Кровавая невеста

Алессандро поднялся и пожал мужчине руку: — Дядя.

— Не хочу беспокоить тебя и твою жену, — сказал он. — Я подошел только поздороваться, — он улыбнулся мне. Я поднялась и позволила ему поцеловать меня в щеку. — София, ты выглядишь великолепно, — взгляд Энрико упал на мой живот. — Все еще не беременна?

Я улыбнулась сквозь напряженность: — Нет, еще нет. Еще не прошло и месяца, так что, надеюсь, скоро. — чтобы переключить его внимание, я жестом указала на его спутницу. — Я София, а вы?

— Это Сайсон. Сайсон, мой племянник и его жена.

Она неуверенно улыбнулась: — Очень приятно познакомиться с вами.

— Мне тоже, — я одарила ее широкой улыбкой. — Мне нравится ваше платье. Это Шанель?

Сайсон кивнула: — Из весенней линии.

— Оно великолепно.

Мы болтали о наших платьях, пока Алессандро и Энрико обсуждали что-то. Энрико быстро отстранил себя и Сайсон: — Мы здесь не для того, чтобы прерывать ваш День Святого Валентина, — сказал он и они ушли.

Мы с Алессандро сели обратно.

Даже Энрико и его любовница, похоже, ладили лучше, чем мы с Алессандро, подумала я.

— Сайсон прекрасна, — сказала я в наступившей тишине.

— У нее есть связи с Корсиканским союзом, — был его ответ.

Я не знала, какое отношение это имеет ко мне, поэтому я держала рот на замке и заполнила его своим ужином. Звук вилок, скребущих по тарелкам, заполнил тишину, но не успокоил меня. Энрико сказал, что я все еще не беременна.

Весь смысл моего существования заключался в том, чтобы забеременеть и родить маленьких Роккетти.

Я пыталась мысленно подсчитать свои последние месячные, но никак не могла справиться с цифрами. В конце концов, я сдалась и стала рассуждать сама с собой. Мы с Алессандро занимались сексом всего один раз, вероятность зачатия была очень мала.

Я перевела взгляд на Алессандро. Почему он не переспал со мной снова? Возможно, я ему не нравлюсь, но я сомневалась, что это помешает ему выполнить свой долг перед родом. Долг был неизбежен.

Алессандро, должно быть, почувствовал тяжесть моего взгляда, потому что поднял глаза.

Я снова опустила взгляд на свой ужин.

Не будь дурой, сказала я себе. Ты должна стоять на коленях и благодарить Бога, что он снова не обратил на тебя внимание. Я знала о слухах, связанные с его прошлыми похождениями.

— Не голодна, София?

Я поняла, что не ела. Должно быть, я погрузилась в свои мысли.

— О чем ты так долго думала?

Я подняла голову и встретилась с его глазами. Я сглотнула: — Ни о чем.

— Ты не скажешь своему мужу, о чем ты думаешь? — Алессандро отложил вилку. Он нашел что-то более вкусное для поглощения. — Что это за брак?

— О чем ты думаешь? — Я произнесла эти слова прежде, чем смогла их остановить. Моя болезнь ящура, казалось, становилась все хуже рядом с моим опасным мужем.

Алессандро медленно улыбнулся: — Я думаю о том, чтобы затащить тебя на этот стол, раздвинуть твои ноги и погрузить язык в твою киску.

Моя вилка и рот упали. Образ пришел ко мне так быстро. Я, раздвинутые ноги, его темная голова между ними, моя голова откинута назад, удовольствие, когда он...

— Мы ужинаем, — это все, что я смогла сказать. Все было слишком горячо, слишком быстро...

— Я бы предпочел тебя, а не это ризотто. — он презрительно посмотрел на него. — Я все равно предпочитаю твое. Почему?

— Я делаю свой собственный бульон, — я заикалась.

Алессандро снова посмотрел на меня. Его гнев на ризотто сменился странным взглядом. — Ты сама готовишь свой бульон.

Мое сердце заколотилось так быстро: — Меня научила Дита.

— Ах, Дита, — он задумался, его глаза блестели. Легкость его внезапного юмора удивила меня. Или, возможно, я неправильно истолковала его тон и выражение лица. Может быть, это была просто игра света.

Я попыталась ответить на его неожиданную легкость своей собственной: — Она научила меня всему, что я знаю о кулинарии.

— Она хорошо поработала.

Я почувствовала, что улыбка стала настоящей: — Спасибо.

Прежде чем Алессандро успел сказать что-то еще, в его кармане раздалось тихое жужжание. Он достал свой телефон и нахмурился, глядя на экран.

— Все в порядке? — спросила я, не особо ожидая ответа. Дела мафии — это не женское дело, всегда говорил мне папа.

— Твоего отца ограбили.

— С ним все в порядке?

— Да. — Алессандро положил телефон обратно в карман. Он подал знак, чтобы нас рассчитали.

— Что было украдено? — спросила я.

— Он еще не уверен. Я сейчас отвезу нас туда, и ты сможешь определить, что было украдено.

Я нахмурилась: — Самые дорогие вещи в доме были в его спальне. Кроме произведений искусства. Я не знаю, насколько сильно это поможет...

— Это были ваши с сестрой комнаты.

Комната Кэт? Моя комната? Это были детские спальни, там не было ничего ценного. А все, что могло быть ценным, я забрала с собой к Алессандро: — Ну, наверное, они ушли с пустыми руками. В наших комнатах ничего нет.

Алессандро встал, когда подбежала официантка: — Пойдем, София. Сейчас же.

В его голосе больше не было того мягкого юмора, который был минуту назад. Теперь мой муж был зол. Я сделала то, что мне сказали, и поспешила за ним.

Кто в здравом уме мог ограбить две детские спальни?

Глава 9

Спальня Кэт была разгромлена.

Ее кровать была перевернута, книги разбросаны, все рамки с фотографиями открыты. Даже шторы были сняты с карнизов. Но самым странным было уничтожение ее детских мягких игрушек. Они были разрезаны, и по всей комнате валялся наполнитель.

Я прижалась к двери.

Последнее оставшееся доказательство того, что моя сестра была в этом мире, пользовалась этим пространством, исчезло. Разорвано и уничтожено.

Моя спальня уцелела немного больше. Мягкие игрушки и рамки с фотографиями были разрезаны, но сама комната уже была полупустой.

В холле, я слышала Алессандро, Дона Пьеро и папу. Дон Пьеро уже был здесь, когда мы приехали, так как он жил всего в нескольких улицах отсюда. Но для него было странно участвовать в таком пустяке, как ограбление. Может быть, он видел в этом нечто большее, чем бессмысленный взлом и проникновение.