Кристальный пик

— Велиал, полегче! — воскликнул Осилиал, когда я споткнулась, не поспев за его братом, и встретилась с тем самым подоконником поясницей. — Велиал!

Хватка у Велиала была такой жесткой и тяжелой, словно мне на запястья надели чугунные оковы. Кажется, он попросту не знал, как стоит обращаться с людьми и не чувствовал меры в том, как тянул, толкал или удерживал рядом. Конечно, я бы никогда не поверила, что кто-то из семьи Сола, кроме Борея, может причинить мне умышленное зло. Однако когда я поняла, что не могу вырваться, а Велиал все крутит и крутит меня, как свою новую игрушку, под ложечкой тревожно засосало. Во многом потому, что прямо сейчас я теряла драгоценное время, которое было сейчас на вес золота.

— Ах, так вот вы где, две бестолочи! Поделом вас в Дикие Земли сослали. Ничего не умеете, кроме как смуту наводить и драконий род перед людьми позорить!

Лиловые когти мигом разжались и отпустили меня, оставив после себя бледно-красные и ноющие полосы. Я тут же выпрямилась, вскочила с подоконника, всем видом демонстрируя то же недовольство, что и Сильтан, остановившийся в дверях, и быстрым шагом просеменила к нему поближе, чтобы держаться от близнецов подальше.

— Вот возьму и расскажу матушке, чем вы на самом деле в Диких Землях занимаетесь, — протянул Сильтан, вперив в бока руки, и хотя он был на голову ниже братьев, те так сгорбились, что стали зрительно ниже. — Уверен, если она прознает, то больше никуда вы с Сердца не улетите, до самого окаменения будете со скрепами на крыльях ходить.

— Да ладно тебе, братец! — засмеялся Осилиал, похлопав того по спине, но тут же одернув руку, когда тот повернулся к нему. — Мы же ничего злого не сделали.

— Тебе что, сорок лет, чтобы бежать к матушке на нас ябедничать? — фыркнул Велиал, слезая с подоконника, стекла над которым успели запотеть, пока он облокачивался о них спиной. — Уже и с людьми поговорить нельзя, всех собак сразу на нас спускаешь!

Сильтан не повел и бровью на ответные обвинения. Только сказал коротко:

— Брысь.

И близнецы неожиданно послушались. Еще несколько минут после них в воздухе висел запах дождя и цветов, а у меня в груди свербело странное чувство, будто меня подвесили над пропастью за пятки и как следует встряхнули. Казалось, я давно привыкла что к драконам, что к родне Соляриса, но, судя по смеху Сильтана, которым он разразился, посмотрев на мое вытянутое лицо, это было далеко не так.

— Первое правило нашего гнезда гласит: чтобы близнецы тебе ни сказали, никогда не воспринимай это всерьез, — махнул рукой он. — На самом деле они безобидные. Осилиал так вообще милейшее создание, в детстве только с куклами Мелихор и возился, пуще нее самой. Это Велиал вечно подначивает его, покоя не знает, то тут кому-нибудь под кожу залезет, то там... Вот и выперли их двоих из Сердца в Дикие Земли, чтобы научить уму-разуму. Но, видно, разума там с мышиный хвостик. Будь здесь матушка, она бы живо им хвосты надрала за такое обращение с госпожой!

— Разве Осилиал и Велиал не старше тебя? — невольно спросила я, все еще пораженная тем, как ловко Сильтан выпроводил их, несмотря на возраст, который Мелихор как-то упоминала. В то же время я, королева Круга, и слова поперек им вставить не смогла! С ярлами сладила, со Старшими — тоже, а с братьями Сола — нет. Ну не стыдоба ли?

— Так и есть, — кивнул Сильтан. Его золотые волосы лежали в несвойственном ему беспорядке, воротник, растянутый, обнажал шею, выцелованную клубничными отпечатками женских губ. Очевидно, он весело проводил время с кем-то из моей прислуги, прежде чем явился сюда. — Однако мы с ними родились в одно десятилетие, так что разница незначительна. К тому же, я у маменьки самый послушный сынок, так что если она кому-то и поверит, то именно мне.

Я только хмыкнула, решив оставить саркастичные замечания на сей счет при себе, и поправила утепленную накидку, спавшую с плеч. Лишь когда Сильтан учтиво помог мне надеть ее обратно, поправляя широкие рукава, я вдруг вспомнила, зачем пришла сюда и что собиралась делать. Сумбурно поблагодарив Сильтана за помощь и пообещав в обмен новую серьгу красивее прежних, если тот проследит за своими братьями, я наконец-то покинула башню и отправилась туда, куда надеялась больше никогда в жизни не заходить.

Расстояние до винтовой лестницы, сокрытой меж каменных выступов, я преодолела одним махом, даже не выдыхая. Очень быстро меня поглотила тьма — в спешке я забыла взять с собой факел, поэтому, выставив руки, была вынуждена идти наощупь, скользя пальцами по стене, отшлифованной поколениями вёльв, что спускались по этой лестнице до меня. Там, внизу, меня ждал еще один спуск, а еще дальше — сосредоточие сейда и бренные кости тех, кто стал ему пищей.

Человеческие черепа в фундаменте смотрели мне вслед пустыми глазницами, когда я спустилась к самым корням своего замка под скрежет драконьего механизма и очутилась глубоко под землей. Бальзамический запах мгновенно ударил в нос, заставляя ужаться в воротник плаща лицом, чтобы не вытошнить. В катакомбах было так же холодно, сыро и темно, как и тогда, когда я спускалась сюда в последний раз, чтобы вытащить Кочевника из темницы и бежать вместе с ним и Солом на поиски Красного тумана. Боги, как же давно это было...

Впервые Безмолвный павильон пустовал, тихий, словно действительно онемел: не было ни горы сожженных изнутри трупов, принесенных в жертву экспериментам, ни накрытых и засыпанных дарами алтарей, ни горящей костровой чаши, ни даже самого Ллеу. Зато посреди круглого зала, проеденного пяти коридорами, возвышался все тот же жертвенник из цельного белого камня, пошедший грязно-бордовыми пятнами по краям от въевшийся крови. Между ними пролегал расплавленный черный воск и лежали инструменты — острые ножи и щипцы, при одном взгляде на которые становилось дурно. Но куда хуже мне стало при виде Соляриса, распростертого между ними.

— Брат убьет меня, если узнает, что мы делаем это здесь! — бормотал Гектор, суетясь вокруг него с медным чаном в руках.

— Кузница нам больше не подходит, слишком много хирдманов там ошивается нынче. Да и здесь мы всяко быстрее управимся. Давай, не тяни дракона за рога, приступай скорее! У нас всего две недели, чтобы закончить.

Гектор наконец-то нашел, куда приткнуть медный чан, — на один из мелких деревянных столов, за которым Ллеу обычно раскладывал свитки, — и послушно склонился над Солом, освободив руки. Те по локти облачали перчатки — в них же Гектор ковал оружие, дабы не обжечься. Отрезы из толстой сыромятной кожи закрывали и его пояс, и шею. Когда он натянул такой же отрез на подбородок и принялся перебирать ножи, я вдруг поняла, кого Гектор напоминает мне в этом наряде. Мясника.

— Хм...

— Что такое?

— Живот плохо зажил. Боюсь, если возьмемся за него сегодня, то шрама не избежать. Может, лучше тогда спину?

— Да, давай спину. Но сначала все-таки живот.

— Сначала?.. Ты хочешь содрать оба участка за раз?

— Я же сказал, Гектор. У нас мало времени.

Гектор завис в оцепенении. Будь он более решительным, я бы не смогла услышать так много, прежде чем миновала огороженную колоннами часть павильона и оказалась возле жертвенника.

Солярис медленно повернул ко мне голову.

Прежде он всегда слышал меня за лигу. Всегда знал, где я нахожусь — если не по запаху, то просто по тому, что прожил бок о бок со мной столько лет и давно выучил, как облупленную. Однако впервые мне, кажется, удалось застать его врасплох. Или же он просто не счел нужным как-либо отреагировать на мое присутствие, слишком занятый тем, что готовился к боли, что вот-вот обрушится на него. Завидев меня, Сол не подорвался с места, даже не вздрогнул, как Гектор. Он остался лежать на жертвеннике, голый по пояс, прижимаясь лопатками к холодному камню, и все. Взгляд его, брошенный из-под опущенных белых ресниц, ощущался так же, как если бы меня небрежно потрепали по щеке и обозвали глупышкой. Будто то, за чем я застала их здесь, было всего лишь детской игрой, подростковым ребячеством, а не пыткой, отголоски которой до сих пор являлись и мне, и Солу в кошмарах.