Кошка в сапожках и маркиз Людоед

Я услышала жуткое рычание, которое никак не могла издать женщина, а потом - страшные звуки ударов и падения, но не остановилась. Пробежав коридор, я помчалась вниз по лестнице, а наверху уже стало тихо-тихо, как в могиле. Невольно я замедлила шаг, и тут же внизу скрипнула невидимая дверь, и раздался шелестящий голосок Юджени:

– Марлен! Где ты, моя девочка? – звала она кротко и испуганно. – Кэт, где вы? Марлен, выйди… Мама не причинит тебе зла! Мама не обидит тебя!

Юджени вышла из столовой, оглядываясь по сторонам, и я похолодела, понимая, что дорога к входной двери закрыта. Если Юджени жила в этом замке, она, наверняка, знала все ходы-выходы, и отрезала нам путь к бегству… Сейчас она поднимет голову и заметит нас…

Прижав к себе Марлен, я рванула обратно и бросилась по лестнице наверх, до третьего этажа.

Дробный перестук каблучков - а потом снова стало тихо. Я сразу прекратила бестолковую беготню и юркнула в первую попавшуюся приоткрытую дверь. Это был танцевальный зал, где совсем недавно мы с девицами устроили весёлую какофонию, не представляя, какое чудовище прячется в подвале замка…

Марлен в моих руках дрожала, как в лихорадке. Зубы у неё стучали, и она цеплялась за меня с таким отчаянием, что оторвала кружева с воротника.

Я пробежала до клавесина и опустилась на пол между ним и стеной, сжавшись клубочком и прижимая девочку к себе.

– Тише, маленькая, - только и смогла я шепнуть. – Прошу, тише…

Мы затаили дыхание, когда в коридоре осторожно стукнули каблуки, и Юджени снова принялась звать Марлен, уговаривая её не прятаться.

Дверь в танцевальный зал приоткрылась, в лунном свете мелькнула стройная грациозная тень… И тут эту тень догнала другая – гораздо выше и шире в плечах.

– Иди сюда, Юдж, - раздался голос милорда Огреста, - всё хорошо. Давай, я помогу тебе. Идём, идём со мной.

– Ноэль! – всхлипнула она в темноте. – Что происходит?! Скажи мне честно, что со мной?

– Ничего, - продолжал он успокаивающим голосом, - но нам лучше уйти отсюда. Пойдём ко мне в кабинет, там светло и горит огонь в камине, там лучше, чем здесь.

– Ты опять не говоришь правду! – теперь Юджени заплакала навзрыд. – Что я сделала? Что я сделала со своей девочкой?!

– Идём, Юдж, тебе надо отдохнуть, - Огрест вывел сумасшедшую из зала, и было слышно, как он уговаривает её в коридоре, а потом уводит вниз по лестнице.

Но мы с Марлен продолжали сидеть в своём укрытии, тесно прижавшись друг к другу и боясь пошевелиться. Прошло несколько очень долгих и жутких минут в темноте и в тишине, когда на стенах заиграли отблески огня, и появился маркграф, держа в руке подсвечник.

– Выходите, - жёстко приказал он, и я поднялась на ноги, потянув за собой девочку.

Коленки подкашивались, но я проковыляла до двери и опустила голову, стыдясь смотреть Огресту в глаза.

– Я запер её в кабинете, - так же жёстко продолжал маркграф. – Возьмите Марлен, идите в комнату госпожи Броссар, запритесь и сидите там, пока я не скажу.

У него были мокрые волосы, и вся одежда промокла на плечах и груди, но я не осмелилась спросить - почему. Он проследил, чтобы мы зашли в комнату, постоял, пока я запирала дверь, а потом ушёл. Я налила воды из графина и напоила Марлен, а потом осмотрела её шею, где проступали синяки от пальцев.

Девочку трясло, она смотрела на меня широко распахнутыми пустыми глазами, губы её беззвучно шевелились, и я была уверена, что она повторяет одно: ведьма… ведьма…

Я уложила её в постель госпожи Броссар, укутала и села в ногах, положив рядом каминные щипцы, если будет нужно обороняться.

Прошло около четверти часа, пока в дверь не стукнули, и милорд Огрест попросил открыть. Сжав щипцы в ладони, я открыла дверь и впустила маркграфа и госпожу Броссар, которая шла, опираясь на его руку, прихрамывая и морщась от боли.

– Не зовите Ферета, - попросила она, когда я взяла её под локоть и помогла сесть в кресло. – Ничего страшного, со мной не случилось… А если приведёте этого сплетника, завтра весь город будет знать…

– О вас надо позаботиться, - угрюмо возразил Огрест.

– Кэт поможет мне, - сказала госпожа Броссар. – Как Марлен?

– Очень напугана, - выдавила я через силу.

– Возьмите в шкафчике успокоительную настойку, будьте добры, - сказала госпожа Броссар, обращаясь ко мне. – Там же есть графинчик с вином. Разбавьте его пополам водой, добавьте шесть капель настойки и дайте Марлен выпить. И сделайте ей компресс на шею…

– Хорошо, - прошептала я, избегая смотреть на Огреста, но всё равно чувствовала его осуждающий взгляд.

– Не волнуйтесь, Ноэль, - госпожа Броссар откинулась на спинку кресла, закрыв глаза, - мы справимся. Идите к ней.

– Верну её в подвал, - сказал он мрачно и протянул руку ладонью вверх. – Ключ. Будьте так добры.

– Д-да… - пробормотала я, доставая из поясного кармашка ключ от решётки и передавая маркграфу.

Когда он ушёл, я торопливо достала из шкафчика настойку, капли и тканевые бинты. Госпожа Броссар ни в чём не упрекала меня, но легче от этого не становилось.

Я напоила Марлен разбавленным вином, добавив лекарство, сделала винный компресс на шею и сидела рядом, держа за руку, пока девочка не уснула. Потом подошла к госпоже Броссар, которая по-прежнему сидела в кресле, закрыв глаза.

– Вы сильно пострадали? – спросила я робко.

– Парочка ушибов – и только, - ответила она. – Если нальёте воды, буду очень благодарна. И помогите снять чепец…

Я распустила вязки её ночного чепца, подала напиться и села на скамеечку возле её ног.

– Вы знали, - сказала я, переплетя пальцы и глядя в пол. – Вы знали, что Юджени Огрест не в себе, и что милорд держит её в подземелье.

– Нет, не знала, - ответила она, опять откинувшись на спинку кресла. – Но догадывалась. Я пыталась помочь ему, ведь он был совсем один, бедняжка. Он старался сохранить эту тайну, а вы… вы, Кэт, так рьяно взялись за дело, что за несколько недель разрушили весь его мир, который он выстраивал семь лет… А ведь я просила вас остановиться.

– Простите… - запоздалые слёзы хлынули из глаз, и я расплакалась, уткнувшись лицом в ладони.

Госпожа Броссар позволила мне выплакаться, а потом я почувствовала её руку на своей голове.

– Что сделано – уже не исправить, - сказала госпожа Броссар, поглаживая меня по макушке, как маленькую непослушную девочку. – Я тоже виновата перед вами. Простите меня за молчание. Но вы сами понимаете, что такие тайны не раскрывают юным и красивым гувернанткам.

– Простите, что я плохо о вас думала, - выпалила я. – Я так ошибалась!..