Кровавая невеста

— А «Николетта» принадлежит семье? — спросила я.

— Да, — ответил он, уставившись в свое меню. — Дон Пьеро построил его вскоре после смерти моей бабушки.

— Романтично.

Алессандро издал низкий горловой звук. Либо в знак согласия, либо он смеялся надо мной.

Я возилась с меню. Вокруг меня счастливые пары наслаждались ужином и беседой. Даже некоторые пары, которые не выглядели счастливыми, разговаривали друг с другом. Но никто из них не сидит с принцем Роккетти, сказал голос в моей голове.

— Почему ты ерзаешь? — спросил он.

Я замерла: — Я беспокоюсь о Фрикадельке. Он никогда раньше не оставался дома один так долго.

Алессандро выглядел так, будто собирался закатить глаза: — Я уверен, что с твоей шавкой все в порядке.

Официантка подошла прежде, чем я успела ответить. Она продолжала нервно поглядывать на Алессандро и быстро приняла наш заказ. Как только мы подтвердили его, она убежала, как олень в свете фар.

Я смотрела ей вслед: — Все здесь боятся тебя.

— Включая тебя.

Я оглянулась на Алессандро. Он холодно смотрел на меня. Я не знала, как ответить — я боялась его. Но, возможно, жизнь в тихой гармонии с ним уменьшила часть этого страха. Я спала спиной к двери и не боялась постучать в кабинет, чтобы спросить, не хочет ли он поужинать.

И все же... когда он смотрел на меня. Или двигался ко мне. Я чувствовала прилив ужаса, предвкушения.

Я очень сочувствовала официантке.

— Нечего сказать? — размышлял он. — Не похоже на тебя.

Я сделала глоток вина.

На его лице появилось хищное выражение. Алессандро пожирал меня своим выражением лица, словно мысленно срывал с меня одежду: — Ты боишься меня, жена?

Я сглотнула: — Да. — мой голос был настолько тихим, что я едва могла расслышать его из-за шума ресторана.

— Ты должна, — был его ответ.

Я встретилась с его глазами. Такие темные и напряженные. Мое сердце забилось быстрее, а желудок сжался. Мне вдруг стало очень жарко: — Извини, мне нужно в уборную. — Я встала так быстро, что стол тряхнуло.

Алессандро не пошевелился. Только откинулся назад и ухмыльнулся.

Я старалась не бежать с криками через весь ресторан. Головы поворачивались, когда я проходила между столиками, и раздавались шепотки.

Уборные были спрятаны за углом, наполовину скрытые искусственным цитрусовым растением. Я зашла в женский туалет. Как и ресторан, он был оформлен в средиземноморской тематике, с пейзажами Италии на стенах и золотыми виноградными лозами, ползущими по зеркалам.

Я бросилась в первую же свободную кабинку.

Мне даже не нужно было идти, а идти в этом платье было бы мучением. Я прислонилась к стене и сделала глубокий вдох.

Ты можешь это сделать, сказала я себе. Не давай ему повода причинить тебе боль.

Дверь в уборную открылась, и в комнату ворвались голоса.

— Я слышала, он держит ее в клетке и выпускает только тогда, когда она ему нужна, — сказал высокий голос.

— Правда? — воскликнула ее собеседница. — Ты думаешь, это правда?

— Я думаю, он ужасен.

— Они все такие, — вздохнула одна из них. — Джонни сказал, что видел Энрико Роккетти в холле со своей любовницей.

— Ага, ну, скажи ему, что Алессандро Рокетти наслаждается вином через два столика от нас, — пробормотала та, у которой был высокий голос. — Элизабет — ты знаешь? С которой я работаю, она двоюродная сестра девушки, которая дружит с Ниной Дженовезе. Элизабет сказала, что ее кузина сказала, что Нина Дженовезе сказала, что конкурирующая банда напала на их свадьбу, и Алессандро Рокетти, очевидно, подвесил их за пятки.

— Ты действительно в это веришь? — спросила ее подруга.

— Определенно. Он похож на садиста, тебе не кажется?

Я наклонилась ближе к двери.

— Да, на симпатичного, — ее подруга хихикнула.

— Не будь такой поверхностной. Он убийца, до мозга костей. Не знаю, почему копы просто не арестуют их всех.

— Такие коррумпированные, — согласилась ее подруга.

Они ныли о коррумпированности чикагских правительственных учреждений, прежде чем покинуть уборную. Как только я услышала, как закрылась дверь, я глубоко вздохнула.

Возможно, содержание в клетке было бы более комфортным. По крайней мере, тогда я бы знала, чего ожидать.

Когда я вернулась за стол, Алессандро едва заметил мое приближение. Он холодно смотрел в окно, словно собирался выпрыгнуть через него в город.

— Нина Дженовезе замужем за боссом, Давиде? — спросила я.

Он перевел взгляд на меня: — Да. А что?

— Да так, без причины. Я хотела пригласить ее на обед и не хотела назвать неправильное имя.

— Лгунья.

Я попытался скрыть свою вину.

Алессандро переключил свое внимание с города внизу и перевел его на меня. Каждая ли женщина чувствовала себя так, когда его пристальный взгляд останавливался на ней? У них тоже колотилось сердце? Сжимались бедра?

— Почему ты спросила? — пропел он.

В этот момент пришла официантка с нашими блюдами. Она поставила их перед нами, не переставая трястись, прежде чем убежать.

Я быстро принялась за еду, чтобы не отвечать на его вопрос. Я сделала паузу и облизнула нёбо. Еда имела почти металлический привкус. Я выпила немного вина, чтобы попытаться смыть этот вкус, но он остался.

Не желая больше есть, я подняла глаза и встретилась взглядом с мужем.

Алессандро смотрел на меня с тяжелыми веками. Он выглядел так, будто собирался съесть меня живьем, вместе с костями и страхом.

— А, Алессандро.

Мы оба подняли головы на голос. Энрико Роккетти подошел к нашему столику, красиво одетый, ему было около сорока лет. Рядом с ним стояла потрясающая женщина, по крайней мере на десяток лет моложе его, одетая в длинное красное платье. У нее были такие бледные тонкие черты лица, что ее можно было принять за фарфоровую куклу.