Кристальный пик

— Столько пламени, словно вас призывают, а не Волчью Госпожу.

Я не поняла, к кому обращает Ллеу. Звякнул черный колокольчик на его браслете и затих. Он цокнул языком, явно узнав в кострах знакомый почерк сейда, — когда-то он точно так же поймал Сола, чтобы затем поймать меня и доставить к отцу, — и прислонился подбородком к моему плечу.

— Здесь ровно сто костров, — сообщил он. — Вёльв же в десять раз больше. Но они не здесь. Они ждут дальше.

— Знаю, — ответила я. — Они все собрались вокруг Морфрана, ибо знают, что мы ударим по нему. Другие города не представляют для нас такой ценности, как тот, где заседает Омела. Я не настолько глупа, чтобы думать, будто слухи о драконьей армии до сих пор до нее не дошли. Нас ждет долгая осада. Либо придется утопить весь Морфран в таком же огне, какой полыхает здесь. Но там больше двадцати тысяч невинных жителей...

— Не оплакивайте их раньше времени, госпожа. Я ведь говорил, что буду полезен. Лучше посмотрите вон туда, — Я направила взор туда, куда Ллеу указывал пальцем, и проследила взглядом за тонким лиловым шлейфом, что, отделяясь от скопления дыма над верхушками деревьев, тек по воздуху совершенно в другом направлении. — Дым ведет себя очень странно, не находите?

— Верно. Это похоже на тропу...

— Это и есть она. Невозможно обучить такое количество женщин сносно за столь короткий срок. У Омелы наверняка тоже королевская вёльва или сейдман имеется, которая других направляет, и находится она рядом с ней. В этом же дыме опийный мак — вот, почему он так горчит. Пока вёльвы дышат им, они слышат и друг друга, и нас. Потому дым отсюда незаметно к замку Омелы тянется, через весь Керидвен — туда, где весь сейд берет начало...

— Ближе к сути, Ллеу, — поторопила его я, заметив, что костры редеют, но дыма при этом становится вокруг все больше. Пришлось уткнуться носом в свой наруч, чтобы дышать. — Что именно ты предлагаешь?

— Пусть хирды город осаждают, с керидвенцами бьются, как они того хотят, а вы меня в сам замок пронесите. Там высадите, госпожа. Там я должен быть. Все закончится, как только кто-то вырвет паука из его паутины.

«Он себя кем, новой Дейрдре возомнил? Впрочем, если хочет умереть, пускай, отнесем его куда надобно, проскочим. Если что у Маттиолы все равно есть запасной брат».

В тот момент я порадовалась, что Ллеу не разбирает речи Сола, и что сам Ллеу не дает мне поводов для аналогичных сомнений: взирая сверху-вниз на будущее поле битвы, он все еще держался степенно, как если бы воевал уже не раз. Впрочем, Ллеу будет не впервые видеть людские смерти — ранее он даже собственноручно обрекал на них. Об этом не стоило забывать, как и о том, что сейдманы считаются слабее вёльв, а потому в несколько раз жесточе. Чтобы превзойти последовательниц Волчьей Госпожи, они могут сойти с ее пути... И пойти путем иным, темным и опасным, как полуночные прогулки в терновой роще.

— Давно хотела спросить тебя, Ллеу...

— Да, госпожа?

— Ты чай не Волчьей Госпоже служишь, верно?

Мы перелетели костры, поднявшись выше и воспарив над завесой дыма, и Ллеу снова поставил подбородок мне на плечо. В его шепоте мне померещилась знакомая лисья ухмылка:

— Я никому не служу, кроме вас, драгоценная госпожа.

— Кто же тогда тот, в честь кого поет черный колокольчик на твоем браслете?

— Помощник.

— И не страшишься ты «помощника» своего?

— Зачем? Это Волчья Госпожа должна его страшиться. Когда другие поймут, что сейд ее слишком слаб, и что она зовется его матерью лишь потому, что первой разнесла о нем весть, тогда-то все в мире станет по-другому.

«Он что, говорит о Диком?», — уточнил Солярис, невольно подслушав. — «Разве это не детская сказка, которая помогает объяснить детям, почему кто-то богат и счастлив, а кто-то болеет и умирает?».

— Если эта сказка поможет нам победить Омелу, то пусть будет так, — прошептала я, прильнув грудью к шее Сола, и забралась рукой в напоясную сумку. В конце концов, у меня тоже была своя сказка, в которую я отчаянно хотела верить.

От опийного дыма отяжелела голова, но холод червонного золота отрезвил. Я прижала совиную маску к лицу и почувствовала, как она прилипает к коже; так прочно, так плотно, что ни буйный ветер, ни ни самый яростный враг не смогли бы сорвать ее с меня, пока я сама того не захочу. Это было похоже на долгожданное воссоединение; тепло, как от медового эля, разлилось по венам, и тело стало легким, как перышко. Кочевник, правда, не соврал: прорези для глаз были слишком узкие, а мне часть обзора и вовсе загораживал золотой клюв. Однако чем больше я смотрела на мир через маску, тем больше и дальше, казалось, видела.

Фиолетовый дым расступился передо мной. Впереди показались стены из камня светлого и полупрозрачного, похожего на хрусталь; высокие, словно вторые Меловые горы. Морфран был не просто главным городом Керидвена — он был здесь единственным городом в принципе, ибо Керидвен состоял сплошь из охотничьих угодий и деревень. Оттого не верилось, что моя нежная, кроткая и благовоспитанная мама, королева Нера, была отсюда родом. Здесь водилось больше волков, чем во всем остальном Круге, и жители Керидвена были как эти волки — одиночки по натуре, гордые и преданные лишь себе подобным. Неудивительно, что они снова вознамерились обрести независимость — в своей стае всегда лучше, чем в чужой. Гостей они не любили, могли укусить даже за кормящую руку, а уж тех, кто пытался их приручить, кусали и подавно — сразу в горло. Предпочитали жить небольшими группами и держались особняком от соседей, но, если требовалось, легко объединялись между собой. Прямо как сейчас.

— Эй, мальчонок, ты там живой вообще? Чего язык проглотил, побледнел весь, вспотел, как девица, впервые чресла мужа увидавшая? Не по нраву тебе здешние виды, а? Ха-ха!

Воины и знаменосцы, летящие на спинах соседних драконов, быстро вошли во вкус и уже перекидывались друг с другом шутками и хвалами, перекрикивая свист ветра. Я инстинктивно повернулась вправо, будто знала, куда именно нужно смотреть, и тут же нашла взглядом малахитового дракона, чьи размеры превосходили с десяток торговых повозок. На его спине умещался почти целый хирд — больше дюжины воинов, держащихся за гребни и свои копья. Юноша с копной каштаново-русых волос, сидящий у самого хвоста, почти не выделялся среди них. На нем были те же самые таблионы и железные пластины, правда, несколько шире, чем у других, поскольку и в плечах он был мускулистее. Тело взрослого мужчины, но на лицо совсем дитя, с веснушками и сажей, которую он не успел как следует вычистить после кузницы.

Нет, нет, нет...

— Солярис, — прошептала я. — Ты видел Гектора, когда мы улетали? Где он был?

«Я похож на его весталку? Наверное, уснул где-нибудь на сеновале сразу после того, как отдал тебе броню. Ты же знаешь, сколько суток кряду он работал день и ночь...»

Я не осмелилась поделиться своими наблюдениями вслух — за моей спиной все еще сидел Ллеу, для которого Гектор, как и для Матти, был вторым сердцем. Пальцы в железных перчатках заледенели, я крепче сжала в них крепления ремня и постаралась убедить себя, что в королевский хирд нынче вступило множество добровольцев — и русоволосых юношей среди них наверняка не счесть.

Совиная маска потяжелела на моем лице.

— Поднимись выше, — велела я.

«Ты ведь не хотела, чтобы хирды сознание теряли. Да и до Морфрана уже совсем близко. Скоро нужно снижаться, если мы хотим...»

— Выше, Солярис!

Прорези для глаз заволокло чем-то далеким, туманным и неизведанным. Я увидела женщин, стоящих за мерзлой листвой, и нити пряжи, которые они растягивали между пальцев, раскачиваясь в облаке сумеречно-горького дыма, погруженные в транс. Так и на драконах затянулись тугие узлы, вынуждая лететь медленнее, бороться за каждый взмах крыльями и отклоняться от единого строя. Однако страшно было не это — страшно было то, сколь уязвимыми замедленные драконы становились перед копьями и стрелами, которыми керидвенцы владели не хуже.