Кровавая весна 91-го продолжается
Шрифт:
— Георгадзе. Просил тебя поломать — мы подписались.
— Твой тезка Миша? — усмехнулся Андрей. — Я так и думал. Что обещал?
— Четыре стольника, — обреченно признался боксер. — Две кати сразу, две — после дела.
— А с Лерой, что собирались сделать? — процедил подошедший Рудик.
— Ничего, — Игнатов виновато отвел глаза. — Подержали, пока этого гасили и всё.
— Врёт гнида, — авторитетно заявил Максимов. — Сам подумай Рудик. Они все выпившие, башки затуманены алкоголем, тормоза отключены. Вон, этот, коренастый, который недалеко от турников лежит, кричал, чтобы рябой её прижал
— Понятно, — нехорошо прищурился Рудик. — Рябой, это Сява, который возле песочницы шевелится?
— Он, — подтвердил Андрей. — Этот уро…
Максимов не успел закончить, Рудик по-волчьи оскалился и молнией метнулся вперед. Дал с носка в голову, начавшему приходить в себя коренастому. Тот нечленораздельно вскрикнул, и тяжело повалился обратно, опять отрубившись.
Рудик рванулся вперед, поднимая каблук и явно целясь в голову, нокаутированного Сявы.
— Ты что, Рудольф, совсем сдурел? — в последний момент метнувшийся навстречу Петр Ефимович смог оттолкнуть осатаневшего белобрысого назад, а Андрей крепко обхватил друга за пояс, не давая сдвинутся с места.
— Сесть хочешь? — хладнокровно поинтересовался бывший военный. — Успокойся! Они уже своё получили. Все нормально с твоей сестренкой. Никто ей ничего плохого не сделал.
— Если бы сделали, я бы этих уродов порвал, — процедил Вернер. — Андрюха, отпускай уже. Не буду я их трогать, слово даю.
— Парни стойте на месте. Я если что подключусь, — вдруг сообщил Петр Ефимович, забирая палки.
— А? — растерянно оглянулся Андрей и увидел, как черный силуэт военного скользнул к стоящим возле дома деревьям.
Приближающийся топот заставил Рудика и Максимова замереть.
Из-под дома спереди, по асфальтовой дорожке, ведущей к выезду на трассу, вынырнула небольшая толпа. Впереди со всех ног неслись братья Громовы, Саня Русин и Цыганков с Лерой. Позади трусцой бежал, дышавший как загнанная лошадь, Влад вместе с десятком мужиков, присутствовавших на банкете.
Увидели Максимова, Рудика, Петра Ефимовича, несколько неподвижных тушек «зареченских», воющего гопника, по-прежнему держащегося за глаз и сидящего на заднице, глухо матерящегося Игната и притормозили.
Лера порывисто кинулась к Андрею, но опомнилась и остановилась рядом. Грудь девушки под курткой бурно вздымалась.
— Думала: тебя покалечили, — чуть отдышавшись, сообщила она. — Этих уродов целая куча, ещё и Игнатов с ними. Рудик, а ты как здесь оказался?
— Мы с Жанкой на кухне чай пили, — немного смущенно сообщил Вернер. — Увлеклись немного, не сразу заметили, что на площадке происходит. Я выскочил, Жанке сказал в милицию звонить.
— Чай они пили, — ухмыльнулся Саня Русин. — Конечно. Охотно верим.
— Прекрати, — попросил насупившийся Рудик. — Не твое дело, что мы там делали.
— Вот видишь, живой, здоровый, — улыбнулся Лере подошедший Дима. — А ты боялась. Представляешь, Андрюха, она всех нас на ноги подняла. Кричала, что тебя зареченские убивают.
— Неправда, — возразила густо покрасневшая девушка. — Не кричала — сказала. Они бухие были — могли натворить дел. И не убивают, а всей шоблой накинулись. Андрей меня защитил, начал
драться с ними, чтобы я убежала.— Значит, показалось, — опер дипломатично не стал спорить с Лерой и прошелся по площадке. Мужики уже приводили в чувство, поднимали и выстраивали в шеренгу пошатывающихся зареченских.
— О, какие люди и без охраны, — ухмыльнулся Громов-старший. Опер с довольным видом прохаживался вдоль понурых гопников и продолжающего сидеть на заднице боксера.
— Сява, Гном, Квадрат, Сека и, конечно же, Игнат, куда же без тебя? Ну что уроды доигрались? Будем вас оформлять. Готовьтесь к долгому путешествию на солнечные курорты Магадана. Будете осваивать почетную профессию дровосеков в холодной Сибири. Труд сделал из обезьяны человека. Надеюсь, и вы со временем эволюционируете.
— Ошибаешься Дима, эти приматы уже потеряны для человечества, — довольно сообщил неожиданно появившийся из-за дерева бывший военный. — Их уже ничего не спасет.
— О, Петр Ефимович, — широко улыбнулся Громов-старший. — А я думаю, как пацаны отбились от такой кучи шпаны? Ваша работа?
Взгляд опера многозначительно остановился на палках Смирнова.
— Частично, моя, — скромно подтвердил бывший военный. — Но ребята и сами отлично справлялись.
— Если бы не Петр Ефимович, меня и Рудика затоптали, — честно признался Максимов. — Уже сшибли с ног, и пинать начали. Можно сказать, он нас спас.
— Я так и понял, как только Ефимыча увидел, — усмехнулся опер. — Он — личность знаменитая. А чего же вы, за деревом прятались, товарищ майор?
— Услышал топот. Увидел приближающиеся силуэты. Подумал: шпана с подмогой возвращается, — невозмутимо отчитался военный. — Бежать было уже поздно. Да и ребята были потрепаны, далеко бы не ушли. Решил оценить обстановку и действовать по ситуации. Если придется нападать, лучше это сделать неожиданно, тогда шансов на успех больше.
— Понятно, — хмыкнул Дима. — Радует, что вы никого здесь не убили. Это всё-таки Подмосковье, а не джунгли Вьетнама.
Во двор заехали два милицейских «УАЗа». Опер помахал левой, правой доставая из кармана потертой кожанки удостоверение.
— Сюда.
* * *
Утреннее пробуждение вышло у Максимова мгновенным. Будто вынырнул из темного омута на свежий воздух: плавал в черной пелене сонного забытья, резко открыл глаза, и светлые пятна моментально превратились в нависшую над кроватью люстру и разноцветные узоры обоев. Протяжно зевнул, потянулся и проснулся окончательно: тело, получившее чувствительные удары, ломило, ссадины саднили, синяки побаливали, нос тоже чуть ломило, но в целом терпимо.
Андрей сполз с кровати, чувствуя себя разбитым и поплелся в душ. Родителей уже не было — ушли на работу. Струи прохладной воды взбодрили и, не смотря на ноющую боль, отдающуюся по всему телу, принесли долгожданное облегчение.
Освежившийся Максимов переоделся в спортивные штаны и рубаху навыпуск и пошёл на кухню заваривать чай. Увидел записку: «Заходила к тебе, будить не стала. Мы с папой ушли на работу. Вечером обо всем поговорим. В холодильнике пельмени, каша, колбаса, макароны, масло, вчерашняя курица. Разогрей себе чего-нибудь».