Красный Герцог

Генрих покинул мир снов, когда ощутил, что по его коже прошелся прохладный ветер. Перевернувшись в кровати, он заметил своего офицера, который входил в дверь барака. Громкий свист. Новое утро.

На удивление, отряд был допущен к завтраку сразу после пробуждения. Они не шли на утреннюю пробежку. Всё это время Манфрэд говорил, что сегодня важный день для всех.

Столовая была переполнена. Все солдаты лагеря были в ней. За плитой Генрих видел парня из первого дня, того самого, которого избивал офицер “зло”. Там же был и Блинднар, они оба помогали поварам и трудились над едой. Найти свободное место было сложно. Все сидения были заняты, но кто-то нашел решение и ел на полу, а кто-то ждал когда освободится ближайшее сиденье.

Генрих же получил приглашение от своего офицера. Манфрэд привёл его к столу офицеров, где дал ему место. Эта доброжелательность в нём была подозрительна. Сидя за самым приметным столом, Генрих чувствовал себя максимально неуютно, потому что другие солдаты смотрели ему в спину с ноткой зависти. Они шептались и обсуждали его. Офицеры же наградили его презрительными взглядами. “Сейчас мой шанс” – подумал Генрих. Он долго выжидал тот момент, когда сможет поговорить с другими офицерами про освобождение своего отца.

– Можно с вами поговорить? – тяжело говорил Генрих. Его сердце шумно и быстро стучало в его груди. Волнение захлестнуло его с ног до головы.

После услышанной фразы, офицеры переглянулись между собой, посмотрели вопросительно на Манфрэда, а затем заострили внимание на Генрихе.

– Чего тебе? – ответил офицер “зло”.

– Я хочу предложить вам стратегически выгодную операцию. Мне довелось слышал, что недалеко отсюда есть вражеский лагерь военнопленных. Если спасем людей, то они смогут пополнить наши ряды. – Генрих напряженным взглядом смотрел на офицеров, ожидая положительного ответа. Некоторые из них начали перешептываться между собой, но офицер “зло” отодвинул свою еду и упёрся руками об стол.

– Не неси чушь! Твоё предложение безрассудно и нелепо. Лагерь, о котором ты говоришь, находится за сто пятьдесят километров от нас. Если мы отправим солдат в тыл врага, маловероятно, что они смогут оттуда выбраться живыми. Также, Керхёф будет без защиты, а если он падёт, враг пройдёт дальше вглубь страны. Это возможно только при поддержке крупного подкрепления, и то только через месяц. Сейчас наша цель – держать оборону.

Снова Генриха подвели люди свыше. Жестокость текущих событий мешала его мечте – воссоединиться с отцом.

– Если мы это сделаем, то мы сможем не только держать оборону, но и оттеснить врагов назад! – Генрих хватался за любой факт, любую возможность доказать офицерам, что этот поступок будет правильным.

Офицер “зло” вытащил из ножен на поясе небольшой нож и воткнул его в стол. Затем медленно прокручивая его по часовой стрелке, говорил медленно и угрожающе:

– Если ты так этого хочешь, можешь идти один. Тогда, даже если ты вернёшься победителем, пойдёшь к стенке.

Генриху ничего не оставалось. Он молча поднялся и удалился. Позади себя он слышал преследующий его смех.

После завтрака все отряды были собраны в поле. Где раньше были столы, на них еще в первый день каждому новобранцу предоставили личное оружие. Отряды стояли в соответствии своей нумерации. Они находились напротив большой трибуны, которая пустовала, ожидая своего диктора.

Минутами позже, вышел человек низкого роста. Он был одет в зеленый жилет, украшенный десятками медалей. Он подошел к трибуне и, когда оказался за ней, осмотрел весь состав лагеря и начал читать речь.

Это был самый длительный монолог, что когда либо слышал Генрих в своей жизни. Он было переполнено различными историческими фактами о военных подвигах родной страны, о том, что каждый муж обязан встать щитом на защиту земель. Помимо мотивационной речи, говорили также и о том, что всех ждёт завтра. В его словах можно было услышать ненависть к врагам. Он их презирал, утверждая, что они звери, что хотят только уничтожать, что мы все вынуждены защищаться ради нашей земли и семей. Описанные им преступления со стороны врагов, а также то, как им мстили, подняло боевой дух всем присутствующим. Каждый снова был заинтересован речью, которую толкал оратор.

После получаса прослушивания этой речи, многие устали. Кто-то зевал, ожидая её конца, кто-то смотрел в другую сторону, на более “интересные” вещи. Голос оратора постепенно начал хрипеть, и под конец своей речи, он выкрикнул: “А сейчас! Вы увидите тех! Кто желает смерти вам и вашей семье!”.

Услышав эти слова, все начали волноваться. Им было не по себе, что сейчас им продемонстрируют врага, здесь, в безопасном для них месте. Офицеры быстро всех успокоили и заткнули. Позже к ним вывели человека, закованного в кандалы. Его вели сквозь ряды новобранцев и остановили в середине импровизированной площади. По требованию ведущих солдат, все отошли назад и выжидали.

Заключенный упал на колени. Его окружал живой круг удивленных солдат. Генрих находился далеко от него. Он пытался разглядеть того человека, но у него никак не получалось это сделать, из-за того что более высокие солдаты мешали его обзору.

– Генрих из седьмого отряда! – прозвучал крик на всю округу, это был Манфрэд. – Выйди в центр!

Услышав это, Генрих направился через толпу людей. Он осторожно обходил и отодвигал тех кто ему мешался, местами извиняясь за свою грубость. Все новобранцы в своих одеждах, напоминали собой густой лес.

Выйдя в центр оцепления, Генрих оказался рядом с Манфрэдом. Их тут было только трое: сам Генрих, его офицер и человек в оковах. Солдаты, что сопровождали заключенного, стояли в стороне, ожидая дальнейших приказов.

– Последний урок для вас! Сегодня вы сделаете этот финальный шаг, а завтра пройдёте боевое крещение! Самое слабое звено, выполнившее это задание, докажет, что все остальные готовы! – после этих слов, Манфрэд достал свой пистолет и протянул его Генриху.

– Застрели его. – сказал он.

Генрих был напуган этими словами, ведь ему приказали совершить преступление против живого человека. Убить просто потому, что на него указали пальцем. Единственный раз, когда он видел убийство, показалось ему просто ужасным и неправильным. Именно тогда, в лесу он впервые увидел смерть. Это оставило неотвратимый след на нём.

Генрих никак не мог поверить в происходящее. “Это, скорее всего, сон, кошмар” – думал он. Ему хотелось проснуться, но реальность мешала ему. В руку насильно дали пистолет, крепко сжав пальцы. Руку также подняли и навели на заключенного.

В тот момент Генрих мог получше разглядеть пленника. Это был обычный человек, такой же как и он сам, как любой из присутствующих. На нём была легкая рубашка, грязная и мятая, местами покрытая засохшей кровью. Он сидел на коленях и безжизненным взглядом смотрел на собравшихся вокруг.

В голове у Генриха крутились мысли: мог ли его отец оказаться в подобной ситуации? Этот пленник тоже может быть чьим-то отцом. Параллельно всему этому, на фоне он слышал крик: “Стреляй!”, Манфрэд не сдавал свои позиции. Он жаждал этого.