Кристальный пик
Шрифт:
Снаряд баллисты, — длинная стрела из черного серебра, похожая на копье, чей наконечник был размером с мужскую руку, — просвистел под животом Соляриса, успевшего подняться вверх, как я велела, и вонзился в крыло малахитовому дракону, несущему позади целый хирд. Он с ревом запрокинулся в бок, рассыпая воинов, и рухнул вслед за ними камнем, когда второй снаряд вонзился ему прямо в грудь.
Кровь разлетелась по воздуху, подхваченная ветром, и облака обагрилась. Где-то в ее пучине мелькнули русые волосы и лик с веснушками.
«Не нарушать строй!», проревел Борей, и драконы закричали, оскалили пасти, лавировать и уворачиваться, но все равно падая один за другим.
«Ма'рьят!»
То,
— Солярис, осторожно!
Перед лицом тут же промчались золотые искры — то Сильтан спикировал вниз, пытаясь поймать сестру, обмякшую в воздухе. Солярис инстинктивно последовал за ним, совсем забыв о наказе отца, и кто-то, облетая снаряды, врезался нам в бок. Мир вокруг завертелся. Нас закружило в воздухе, а затем и вовсе перевернуло верх ногами, из-за чего даже невозмутимый Ллеу вскрикнул, оказавшись подвешенным над пропастью за одни лишь железные кольца, пристегнутые к моей талии и гребням. Где-то рядом снова свистели снаряды. Мелькнул силуэт из стали, сбивающий их, и Солярис взревел снова,, когда Борей вцепился когтями ему в крыло, раздирая до крови, но помогая выпрямиться.
«Смотри, куда летишь! И не барахтайся, ты не рыба. Вздохни. Ты должен всегда хранить покой, что бы ни случилось»
«Прости, отец»
Затем Борей отпустил нас и нырнул вниз за дочерью и сыном. Вернув себе равновесие и усадив обратно Ллеу, я успела увидеть, как силуэт серебристо-лунной Мелихор утопает в фиолетовом дыме, а вместе с ней — очертания Кочевника, из последних сил держащегося за гребни на ее спине. Оба они растворились в керидвенском мареве, и стало ясно: планировать сражение было бессмысленно. Придется действовать как всегда — все или ничего.
— Садимся сейчас, — сказала я.
«Вниз!» — Солярис громко повторил мой приказ и нырнул к земле сквозь удушливую завесу, ведя за собой остальных.
Живя тысячи лет, драконы никогда и ничего не забывали. Как драться с вёльвами и хирдманами, использующими черное серебро, они не забыли тоже. Потому от паники, похоже, задыхалась лишь я одна и Сол, бормочущий о сестре, отце и брате, которым не мог помочь. Друг за другом, вопреки суматохе, погибели и реву со всех сторон, драконы стали спускаться на землю и ссаживать армию пускай не у стен Морфрана, но посреди Поющего Перевала, что отделял город от деревень в подножии Меловых гор и где нас уже ждала армия Керидвена, которую так или иначе предстояло разбить.
Музыка войны, что разбудила меня на рассвета, сотрясла весь туат. Два народа схлестнулись — и схлестнулись их мечи, высекая боль и искры. Вскоре небо окончательно опустело, а Поющий Перевал обуяло в два раза больше огня: ссаживая хирды, драконы оставались на земле и жгли баллисты, как солому. Их огонь плавил камни, плавил песнопения сейда, текущего вместе с фиолетовой дымкой, и плавил черные щиты с гобеленами Керидвена. Сколько бы вёльв Омела не призвала, сколько бы воинов не взрастила, им было не справиться с нами. Через день, через неделю, через месяц или год, но Керидвен вернется ко не.
Возможно, залитый кровью. Возможно, сожженный дотла. Возможно, опустевший от края до края. Но я была готова заплатить эту сцену, чтобы сохранить наследие отца. Но готова ли была к
этому Альта, мать Соляриса, рискующая потерять сразу всех детей? А Маттиола, не ведающая, что проводила на войну сразу двоих братьев?— Солярис, нам тоже нужно сесть.
«Что?»
Сердце Соляриса стучало, как молот по наковальне — я чувствовала его бой под своим коленом. Должно быть, он проклинал тот миг, когда стал моим королевским зверем, ведь именно из-за меня не мог устремиться сейчас следом за семьей. Тех нигде не было видно, и невозможно было сказать, к худу это или к добру. Я обещала отнести Ллеу к замку, а Солярису — не подставляться, но и Маттиоле я кое-что обещала тоже.
Я обещала ей, что она больше никогда не будет плакать. Никогда.
Если мне не показалось... Если это действительно он...
— Опусти меня на землю. Дай мне слезть, — крикнула я Солу, перегнувшись к его морде через костяные гребни. — Скорее же!
«Умом тронулась?! Нет! Внизу идет война!»
— Она везде идет, Солярис!
«Ты точно помнишь наш план? Мы должны выжидать, пока твоя армия не...»
— К Дикому план! К Дикому Морфран и Омелу! Там Кочевник и твоя сестра...
«За ними есть, кому присмотреть»
— Там Гектор!
«Гектор?»
— Делай, как я говорю, Солярис!
Ллеу за моей спиной дернулся при имени брата, но промолчал. Только пальцы его наверняка оставили синяки на моих боках, до того сильно он стиснул их, когда Солярис рыкнул на меня, точно выругался, и резко нырнул к земле. Посадка получилась жесткой: я едва не напоролась на костяные гребни, когда Сол рухнул посреди поля на задние лапы. Из его запрокинутой пасти взвился огонь, отгоняя вёльв: те стояли неподвижно в тени деревьев, как одна закутанные в плащи, и наблюдали за битвой словно бы безучастно; за тем, как мужи в доспехах из черного серебра рубят мужей в серебряных. Вот только губы их двигались, пусть и беззвучно, а дейрдреанцы подчас цепенели, спотыкались и сами насаживались на чужие острия. Драконы тоже метались, будто спасались от невидимого осиного роя, и лишь солнечный огонь, сжигающий вёльв вместе с деревьями и их сейдом, давал им передышку. Но у простых хирдов таких передышек не было — и у Гектора наверняка тоже.
— Все будет хорошо, — сказала я не то Солярису, опустившему морду мне на макушку, не то самой себе. Мы были с ним одного цвета, одной кожи, почти одной души, и ни на кого я не могла рассчитывать так, как на него, поэтому знала, что он послушает и послушается. — Я пойду одна, а ты отыщи Сильтана или того, кому доверяешь. Кто-то все еще должен отнести Ллеу к замку. Передай, чтобы они...
«Я сам отнесу Ллеу»
— Сам? Как? Ты ведь не можешь летать без меня.
Солярис фыркнул в ответ на очевидное.
«А как я пробрался в склеп Тысячи Потерь? Или отыскал тебя, похищенную, в неметоне Столицы? Я все еще дракон, Рубин, и я могу бегать, ходить и карабкаться».
— Хорошо. Тогда сопроводи Ллеу, куда он укажет, и возвращайся ко мне.
«Я вернусь так же быстро, как северный ветер приносит первые лепестки анемоний с вершин Меловых гор».
Его слова поцеловали меня словно пересохшие губы. Утешительный жар согрел ладонь, прижавшуюся к драконьей шеи, и исчез, когда Солярис сложил крылья за спиной и рванул к Морфрану с такой прытью, что уже спустя несколько секунд скрылся из виду. Ллеу успел только кивнуть мне напоследок — то был кивок обещания и благодарности за то, что я собиралась сделать.