Крестопор

А иногда он слушал глаза Мейса.

Кевин впервые услышал их во время своей второй ночи в центре. Он лежал в постели, вглядываясь в темноту, и думал о том, что он сделает с Ларри Кейном, когда выйдет на свободу, когда уловил первые движения в стене за своей головой. Он приподнялся и повернулся к небольшому плакату над кроватью с надписью "Твоя жизнь в твоих руках - не сиди на них". Затем прижал руку к постеру и наклонил голову, чтобы прислушаться.

Он снова услышал их, почувствовал, как они скребутся в стене, и улыбнулся, чувствуя себя гораздо спокойнее в этом странном и неприветливом месте, зная, что они здесь, что Мейс присматривает за ним.

После этого он слышал их каждую ночь.

Кроме сегодняшней.

Он со вздохом опустился на кровать и заложил руки за голову. Может быть, он ошибался; ведь он ничего не слышал от Мейса с тех пор, как его приняли. Может быть, он ошибся, так доверившись Мейсу, и до сих пор не получив от него никаких вестей.

Мистер Хаскелл был его единственным посетителем на данный момент. Кевину понравилась нервозность этого человека, и он со смехом плюхнулся на кровать, придя в палату после разговора. Хаскелл беспокоился насчет Мейса, а значит, и другие беспокоились тоже. Кевину это нравилось. Если они волновались, значит, считали Мейса чем-то важным, а их нервозность давало ему силу.

Родители Кевина звонили, но никогда не разговаривали с ним. Люк приходил каждый день после обеда и говорил:

– Ну, Кев, твои родители только что звонили и спрашивали о тебе. Они очень переживают, поэтому я надеюсь, что ты будешь сотрудничать с нами и сделаешь так, чтобы они гордились тобой.

Однажды Кевин сказал:

– Я не могу заставить их гордиться собой, когда нахожусь дома; с чего вы взяли, что я смогу сделать это здесь?

– Кевин, дружище, - ответил Люк, хлопнув его по спине, - это не то отношение к задаче, ради которой мы здесь.

В тот день его посетил психиатр по имени доктор Бланшетт. Это был мягко говорящий чернокожий мужчина с сединой в волосах и в очках с толстыми линзами. Он задал Кевину несколько вопросов о его проблеме, бегло осмотрел его, а затем заявил, что с завтрашнего дня тот будет принимать лекарства.

– Похоже, твоя проблема связана с депрессией, Кевин, - сказал доктор Бланшетт.
– С помощью групповых занятий и индивидуальных консультаций мы в конце концов доберемся до корня этой депрессии, а пока что лекарство поднимет твое настроение и одновременно успокоит тебя.

– Какое лекарство?

– Элавил.

"Элавил, чувак... Элавил и все такое..."

Кевин посмотрел через всю комнату на длинную спящую фигуру под одеялами на другой кровати и припомнил то, как Лейф шаркает по комнате с полузакрытыми глазами, как отвисает его челюсть, как он делает длинные паузы между словами, когда говорит...

"Я не стану таким, как он", - подумал парень.
– "Не стану".

Дверь открылась, и из коридора хлынул свет, но лишь на короткое время. Кто-то вошел внутрь и быстро закрыл дверь.

Кевин сел на кровати и прищурился в темноте.

– Кто там?

Шаги пересекли комнату.

– Привет, Кевин, - тихо сказал Мейс, присев на край кровати.

– Мейс!
– прошептал Кевин.
– Что ты здесь делаешь?

– Я пришел за тобой, - рассмеялся тот.
– Мы скучали по тебе. И мы не можем выступать без тебя завтра вечером, не так ли?

Кевин перекинул ноги через кровать и встал. Он был так взволнован, что с трудом сдерживал голос.

– Господи, я не думал, что увижу тебя снова, я не думал... ну, я думал, может быть, ты...

– Ты говорил, что доверяешь мне, Кевин.

– Да, говорил, но... но я боялся.

– Не вини себя. Это страшное место. Но я приглядывал за тобой. Ты ведь знал это, не так ли?

Кевин кивнул.

– Как ты сюда попал? Они не пускают посетителей по ночам.

– Я быстрый и тихий, - с озорством прошептал Мейс.

– И как же мы отсюда выберемся?

– Доверься мне. Просто подожди несколько минут.

Мейс похлопал по матрасу, и Кевин снова сел.

– Как твой сосед?

– Тихий. Как зомби. Думаю, это из-за лекарства, которое ему дают. Они собирались начать давать его мне завтра.

– Мм, я как раз вовремя. Мы разбудим его перед уходом. Может, он захочет пойти с нами.

– Пойти с нами? Но он...

– Доверься мне.
– Мейс полностью повернулся к Кевину и произнес, - Итак. Ты, наверное, много думал о Ларри Кейне. Тебе, наверное, не терпится снова увидеть старину Ларри? Я знаю, я бы на твоем месте так и сделал.

Кевин издал горький фыркающий звук.

– Да, я так и думал. Что ж, у меня есть план, друг мой. Ты можешь увидеться с ним сегодня вечером, если хочешь. Устроим Ларри и его друзьям сюрприз, как тебе такое?

– Где? Как?

– Не волнуйся об этом, позволь мне позаботиться обо всем. Все, что тебе нужно сделать, это пообещать мне кое-что.

– Конечно.

– Скоро мы все уйдем. Все мы - ты, я, Мэллори, все остальные. Некоторые уже ушли. Другие уйдут раньше меня. Я не могу уйти, пока не уйдут все. Остальные равняются на тебя, Кевин. Они уважают тебя.
– Он осторожно положил руку на щеку Кевина; его большая ладонь и длинные пальцы закрыли парню половину лица.
– Ты пойдешь с ними? Передо мной?

– Куда?

Мейс наклонился к нему ближе, так близко, что Кевин почувствовал его дыхание на своем лице.

– В место, где никто и никогда больше не будет издеваться над тобой. Где никто не осудит твои достижения, где все равны и нет лжи. Ты узнаешь его, когда найдешь, но без вот этого ты его не найдешь. Это твой ключ.

Он поднес к лицу Кевина Крестопор.

Кто-то закричал в коридоре.

– Я потерял свой, - сказал Кевин, - когда я...

– Я знаю. Этот - твой. Если мы договоримся. Ты пойдешь?
– Мейс вздохнул.

– Мои родители просто... они заставят меня вернуться сюда.

– Твои родители никогда не найдут тебя. Даю слово.

"Может быть, это где-нибудь за границей", - подумал Кевин, - "в безопасном месте, подальше отсюда, подальше от них".

– Да. Я пойду.

Мейс откинулся назад, поднял руки и надел Крестопор на шею Кевина; в это время из коридора раздался еще один крик, за которым последовали бегущие шаги и мужской голос, кричавший:

– Святой Иисус, что это за хрень... Хватайте ее за руки! Снимите их, снимите их, Господи! Снимите их с нее!