Кровавая невеста

Даже Алессандро, казалось, был на взводе. Он был суровее, чем обычно, отстраненным и приходил домой каждый день в течение недели, предшествовавшей ужину, весь в крови и с запахом насилия. Я держалась подальше от него, не желая рисковать его гневом. Несмотря на его прежние заверения, что я в безопасности от него.

Однако в день ужина я стояла у его кабинета и нерешительно постучала. Я делала это много раз, чтобы спросить, хочет ли он ужинать, но никогда, когда он был в таком плохом настроении.

— Да? — услышала я его голос.

Я просунула голову внутрь. Алессандро сидел за своим столом, работая на компьютере и обложившись бумагами. На его лице застыло выражение гнева.

— Извини за беспокойство, — быстро проговорила я. — Но я принесла тебе галстук для сегодняшнего вечера.

Он уставился на меня на мгновение. Затем он указал на стол: — Оставь его там.

Я никогда не была внутри его кабинета, только на пороге, но его тон не оставлял места для споров.

Кабинет Алессандро соответствовал остальной холодной современной эстетике пентхауса, сочетая светло-коричневые и темно-серые тона. Только в этой комнате чувствовались его штрихи. На полках стояли книги, а на стенах висели маленькие фотографии.

Я наклонилась поближе к одной из них. На ней была изображена красивая женщина со светло-каштановыми волосами и красивыми темными глазами. Она не улыбалась, но и не выглядела расстроенной. Женщина сидела на стуле, положив руку на округлый живот. В ее лице, в изгибе подбородка и глазах было что-то знакомое. Данта Роккетти, жена Тото Грозного и мать Алессандро.

— Ты закончила глазеть? — огрызнулся Алессандро.

Я покраснела, поняв, что пялилась. Я быстро положила коробку на его стол: — Галстук подходит к моему платью.

Он ничего не ответил.

Я быстро ушла.

Я не видела его до конца дня, что позволило мне спокойно подготовиться. Фрикаделька сидел на моей кровати и, виляя хвостом, наблюдал, как я расхаживаю по спальне. Я очень нервничала из-за того, что останусь наедине со всеми Роккетти. Неужели меня будут игнорировать? Или, что еще хуже, я окажусь в центре внимания?

Я молилась, чтобы мне удалось проскользнуть сквозь ночь, как тень.

Но, зная свою неспособность молчать и склонность нарушать тишину, я сомневалась, что мое желание сбудется.

Мое платье было темно-синего цвета с простым дизайном на одно плечо, которое обтягивало меня, падая на землю. У него не было особого дизайна, самое лучшее в нем — это блеск шелковистой ткани. Чтобы придать ему более элегантный вид, я добавила серьги-капли и соответствующее ожерелье.

Я не могла решить, что делать с волосами, поэтому оставила их распущенными. Надеюсь, к тому времени, как я доберусь до Дона Пьеро, они будут все такими же безупречными.

Я осмотрела себя в зеркале. Ты выглядишь как жена мафиози, идеальный представитель богатства своего мужа, сказал знакомый голос в моей голове.

Фрикаделька последовал за мной вниз по лестнице. Думаю, он понял, что я уезжаю без него, и, похоже, был недоволен этим фактом.

— Мы ненадолго, — я почесала ему голову. — Я положила все твои игрушки вниз, и ты уже поужинал. Если тебе будет одиноко, лай на окно.

Фрикаделька не ответил.

Алессандро уже был внизу, и от его вида мое сердце забилось быстрее. На нем был один из его лучших костюмов в сочетании с синим галстуком, который я ему принесла. Он всегда выглядел так эффектно, когда одевался, даже если это было сродни надеванию галстука на дикое животное.

Он поднял голову, когда я вошла, и слегка нахмурился. Алессандро выглядел как всегда, но что-то в нем было не так... Он все время подтягивал манжеты и поправлял часы. Он нервничал?

Нет, сказала я себе. Алессандро не нервничал.

Я прислонилась к перилам, надевая каблуки: — Ты в порядке? Ты... нервничаешь. — Нервничаешь — звучало не так обвинительно, как «нервный».

Алессандро бросил на меня мрачный взгляд. Рада видеть, что его прежнее настроение не изменилось, отметила я.

— Я ждал тебя, — он отрезал. — Ты собираешься целую вечность.

— Извини, — сказала я, но не сожалея в действительности.

Алессандро только хмыкнул и направился к лифту. Я последовала за ним, но не прежде, чем поцеловала Фрикадельку на прощание. В лифте он был тихим и задумчивым. Он ничего не сказал, когда я упомянула о пробках, только сердито посмотрел на меня, пока я не замолчала.

Оскуро и Беппе уже ждали нас в гараже. Оба обошли Алессандро стороной и сели в машину, как только он подъехал.

Единственный остаток его вежливости проявился, когда он жестом показал, чтобы я первой села в Range Rover. Хотя я уверена, что за этим стояла практическая причина, и он поступил как джентльмен не по доброте душевной.

Алессандро также нервничал в машине. Он раздраженно пошевелился и щелкнул поворотник. Он напоминал мне животное в клетке, которое мечется в своей тюрьме. Вверх и вниз, вверх и вниз. С каждым повторным движением он расстраивался все больше.

Я не хотела рисковать его настроением, но мне было жаль его. Я знала, как можно нервничать, имея дело с Доном Наряда ... и его семьей.

Прежде чем я поняла, что делаю, я наклонилась к нему и тихо прошептала: — Хочешь выпить, прежде чем мы войдем?

Алессандро перевел на меня взгляд: — Я не нервничаю.

— Конечно, нет, — я посмотрела на него совершенно невинным взглядом. — Но я нервничаю, и я ненавижу пить в одиночестве.

Он закатил глаза: — Я не один из твоих маленьких друзей, София. Мне не нужен твой напиток жалости.

— Конечно, — я откинулась на спинку сиденья.

За окном мелькал город. В конце концов, небоскребов стало меньше, и появились дома. Мы въехали в закрытый квартал, где жили Дон Пьеро и большинство членов Наряда. Такие красивые и величественные дома, говорила Кэт, когда мы гуляли по ним, и в то же время такие отвратительные жители.

Это несправедливо, отвечала я. Ты любишь многих из этих людей.

Когда мы приехали, у дома Дона Пьеро уже стояло несколько машин. Я не узнала ни одну из них, но было очевидно, что они принадлежат другим Роккетти. Вокруг машин ходили мускулистые мужчины, и все они остановились, чтобы посмотреть, когда мы подъехали.

Алессандро вышел первым и открыл для меня дверь. Он не удостоил меня взглядом, когда я спрыгнула на землю и встала на ноги.

— Постарайся не выглядеть так, будто ты сейчас выпрыгнешь из своей кожи, — сказала я ему мягко.