

— С тобой свяжутся. Нимфа расскажет детали.

Голограммы погасли, оставив нас с девчонкой в интимной полутьме. Глаза не сразу привыкли к темноте. Нимфа поднялась первой — порывисто и стремительно, как она делала вообще всё. Склонилась над столиком. В призрачном свете потолочных панелей что-то блеснуло над матовой поверхностью.

— Ты всё слышал, псионец. Вот тебе инт. Жди сигнала. На устройстве дешифратор, он автоматически распознает и расшифрует сообщение. Прочтёшь вводные. Если будут вопросы, задашь их названному контакту. Всё.