Кошмар на улице Зелёных драконов

Хотя он не знал, что я охочусь на дракона и вперед пошел совершенно свободно.

— Так ты точно не помнишь, сколько вы тут?

— Так ведь это не самое главное! — невинный взгляд на меня.

Ну, хоть от козявки своей наконец—то отстал.

— А что самое главное?

— Ну, вот это вот пятно в пыли, о котором мы все ломаем голову, да и кто был тот господин? Вдруг сам дракон с храма на улице Зеленых драконов?

— Демоном мог быть.

На меня посмотрели так обиженно, что я со своими догадками отстал. Не хотелось ребенку, чтоб я отбирал у него сказку. Ну, пусть будет дракон, а не демон. Хотя мог быть усердный чрезмерно какой—то даос, что ушел медитировать подальше от людей, чтоб не мешал никто. Но даже не справляя нужду… что это вообще за стойкое существо?! Или… он был каменный? Эдак стояла статуя, скажем, золотая, молились на нее прежние, высекшие пещеру, а потом тот молодой господин ее украл?

— А следы по пыли были? — я ухватил мальчонку за рукав.

— Кроме нашенских — никого.

— То есть, он или не приминал пыли, когда шел, или улетел оттуда по воздуху?

— Или его крысы съели! — юнец вздохнул. — Но это как—то совсем не романтично.

— Ага, теперь уже вздохнул и я сам.

Мы прошли еще немного в молчании, а потом…

— Ничего себе! — присвистнул я.

Оборванцы, ходившие между других, коих тут лежало и воняло много, волосами горелыми или травяными отварами, короче, присматривающие все ко мне обернулись как один.

— Он свой! — сказал мой спутник, поднимая торопливо руки.

И я поднял на всякий случай свои.

— Он ищет Ли У, — добавил малец.

— А не из стражи ли он? — прищурился какой—то старик, нет, молодой, почему—то поседевший уже. — Вчера как раз зарезали главу стражи.

— Так я его и зарезал, — улыбаюсь, прижимая кончики пальцев к груди.

Тут уже аж приподниматься начали, кто был в сознании и мог. И даже девушка приподнялась, хотя и упала, вдруг застонав.

— Ки Ю! — я рванулся к ней, перепрыгивая через двух стариков, девочку и старуху с обгорелыми ногами.

Упал возле селянки на колени, парня, сидевшего возле нее, оттолкнул.

— Ты жива, Ки Ю! Но как?!

— А ты вообще кто?! — парень вцепился в мой ворот.

Не Ли У.

— Я этот… родственник.

— И я родственник! — он сердито сощурился, меня оттолкнув.

— Хватит вам, не ругайтесь! — девушка, поморщившись, протянула к нам руки, сжав наши рукава.

Парень осторожно руки ее со своего и моего рукава снял, возле нее на одеяло уложил.

— Ты… — я растерянно сощурился. — Брат?..

— Да, брат! — приподнялась Ки Ю. — Он выжи…

Охнула, падая.

— Лекарь! — взмолился парень.

Лекари ушли за травами, — сказал старик, что нес ведро и из чаши всех поил.

— Это… это… — парень заметался.

— Не на… — Ки Ю протянула к нему руку, но он ее в воздухе перехватил и осторожно уложил обратно ей на живот.

— Прекрати! — сердито сказал.

Точно ее брат. Но тюрьма же сгорела! Хотя, не время.

Девушка потеряла сознание. Юноша не сразу согласился мне позволить рану осмотреть. Но согласился хотя бы.

Лекарств при себе у них не было: все на пострадавших извели от поджара. И я, как назло, ничего не имел при себе. Оставалось только молча смотреть и смотреть, как она бессильно застыла, а брат, сидящий возле нее, плачет от бессилия. Было как—то не очень спрашивать про сгоревшую тюрьму, хотя очень хотелось. Эх, покуда я тут с ними сижу, мой дракон уже, быть может, убегает! Но, главное, чтоб он там не издох без меня.

Долго сидели, в тишине.

Там кто—то сверху пирогов уже раненым принес.

— С курицею нету. Тока с грибами, — сказал парень с ароматным свертком смущенно.

И я впервые почувствовал себя смущенным.

Моему провожатому дали. И мне предлагали кусок, но небольшой, но передал это брату Ки Ю. Тот отложил для нее. Точно родственник.

А лекари все не шли и не шли. И Ли У запаздывал. Эх, так и застряну я тут на несколько часов.

Так с тоски помог старуху водой напоить, чтоб носильщик воды присел. Хотя потом выяснилось, что ручей у них свой есть, недалеко. И старуха эта слишком долго хватала мои руки, «доброго мальчика» благодарила. Эдак Ли У придет и уйдет, а я и не замечу! Насилу вырвался от нее. Брат Ки Ю уже пирога часть жевал. Хотя большую часть оставил для нее. Я б иначе его не простил. А мой провожатый куда—то вообще ушел, доверив меня этому сброду. Странно, я же чужак. Или свет в пещере — он тут был помягче, чем в коридоре — тут так же охраняет, ослепляя напавших чужаков? Это ж какая заковыристая магия выходит, что хватает на несколько лет и люди совершенно уверены в своей безопасности?!

— А как ты выжил—то? — не выдержал я, когда юноша уже свою долю съел и серьезно облизывал пальцы. — Тюрьма же сгорела?

— Ты, что ли помог? — мрачный взгляд.

И все сразу завозились, приподнялись, посмотрели на меня.

— А я—то причем?

— Так ты ж с гордостью говорил, что убил господина Сина!

— Так его ж убил, а не тебя! — под взглядом ненавидящим его все—таки смутился.

— Ну, ладно, признаюсь, я поджег, но потому, что хотел тебя спасти.

Люди повскакивали, кто мог, откуда—то потянули мотыги, камни и ножи.

Не вовремя сказал. Эх, лучше б я пошел охотиться на дракона!

И ведь убивать же нельзя их! Место охраняется неведомым колдовством. И малец говорил, что стражники сюда заходили, только до пещеры так и не дошел никто из них. А я дошел, поскольку меня провели как своего. Хитроумное больно колдовство.

Но я ж не могу сдаться так просто! Я еще не выпустил кровь и кишки своему дракону!

— Погодите, что ж вам, так люб был господин Син? — возмутился я.

Но оборванцы вокруг меня сгрудились теснее.

Вон даже откуда—то показался тот, что меня провел, уже нож держит, не таясь.

Свиток 7 — Игра в вэйцы — 3

Я Ню

— А вот и он! — торжественно объявил Эн Лэй, когда я уже бесконечно устала спускаться по ущельям и отпрыгивать от пугающих липких холодных комьев грязно—желтого тумана. — Мы пришли.

— Это и правда выход из Бездонного ущелья? — растерянно пальцем провела по неровному краю расщелины.

Такая же и как большинство. В этом горном лабиринте туман, трещины на склонах гор и пики, уходящие куда—то вверх, которые, казалось, тонут в небесной бесконечности, казались практически одинаковыми и множественными.

— Совсем не похоже на парадный проход, — задумчиво подковырнула ломанным ногтем неровно обломанный край твердой скалы.

Хотя… с этой расщелины, кое—где уже обросшей мхом — мох, как ни странно, на нижних уровнях Бездонного ущелья, к которым мы, казалось, спускались и шли тысячу лет, был уже не редкость. Приятный признак жизни.

— А тут и не положено было быть выходу, — хмыкнул невыносимый феникс. — Нас же сюда сбрасывали не для того, чтобы мы вышли. Но, согласно старинным легендам узников этого проклятого места, один из первых сверженных богов от тоски собственноручно выгрыз этот проход и много других, отыскивая выход. Он сначала долго бродил, потом справедливо рассудил, что Небеса сверху, а мир людей — где—то пониже, соответственно, если нарушить подножие одной из гор, можно спуститься в Поднебесную или хотя бы сходить развеяться в Преисподнюю.