Костоправ. Книга 3

— Так… — тихо сказал я вслух. — Посмотрим…

Мой взгляд упал на рисунок, который я перенёс из своей книжки на пергамент. Удовлетворённый результатом, я подписал на вотрийском: «Деление клеток». В последние дни я усердно занимался переводом своих записей — знаний из прошлой жизни, что сумел сохранить.

За спиной скрипнула дверь, и раздался голос Азары:

— Занят?

— Рисую.

Она прошла к столу и, склонившись над моим плечом, заглянула в лист:

— Д… де… дел…

— Деление клеток.

— Делен… Как?

— Деление клеток.

— Какой сложный язык, — вздохнула она.

— Не сложнее вотрийского, — улыбнулся я.

Азара, движимая любопытством, пыталась учить русский язык, на котором я вёл свои записи, но терпения ей не хватало — да и не так много времени мы проводили вместе, как того хотелось.

— Так странно осознавать, что мы собраны из каких-то там «клеток».

— Ну, не только из клеток, а…

— Всё-всё, хватит, — со звонким смехом остановила меня она. — Я помню.

Я нежно привлёк её к себе, и она опустилась ко мне на колени. От неё веяло теплом домашнего очага; тонкий аромат луговых трав, тянущийся от её волос, окружил меня.

— Правда помнишь?

Азара чмокнула меня в щеку и по-детски схватила за кончик носа:

— Опять ты начнёшь болтать без остановки, а у меня разболится голова.

— Тогда оставим лекции на потом.

— Когда закончишь, кому покажешь эти записи?

— Не знаю, — признался я. — Но теперь не хочется держать такие знания в секрете… Они здорово пригодятся нашим народам.

— И как такое преподнести? У всех возникнут вопросы.

— Что-нибудь придумаем.

В дверь вдруг постучали, и раздался голос слуги:

— Господин Эйдан.

— Да?

— К вам прибыл придворный гонец. Говорит, срочно.

— Уже иду, — отозвался я, ссаживая Азару с колен.

— Опять тебе куда-то ехать? — недовольно вздохнула она.

— Вот и узнаем, милая.

Я спустился вниз и, выйдя в холл, встретил гонца:

— Слушаю.

— Доброго дня, господин Эйдан. Во дворец привезли новорождённого нэйтаарима-мага. Вас хотят видеть.

— Сейчас буду, — сказал я и, глянув на служанку, приказал: — Пусть приготовят коня!

— Да, господин.

Метнувшись по лестнице наверх, я на ходу стянул рубаху и вернулся в спальню.

— Что-то случилось? — тревожно спросила Азара, завидев меня.

— Родился нэйтаарим-маг, — ответил я, торопливо натягивая чистые вещи, которые слуги принесли ещё утром. — Надо ехать.

Азара, успокоившись, выдохнула и понимающе закивала:

— Надеюсь, у вас всё получится.

Переодевшись, я вихрем спустился вниз и выбежал на улицу, где меня ждал мой жеребец. Путь до дворца занял считанные минуты — благо меня сопровождали королевские всадники, расчищавшие дорогу от зевак и прохожих.

У парадного входа меня встретил помощник Аварола:

— Господин Эйдан, девочка уже внутри.

— Господин Вульн на месте?

— Он вот-вот прибудет, мы отправили за ним гонцов.

Меня поспешно проводили в палату, где уже собрались несколько местных магов и лекарей. Обменявшись с ними приветствиями, я подошёл к койке и поглядел на новорождённую. Девочка, как и ожидалось, едва дышала. Я осторожно поднял её правое веко и увидел полностью чёрный глаз.

— Как давно она здесь?

— Привезли из родильного дома около получаса назад, господин Эйдан, — ответил лекарь. — Нэйтаар проявился не сразу.

— В её ядре довольно много энергии, — заметил один из магов. — Счёт идёт на минуты.

Дверь позади меня с шумом распахнулась, и я обернулся — это прибыл Вульн в сопровождении двух своих учеников.

— Господа, — кивнул он, приблизившись к койке.

— Вы вовремя, господин Вульн.

Поглядев на новорождённую, он произнёс:

— Я готов запечатать душу, господин Эйдан.

— Приступайте.

Мы расступились, а Вульн и его ученики окружили младенца. Вульн простёр руки над ребёнком, и его пальцы начали едва заметно подрагивать, словно ощущая невидимые потоки энергии. Какое-то время он стоял неподвижно, а затем начал плавно водить ладонью над новорождённой. Я ничего не смыслил в магии душ, но на миг мне показалось, что я что-то почувствовал.

Время тянулось мучительно медленно, пока Вульн творил свою магию. Наконец, он опустил руки и, обменявшись парой фраз со своими учениками, повернулся ко мне:

— Душа запечатана. Остаётся ждать.

Я приблизился к ребёнку и, склонившись над ним, всмотрелся в его черты — внешне всё оставалось по-прежнему. Стоило мне потянуться, чтобы вновь взглянуть под веки, как вдруг крохотное тельце содрогнулось. Личико исказила гримаса боли, ручки и ножки задёргались в судорогах.

— Стоит ли вливать целительскую энергию? — спросил я.

— Не думаю, что это хорошая идея, господин Эйдан, — ответил Вульн. — Не нужно вмешиваться в этот процесс. Вы лучше меня знаете, что мракотворцы-маги умирают не из-за проблем со здоровьем.

Мы отошли с ним в сторонку, и я с беспокойством поинтересовался:

— Это как-то отразится на ребёнке?

— Печать вынуждает душу держаться за оболочку, вынуждает бороться, — ответил Вульн. — Малышка будет испытывать боль, пока всё не закончится.

— Что если она умрёт?

— Тогда мы немедленно снимем печать, — сказал он, не отрывая взгляда от ребёнка. — Нельзя удерживать душу против её воли.

Я понимающе кивнул, вспоминая древние манускрипты, которые мне довелось изучать в библиотеке Магической академии Гилима. Пожелтевшие от времени свитки поведали мне о тёмной странице в истории народа Мюра. Много веков назад они использовали печати душ как изощрённое наказание за самые страшные преступления. Запечатанные души, лишённые возможности продолжить свой путь, были обречены на долгие страдания, пока тело не истлеет. Консилиум колдунов из других королевств решил, что подобная практика не должна существовать за пределами Мюра, поэтому магия душ была объявлена вне закона практически везде — исключением стал лишь Вотрийтан, который жил обособленно.

— Кстати, о печатях, — сказал Вульн негромко, прерывая ход моих мыслей. — Я как раз хотел поговорить с вами об этом, господин Эйдан.

— Внимательно слушаю.

— Мы пока не можем утверждать наверняка, но есть предположение, что загадочные круги в храме связаны с духоплетением.

— «Круги»? — переспросил я и через мгновение понял, о чём он говорил: — Те, что выбиты на полу и стенах храма?

— Да, — кивнул Вульн. — Кажется, там используются символы из древнемюрского.

— Даже если так, почему вы решили, что надписи связаны с магией душ?