Кошка, которая улетела из Кабула

Мне хотелось запечатать этот миг в бутылку и сохранить навеки: радость и полноту жизни, долетавшие снизу смех и музыку, вкус кардамона во рту. «Пожалуйста, – сказала я мысленно, обращаясь неведомо к кому, – подари нам хотя бы один мирный месяц. Ну что тебе стоит?».

***

И всё-таки мне бывало страшно. Ещё как бывало.

Я лежала одна в пустой тёмной квартире в Шахре-Нау. Пустой – потому что квартира вообще-то была офисом, из которого коллеги вечером разбегались, а тёмной – потому что опять пропало электричество. Возможно, из-за грозы, которая гремела над крышей.

Дом тоже казался пустым (а может, и был, потому что соседей за две недели я не видела). Внизу железная дверь закрывалась на один оборот ключа. Охрана отсутствовала. А ещё коллеги просили с наступлением темноты не включать свет и не подходить к окнам – «а то мало ли, кто тебя увидит». Предполагалось, что я буду ложиться спать с курами: сразу после заката прятать голову под крыло и до утра ни о чём не беспокоиться, и я достаточно уставала за день, чтобы так и делать. Но мешал проклятущий страх. И боялась я не из-за похищений и ограблений, которых тогда в Кабуле хватало, а из-за того, что мой последний учитель пушту был хорошим рассказчиком и рассказывал, помимо всего прочего, про всякую чертовщину.

– Вот иду я с похорон… – начиналась одна из его историй.

– Однажды в моего кузена вселился демон, – это была другая.

Подобных историй у него имелось в запасе великое множество, и все они были пугающе правдоподобны. Даже слишком правдоподобны для человека с хорошей фантазией (вроде меня), который в детстве на полном серьёзе боялся домовых и чертей.

В Кабуле я пыталась обернуть дело в шутку.

– Мне вот про джиннов рассказывали, но это же суеверие, – сказала я коллегам, когда мы сидели за обеденным кебабом.

– Они есть, – ответили мне. – Правда есть!

– А в моего дядю влюбилась женщина-джинн.

– А я их сам видел.

– А ты знаешь, Алекс, что будет, если сорок ночей читать Коран на кладбище?

И я пожалела, что подняла эту тему: коллеги, с которыми мы играли в журналистов, вечером шли домой к папе с мамой и десяти братьям-сёстрам, а я-то оставалась одна. Ветер выл, дождь хлестал в окна, и они тоскливо поскрипывали. Да и вообще в здании слышалось много странных звуков, а я тут же вспоминала историю о том, как под домом оказалась могила моджахедов, а в ней… А потом тихим добрым словом вспоминала учителя и надеялась, что ему в Пешаваре тоже не спится.

В комнате помещались только я, кровать и чемодан. Окон в ней не было, и я чувствовала себя Гарри Поттером под лестницей. Открыть дверь? Нет, на нервы действует. Закрыть? Тогда я буду лежать в кромешной темноте.

Передо мной снова замаячила прошлогодняя проблема, и выбор был опять не велик: оставить всё как есть, снять квартиру или съехать в отель. Последняя опция стоила 25$ в сутки минимум, и это опять никак не вписывалось в мой бюджет. Квартира обошлась бы от 200$ в месяц (плата за три месяца вперёд) – и она была бы, скорее всего, пустой (таковы особенности афганской аренды). Икс, Игрек и Ахмад приютить меня по ряду причин не могли, хотя прошлогодние неприятности продолжения не имели. Товарищ военкор Че Гевара и прочие знакомцы, может, были бы и рады, но мне этого не очень хотелось. Опять же, по ряду причин.

И тут одна из коллег сказала:

– У меня есть сестра, которая живёт одна и ищет flatmate. Если хочешь, я её спрошу? Но это тебе вряд ли подойдёт.

– Почему?

– Нуууу…

– Район опасный?

– Нет.

– Квартира дорогая?

– Сестра с тебя денег не возьмёт.

– Она живёт с вашими родителями?

– Нет, одна. Раньше мы жили вместе, но… разъехались.

– Тогда что не так-то?

Девушка сморщила нос.

– Сама увидишь. Вообще было бы здорово, если бы вы подружились, и мне было бы спокойнее. Ты хорошая, ты могла бы за ней присмотреть… иншалла.

Этот кот в мешке не показался мне опасным, и тем же вечером потенциальная соседка вошла в мою кабульскую жизнь, цокая каблуками. Первой ассоциацией, которую вызвала незнакомка, была Ким Кардашьян 117 : черные волосы, женственные изгибы, джинсы на бёдрах и пляшущие в ушах серёжки. Платок она, как выяснилось позже, носила только в исключительных случаях. Ким извинилась, что английский у неё так себе, пригубила чашечку чаю и закурила тонкую сигарету. В миндалевидных глазах с умело подведёнными стрелками была меланхолия.

117

Ким Кардашьян (род. 1980) – американская актриса, светская львица и предприниматель.

Мне следовало бы тогда задуматься, что за фрукт эта девушка, с которой не смогла ужиться даже родная сестра, а слово «присмотреть» могло бы навести на некоторые раздумья. Но Ким казалась вежливой и на сложную соседку не тянула совершенно (после питерских коммуналок я знала в них толк). Курит? Ну подумаешь, тоже мне сложность. А вообще вроде тихая, скромная… Ничего такого. Как-нибудь поладим.

***

– Алекс, ты где? Ааалекс! АЛЕКС!

И я иду из своей комнаты на её зов.

Ким пьёт чай с подругами, а мне надоело слушать сплетни на дари, и поэтому я у себя в комнате читаю «Унесённых ветром».

– Алекс, дорогая, – Ким ставит чайную чашку на ковёр, – принеси мне сигарет.

– А где они?

– В магазине, милая. Сбегаешь?

– Эээ… но…

– Давай быстро! – Ким теряет терпение. – Ну ради меня! Ну тебе трудно, что ли? Иди!

Некоторое время я сижу на лестничной площадке и размышляю: моя flatmate отправила меня в магазин. Одну. Ох уж это афганское «авось».

Алекс, помоги. Алекс, принеси. Алекс, ну поехали со мной на шоппинг. Алекс, улыбайся, а то мои друзья спрашивают, что не так.

Ох и много у неё было друзей, я вам скажу. И за первую неделю все они перебывали у нас в гостях. Все, от торговца сухофруктами до парламентария, хотели посмотреть, что за диковинная иностранка поселилась у Ким. Количество друзей – именно друзей, а не подруг – меня поражало. Да, это были просто друзья, которые приходили просто попить чайку и поболтать, и относились они к ней со всем уважением, но их, чёрт возьми, были десятки. Тот момент, когда ты утром выходишь из комнаты, а на матрасе в прихожей спит очередной гость. Ве-ли-ко-леп-но!

Среди друзей был кандагарец по прозвищу Панда. Феноменальный лентяй, как большинство кандагарцев, он никогда не сидел прямо: либо приваливался к стене, либо обнимал подушку, да и вообще жил по принципу «вдруг война, а я устал». Ким и Панда дружили чуть ли ни с детства, но постоянно цапались.

– Осёл и сын осла! – кричала она. – Грязная псина, змея! Позор отца своего! Испортил мне настроение, мерзавец, будь ты проклят! – дальше шла ещё более цветистая брань, которую я тут привести не рискну.