Кошмар на улице Зелёных драконов

Ощутимо приложив меня по лбу сложенным веером, словно сломать о мою голову или вместе с моим носом хотел — Вэй Мин сухо бросил:

— Сражаться можно не только с оружием! — и сердито в свои покои ушел.

Я стоял и не мог шелохнуться. Но это же… это…

Робко подкрался ко мне Яо Чуан, меч в землю воткнув. Робко ощупал тонкими пальцами мое лицо, шею, словно хотел там что—то отыскать. Быстрые, странные движения, легонькое покусывание ровно и коротко обстриженных чистых ногтей.

Резко выдохнув, я шарахнулся, опуская меч. Парнишка едва успел отскочить.

— Значит, старший господин изучал точки взаимодействия ци и жизненных органов! — выдохнул он растерянно.

Что я его едва не зарезал, когда способность двигаться ко мне вернулась, промолчал. Понял. Чего не скажешь о брате, в чьих глазах я сегодня увидел такую обжигающую ненависть. Я случайно шею его оцарапал. Он намеренно оставил четыре царапины на моей руке.

— Вэй Мин, я не хотел…

Но в ответ только тишина. Уходя, даже не язвил. Он молчал, уходя. Сильно я его задел. Я не должен был ранить нашего наследника. Но… но, неужели, он, заваливая одну попытку сдать Великий Экзамен за другой, всерьез на это надеялся?..

— Брат, но разве противник будет ждать, когда ты дотянешься до него рукой? Особенно, вооруженный мечом? Тем более, луком!

Но брат ушедший молчал. Даже не язвил. Что же делать теперь?

— В чем—то он прав, — Яо Чуан вздохнул.

Повернулся к нему.

— А в чем—то правы и вы! — торопливо добавил юноша, разглядев выражение моего лица.

— Нет, он прав, — вздохнул. — Прав, что наши соперники могут быть вооружены не только мечом.

— Старший господин сам решил преподать нам урок? — вскинул брови наш слуга.

— Выходит, что так. Но… — устало посмотрел на клинок, подаренный отцом.

Кровью обагрившийся моего старшего брата сегодня.

Предки, простите меня! Часть этой ночи я простою на коленях перед алтарем с поминальными табличками. Но схожу в архив сначала. Моя непочтительность и опрометчивость — ничто, по сравнению с гибелью, нависшей над всем кланом драконов из дома Зеленых глициний! Поэтому сегодня же я обязан отыскать имя человека, продавшего храм под развратный притон!

— Повезло, что я подслушал разговор отца с его приятелями и хоть немного знал об этой точке, которой можно паралич тела снять, — Яо Чуан вздохнул. — Жаль, я не слышал, что это была за точка, которая вызывает паралич. Сегодня не успел заметить. Хотя, конечно, самое лучшее — не подпускать соперника настолько близко, чтобы он успел меня ударить.

— Хватит мне льстить! — возмутился я. — Брат дважды прав: и с советом, и что ударил меня в ответ. Я — непочтительный младший брат, раз посмел его оцарапать. Хоть бы не повредил серьезно сосудов на его шее!

— Если б повредили — он бы кровью истекал. И не сумел бы так спокойно уйти, — со взглядом моим столкнувшись, Яо Чуан опустил голову.

Он долго молчал, смущаясь и не зная, что еще сказать, боясь оскорбить обоих своих господ.

— Давай потренируемся еще. — решил я за нас двоих.

Солнце уже скользило по окрасившемуся в розовые и оранжевые облака небу, с росчерками сиреневых перьев—облаков, а мы все еще скользили по двору у кухни. Яо Чуан оказался упорным учеником. Наверняка уже мышцы болели, но он и не думал ни ныть, ни просить пощады. Хрупкое, ловкое тело, а взгляд решительный. Я в какое—то мгновение даже залюбовался им. Хотя…

— Нет! — рассмеялся я. — Нет!

— А что не так? — ученик растерянно остановился.

— Опять ты смотришь не туда!

— Я только смотрю на ваш меч! — недоуменно поднял брови тонкий юноша. — Куда мне еще смотреть, о учитель? Только на смертоносное лезвие!

— Нет, — ухмыльнулся. — надо смотреть вовсе не на лезвие!

— Но мы же сражаемся на настоящих мечах! Их острые лезвия…

— Их лезвия не существуют сами по себе! — я обошел его — он повернул голову, следя за мной, насколько мог — потом левою рукою, ладонью, локоть правой его руки подхватил.

Яо Чуан напрягся, задышал чаще. Но с места не сдвинулся.

— Разве меч двигается сам по себе? — я усмехнулся. — Нет, меч — продолжение руки и воли держащего его воина.

— Но я же не могу увидеть его мысли! Я только могу смотреть на меч…

— Нет! — я отошел. — Смотри внимательнее, ученик!

Я сделал несколько движений, кружась, подпрыгивая, делая выпады. Он смотрел на меня вовсе глаза, но, видимо, разгадать не мог.

— Это… танец? — спросил растерянно. — Но у вас каждый раз движения новые, господин!

Я вздохнул. Подошел к нему, меч убрав в ножны — внимательно смотрел на меня ученик — и ладони положил ему на плечи. Он вздрогнул. Отчего—то смутился. Взгляд опустил.

— Разве меч двигается отдельно от тела, Яо Чуан?

— Он… он двигается вслед вашей воли, но я не вижу ваших мыслей, господин!

— Но разве ты не видишь это? — отступил, подняв ладони на согнутых руках. — Всего этого? — похлопал себя по плечам, по бокам, по коленям.

Ученик смотрел на меня растерянно.

Устало выдохнул:

— Я же двигаюсь всем своим телом! Неужели не понятно, что нужно просто следить за направлением моего движения?

— А так… — он глаза распахнул. — А так разве можно, господин?

Я сделал два поворота, выпад. Остановился.

— Куда бы я сейчас двигался?

— Не знаю, — потупился Яо Чуан.

— Внимательнее смотри!

Еще несколько движений, но он ни разу догадаться не мог. Странно, это же так просто! Все тело становится волною, чтобы отнести меч в намеченную разумом цель!

Я ступил к нему, убрав в ножны меч — Яо Чуан потерянно замер — обошел его, руки на бока положил. Он задрожал всем телом.

— Да не укушу я тебя! — пошутил.

Не помогло.

Я подхватил его руку с мечом.

— Ну же, двигайся!

Он сделал шаг в бок, куда указывала его моя рука.

— Смотри же, — я пытался вести его, — ты же двигаешься сам за мечом, все твое тело двигается!

Поворот головы. Быстрый взгляд на меня. Я улыбнулся ему, а он отчего— то смутился.

— Смотри…

Но наши странные движения почему—то походили скорее на танец, чем на атаку.

— Что ты делаешь? — не выдержал я. — Ты… танцуешь?

— Просто… мелодия вдруг вспомнилась, — Яо Чуан смутился. — Песня про возлюбленных—бабочек. Когда она после смерти стала бабочкой — и стала прилетать на свою могилу, на которую приходил рыдать он. А когда он на старости в очередной раз к ней пришел, но больше уже не встал, то люди нашедшие видели уже возле могилы двух голубых бабочек. И похоронили его рядом, раз он всю жизнь ее помнил и к ней приходил. И с того дня… — смущенно взгляд опустил, натолкнувшись на мой. — С того дня, над могилами их люди всегда видели двух голубых бабочек.