Красный цветок

– Я убивала не для себя. К тому же, к слову сказать, терпеть не могу шлюх. У меня при виде них начинается нечто вроде нравственного зуда. А твоя драгоценная Гиэн*сэтэ шлюхой как раз и была. В ней не было ни капли порядочности. Жила в грязи, умерла - в грязи.

– Да замолчи ты! Замолчи!!!

Я никогда раньше не слышала, чтобы кто-то из Чеар*рэ повышал голос. До сего момента мне это казалось в принципе невозможным.

Эллоис*сент смотрел на меня так, словно у меня росли клыки, копыта, а из-под кожи пробивалась чешуя.

– На Сэро-пэн-Кэро ты тоже была? С теми, кто устроил в 'Веселом доме' кровавую баню?

– 'С теми'?
– не весело хохотнула я.
– Любовь моя, но кроме меня там никого и не было. Именно я сотворила то очистительно пламя, что убрало скверну.

– Скверну?
– тонкие брови сошлись на переносице.
– Там погибли люди.

– Стайка пидорастов и педофилов?
– плечи непроизвольно передернуло.
– Законы, впрочем, как и нравы, существующие в Эдонии, приписывают расшаркиваться перед пороком. Корректно улыбаясь, делать вид, что все так и должно быть: половые извращения, однополая продажная так называемая 'любовь', групповые оргии в дыму веселящих трав - вроде как всё это и не зло вовсе? Так, рафинированное эстетство. Это называется свободой выбора. Свободой совести. Но мне нет дела до вашей толерантности. У меня своя совесть и свои принципы. Суди меня, коли хочешь, но я подлеца буду называть подлецом, мразь - мразью, шлюху - шлюхой. Тот, кто нарушил правила, для меня вне закона. А значит, я могу убирать его так, как сочту нужным. Выпалывать, словно сорняк. Я не убивала людей, Эллоис. Я вытряхивала из бытия грязные половики.

– Вытряхивала грязные половики?
– хрипло повторил он.
– Невероятно. Ты что? Гордишься собой?

– Не горжусь. Но и не каюсь, - тряхнула я волосами.

– Я уже в который раз повторяю свой вопрос. Зачем, - не глядя на меня, скороговоркой проговорил собеседник.
– Зачем ты мне все рассказала?

Зеленые глаза пытливо, жадно всматривались в мои черты.

– Потому что я ненавижу лгать. Ты должен знать, с чем имеешь дело, Эллоис.

– Ты понимаешь, что это ставит точку на всем, что могло бы между нами быть? Ты не случайный убийца Гиаэ*сэтэ, ты - убийца по убеждению. Между ними двумя - существенная разница. Я никогда не смогу этого принять.

– Если бы я хранила молчание, я бы все равно не перестала быть тем, кто я есть.

– Верно, - зло кивнул он.
– Если бы ты была тупой злобной бесчестной тварью, было бы гораздо легче. Но ты - это ты. Мне нужно побыть одному. Все обдумать.

Глава 11

В путь

Переход планировалось совершать в три этапа. Первый - через портал - из Чеарэта на набережную Хэй*на - Рив, портового города-крепости. Второй - из Хэй*на- Рив до берегов Антрэкона планировалось проводить естественным путем, пересекая море-океан Синтэ на одном из Чеаровских кораблей. И третий, заключительный - пешим ходом. Через земли Антрэкона до Астрэк*е-Лайзе, столицы славного государства Темных магов.

Астр*эль, сверкая очами, заметила накануне вечером, что теперь-то игра пойдет всерьез. Я не удержалась от шпильки, высказав, что до настоящей игры нам ещё предстоит серьезная разминка. Мы немного ещё поцапались. С тем и разошлись на ночь.

Рассвет группа встретила в телепортационном зале. Зачарованный вход мерцал фиолетовым мертвенным свечением. Широкими уверенными шагами Зака*лар направился к мерцающему четырехугольнику и, перешагнув светящийся порог, без лишних слов растворился в равномерном сиянии. Только рябь блесток сомкнулась за его спиной.

Эффектно.

– Следующий, - прокомандовал голос кого-то из старших.

Следующим в портал шагнул Изин*фрэс. Чтобы не мучиться неизвестность и не потеть лишний раз, я поспешила следом. На мгновение сердце екнуло, когда маленькие, фиолетовые, блистающие кружочки, придвинувшись, замельтешили у самого носа. Но зажмурившись, я мужественно шагнула вперед.

Спустя мгновение я уже с любопытством осматривала типовую комнату типовой таверны. С той лишь разницей, что в ней находилось мерцающее зеркало, на деле оказавшееся никаким не зеркалом, а порталом. Через него в город и проходило плановое нашествие Чеар*рэ. Тихое, и пока вроде никем не замеченное.

– Астр*эль, Одиффэ, Къетри идут со мной сейчас. Сиэлла и Изин*фрэс, пойдете за Эллоис*Сэнтом через полсклянки. И без самодеятельности. Ясно?

Вслед за Зако*ларом мы спустились на узкие улочки Хэй*на - Рив.

Казалось, мы перенеслись совершенно в другой мир. В этом мире с залива не переставая дули дикие, холодные ветра, застревая в узких улочках. Они свирепо пытались расшвырять упрямый камень в стороны, завывая и угрожающе, утробно воя.

Дома стояли к друг другу впритирку, так тесно, что их крыши смыкались над головами случайных прохожих, пока бедолаги пытались увернуться и не попасть в капканы и ловушки, сотканные из бесчисленных протянутых в разные стороны веревок с бельем.

Возможно, не весь город выглядел подобным образом. Лишь только те улицы, по которым нам посчастливилось протащиться.

Люди, на которых мы наталкивались по дороге, спешили убраться с дороги в сторону, делая 'рожки' - оберег, непонятно почему распространенный в простонародье против сглаза.

Дурные запахи въелись прямо в стены, - запах бедности, тлена и болезней.

Я остановилась около одной из женщин. Она подняла тяжелый равнодушный взгляд. Обоняние улавливало запах перегара от дешевого бэрта, впрочем, довольно слабый. Выражение её лицо мне было хорошо знакомо. Безнадежность, вялое равнодушие и тупая покорность судьбе, которую все равно не осилить. Взгляд замерзающего, умирающего от голода животного. Взгляд одичавшей одинокой собаки.

Не знаю, что она прочла у меня в глазах, но вдруг неожиданно улыбнулась.

– Подай, милая. Подай. Да благословят тебя Двуликие...

Я подала. Целый четвертак.

– Да хранят тебя Благие!
– поклонилась она, торопясь уйти.

Неужели боялась, что передумаю?

Капюшон моего манто упал и пронизывающий холодный ветер, подхватив, начал рвать волосы, плетью бросая в глаза.

Я забыла. Все забыла. Забывала среди роскоши и довольства богатых подлинную сущность нищеты, уничтожающую в людях горячие искры жизни.

Неужели прекрасные Чеар*рэ тоже ничто иное, как порождение Тьмы? Сколько существ должно сгинуть бесследно во имя того, чтобы мы процветали? И можно ли быть богатой и не быть за это обязанной Тьме? Неужели же она везде? Тьма...

– Одиф*фэ?
– позвала Астр*эль.

– Иду, - отозвалась я.

Зако*лар двигался быстро.

По улицам тянуло незнакомыми и резкими, не приятными запахами моря. Не знаю, как пахнет море для других. Может быть, для кого-то оно полно просторов и надежд? Но я чувствовала только запах прокислой тухлятины. Как если бы некто взял, и сложил, сугубо мне назло, под открытым небом груды рыбы. 'Рыба', не стесняясь, распространяла по округе чудовищные, сладко-гнусные ароматы. К ним присоединялся запах заморских специй, канавных нечистот, просмоленного морской солью дерева и гниющих водорослей.

– Двуликие, - выдохнула я, прикладывая к носу надушенный платок, будто и впрямь была врожденной аристократкой-капризулей.
– Какая мерзость!

Как только выбрались к докам, где со стороны горизонта временами набегал свежий ветерок, дышать стало легче. Дурнота потихоньку ушла. Я с любопытством осматривала стоящие на рейде корабли.

Волнение на волнах заставляло вздрагивать верхушки мачт и раскрашенные деревянные фигуры под бушпритами судов. Невообразимое переплетение канатов, снастей и мачт, туго скатанные полотнища парусов на реях, колышущиеся палубы составляли зыбкий плавучий деревянный караван.