Космонавт
Шрифт:
— Держи, — протянул я ей мороженое, — только аккуратнее, не запачкай платье. Уж очень оно у тебя красивое и нарядное.
— Спасибо, — она осторожно взяла стаканчик, и я заметил, как её глаза загорелись. — Ой, а у меня такое мороженное с детства любимое!
Купив билеты, мы устроились на одной деревянных скамеек. Осенний вечер становился прохладнее, но зрителей собралось немало. В основном, здесь были молодые пары и компании студентов.
Когда начался фильм, я украдкой наблюдал за Катей. Она смотрела на экран, широко раскрыв глаза, иногда замирая с поднесённым ко рту мороженым. Особенно она оживилась во время
К середине сеанса уже стало заметно холоднее. Я увидел, как Катя слегка ёжится, потирая плечи в тонкой кофточке, но не подаёт виду, чтобы не прерывать просмотр.
— Тебе холодно? — шепотом спросил я, наклоняясь к ней поближе.
— Немного, — призналась она, — но ничего, досмотрим.
Я молча снял пиджак и осторожно накинул ей на плечи. Катя чуть вздрогнула от неожиданности, потом повернулась ко мне. В свете от экрана её глаза блеснули, как два изумруда.
— Спасибо… — прошептала она и отвела взгляд в сторону.
Фильм мы досмотрели под тихий шелест осенней листвы и смех зрителей. Когда зажгли свет и люди стали расходиться, Катя сняла пиджак и протянула его мне.
— Спасибо за кино… и за всё, — сказала она, глядя куда-то в сторону. — Фильм замечательный.
— Да, — согласился я, принимая пиджак. — Особенно мне сцена у фонтана понравилась.
Катя улыбнулась, и мы пошли к выходу из парка, обсуждая фильм. Она оживилась, рассказывая, как ей понравилась песня Никиты Михалкова, а я заметил, что теперь она говорит свободнее, будто и не было между нами никакого смущения и неловкости. Вот она, сила искусства.
На прощание у трамвайной остановки Катя вдруг сказала:
— Может… может, как-нибудь ещё сходим куда-нибудь? После экзаменов? Отметим.
— Конечно, — улыбнулся я. — Только в следующий раз ты выбирай, куда, — она кивнула, соглашаясь, крепче сжала цветы и запрыгнула в подъехавший трамвай.
Я шёл домой в приятном послевкусии этого вечера. В ушах ещё звучала мелодия из фильма, и я невольно насвистывал её, ступая по знакомым мостовым. Улицы постепенно пустели — сентябрьский вечер становился всё холоднее, но внутри приятное тепло.
На остановке трамвая я купил вечернюю газету — уже вошло в привычку. Пока шел, машинально просматривал заголовки. Ничего особо интересного — обычная московская жизнь.
Когда вышел к своему двору, уже совсем стемнело.
Подходя к подъезду, я заметил припаркованную чёрную «Волгу». Машина выглядела чужеродно среди наших старых «Москвичей» и «Побед». На мгновение меня кольнула настороженность, но я отмахнулся — мало ли у кого из жильцов гости.
Поднимаясь по лестнице, я продолжал насвистывать мелодию из кино. На площадке перед нашей квартирой приятно пахло сдобой. Видимо, мама пекла пироги. Я достал ключи, уже представляя, как сниму ботинки, выпью чаю с этим самым пирогом и почитаю Катины конспекты перед сном.
Но едва я переступил порог, как в коридоре появилась мама. Не в привычном синем халате, а в нарядном платье с кружевным воротничком. Лицо её было необычно румяным, а глаза блестели.
— Серёжа, как хорошо, что ты вернулся! — сказала она с какой-то непривычной оживлённостью. — У нас гости.
Я внутренне подобрался. После разговора с Серым любое неожиданное событие
казалось подозрительным. Я нахмурился, медленно снимая ботинки.— Какие ещё гости? — проворчал я.
— Заходи на кухню, увидишь, — мама загадочно улыбнулась и сделала шаг назад, пропуская меня.
Я прошёл по коридору на кухню. На столе стоял чайный сервиз, тарелки с пирогами и даже какая-то ваза с конфетами. И за этим столом сидел…
— Здравствуйте, Сергей, — мужчина встал, протягивая руку. — Рад с вами познакомиться при более приятных обстоятельствах.
О, вот так сюрприз… Это был тот самый человек, которого я на днях спас на остановке.
Глава 13
Гость крепко пожал мою руку. Я отметил, что его ладонь была горячей и немного шершавой — чувствовалось, что человек привык к работе.
— Иван Семёнович Шапочкин, — представился он. — Заведующий овощебазой номер семь.
Я кивнул, оценивая ситуацию. В 1964 году такая должность означала серьёзные связи: снабжение магазинов, взаимодействие с партийными чиновниками, возможность достать редкие товары.
— Сергей, — ответил я просто.
Мама засуетилась, пододвигая стул:
— Садитесь, Иван Семёнович, чайку попьём! Пироги только из духовки, с капустой есть, с яблоками.
Гость улыбнулся, сел.
— Спасибо, Елена Георгиевна, но я ненадолго, — он повернулся ко мне, и его взгляд стал серьёзнее. — Сергей, я человек прямой. Ты мне жизнь спас, и я в долгу не останусь. Скажи, чем я могу помочь. Позволь, я сразу поясню, что могу достать в Москве многое… Ты не стесняйся, только скажи.
Я пожал плечами:
— Да, у нас, так-то, все есть…
— Похвальная скромность, но ведь это твой подвиг — ты мне жизнь спас, пока другие мимо проходили.
— Кто угодно на моём месте так бы поступил, просто не разглядели, что не алкаш лежит, а у вас приступ…
— Кто угодно этого не сделал — это был ты, — Иван Семёнович хмыкнул, — что ж, не хочешь, не говори. Но я всё равно в долгу не останусь. Ладно, не буду вам докучать, надеюсь, еще увидимся.
— Вот возьмите пирожок, макайте в варенье, — улыбнулась мать.
— Теплые… — приняв угощение, проговорил гость. — У-у… Какие вкусные! Ну, теперь я вдвойне обязан… Может, из техники бытовой что-то надо или мебели? Ну? Вы только намекните.
Мать приоткрыла рот, явно собираясь вставить что-то насчет пылесоса, но я едва заметно покачал головой. Она сжала губы и лишь молча отпила чай в кружки.
— Нам ничего не надо, — ответил я. — Живём нормально, всё у нас есть.
Как-то не привык я принимать подарки от посторонних, да и не за презенты оказал тогда помощь человеку.
Иван Семёнович зажевал губу, постучал пальцами по столешнице.
— Ну как же так? Я же должен как-то отблагодарить. Если уж на то пошло, мне и самому это нужно. Вы подумайте, ладно?
Я задумался на секунду. В голове мелькнул образ дяди Бори — его потрёпанный спортивный костюм, дрожащие руки, выброшенные сигареты. Он начинает новую жизнь, хорошо бы ему подсобить в этом. Пусть будет дополнительный стимул.
— Вот что, Иван Семёнович. Есть у меня один товарищ, — начал я не спеша. — Сосед. Дядя Боря. Годков немолодых, за пятьдесят уже. Хороший мужик, только работа у него… непостоянная. Шабашка. Возьмёте его к себе? Вот это было бы мне приятно.