Кровавая весна 91-го продолжается

— Мы гусские не обманываем друг друга, — усмехнулся Андрей.

— Что? — поднял брови Влад. — Не понял?

— Не обращай внимания, — отмахнулся Максимов. — Просто вспомнил один смешной момент.

«Не говорить же тебе о фильме, который снимут через добрый десяток лет», — мысленно дополнил он…

Подробный рассказ занял минут сорок. Влад слушал внимательно, изредка задавал уточняющие вопросы. Когда Максимов закончил, коммерсант кивнул.

— Очень интересно. И сколько ты хочешь?

— Те же десять процентов для начала. Можно от прибыли. Все расходы, включая зарплаты людей, на тебе.

— Всей прибыли моих магазинов? — уточнил Русин-старший.

— Конечно, а как же иначе?

— Не пойдёт, — хмыкнул кооператор, заметил, как Андрей нахмурился и торопливо добавил: — Да подожди дуться, выслушай сначала. У меня есть другое предложение.

— Хорошо, — кивнул Максимов. — Слушаю.

— Смотри, мои магазины продают и без твоих идей. Я их создал, взял помещения, сделал ремонт, выстроил всю систему пошива и закупок шмоток, трачу бабки на зарплату и содержание. Согласен?

— Согласен, — Андрей недовольно поморщился. — И?

— У меня есть определенный ежемесячный оборот с каждого магазина. Твою акцию со скидкой не считаю, говорю о средних цифрах за другие месяцы. Это то, что я и так продаю без твоего вмешательства в розницу и мелким оптом в другие города и поселки. Я сегодня вечерком сяду, прикину, посчитаю и озвучу тебе цифры. С того, что я и так реализую без тебя, платить процент глупо. Если по твоей рекомендации сделаем новые модели, поднимаем цены, то двадцать процентов с прибыли готов дать. Если продаешь сверху средних ежемесячных цифр обычной прибыли, пятнадцать процентов — тебе. Нормально? По-моему очень хорошее предложение, учитывая, что ты уверен в своем плане.

— А если двадцать пять и там и там? — сделал попытку Максимов.

— Четверть? — скривился Влад. — Это до фига, учитывая, что магазины мои, финансирование тоже, ты ничего не вкладываешь, только даешь идеи и помогаешь их реализовать. Да и потом, ты же ещё несовершеннолетний, никто тебя к легальному бизнесу и деньгам не допустит. Наше сотрудничество дает тебе шанс в таком возрасте заработать серьезные деньги.

— А почему же ты сходу дал мне десять процентов от всех воскресных продаж, да ещё и со скидкой? — поинтересовался Андрей.

— Потому что это была разовая двухдневная акция, — терпеливо пояснил Влад. — Мне было интересно посмотреть, что из этого выйдет.

— Тогда давай двадцать четыре процента в первом и во втором случае, и я полностью беру на себя подбор и работу с продавцами. Плюс расходный фонд в тысячу рублей ежемесячно. То, что не потратил, переходит на следующий месяц. По рукам?

— Двадцать процентов и по рукам, и то, только потому что доказал перспективность своих идей. Плюс фонд, для начала пусть будет пятьсот рублей в месяц, и двести в резерве на непредвиденные расходы. Годится?

— Двадцать два процента.

— А черт с тобой, — азартно махнул рукой Влад. — И испытательный срок, скажем, два месяца. Если продажи не вырастут хотя бы на пятьдесят процентов, пересмотрим соглашение.

— Договорились. — Андрей пожал протянутую ладонь и придержал, не отпуская. — Мне нужен месяц для разгона, примерно. Считать начнём со второго. Но если вырастут вдвое или больше, тоже пересмотрим, но уже в мою пользу.

Влад откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и оглушительно захохотал.

Максимов терпеливо ждал, когда он успокоится.

— Дого… договорились, — прохрипел коммерсант, вытирая пальцами выступившие слезы. — Ой, не могу, повеселил. Ну ты и жук, Андрюха. Такими темпами скоро и меня обскачешь на поворотах. А всегда казался бескорыстным скромным парнем.

— Я быстро учусь, — усмехнулся Максимов. — Книжки хорошие читаю.

— Ладно, — улыбнулся в ответ Влад. — У вас же каникулы, правильно? Приходи завтра с утра, часикам к десяти, я тебе таблицы покажу, цифры озвучу, денег на расходы выдам. Обдумай всё хорошенько, если возникнут дополнительные вопросы, обсудим и можешь приступать к работе.

— Договорились, — кивнул Андрей.

Улица за открытой дверью магазина встретила порывом свежего прохладного воздуха. Максимов остановился и вдохнул полной грудью.

«С Владом договорились, слава богу. Теперь надо дождаться ответа Димы и попробовать поймать маньяка. Шансы с моим знанием психологии этих тварей, спасибо брату-учёному, у меня есть. А ещё нужно решить проблемы со шпаной, ментами, Хомяковым, Лесиным и можно пахать, зарабатывать серьезные деньги, готовится к окончанию школы и переезду в столицу. В августе там пройдёт ГКЧП, в конце декабря спустят советский флаг, в начале следующего года это уже будет новая страна — победившего капитала. Все кинутся активно делать деньги. В этом плавильном котле откроется много возможностей, а через ещё пару лет, с моими знаниями страну можно повернуть на правильный путь и предотвратить кровопролитие девяносто третьего. Если избежать не получится, то хотя бы не допустить победы Ельцина и сохранить отцу жизнь. Николай Иванович — отличный мужик, но батя у меня один, тот который в прошлой жизни таскал меня с Денисом на рыбалку, играл с нами в футбол, учил подтягиваться и мастерить первый скворечник. Мать так и не смогла смириться с его гибелью. В конце девяносто третьего он мне часто снился, бледный, с трагическим лицом и кровавым мазком на землистой щеке. Будто силился, хотел что-то сказать, но не мог. Я потом в холодном поту просыпался. А сейчас сделаю всё, чтобы сохранить ему жизнь, чтобы они с мамой были счастливы»…

Андрей тряхнул головой, избавляясь от накативших воспоминаний, и двинулся домой. Занятый мыслями, как грамотно выстроить продажи, он не сразу увидел знакомую нескладную фигурку в потертой куртке, замершую перед железным парапетом на перекрестке. Из-под «петушка» выбивались непокорные рыжие кудри, кулаки сжаты до побелевших костяшек, невидящий взгляд устремлен вдаль поверх потока машин, на лице — страдание и суровая обреченность. Мимо мелькали прохожие, влюбленные парочки, стайки детишек, гуляющих по городу, никто из них не обращал внимания на застывшую понурую фигуру.

«Он же сейчас перепрыгнет ограду и рванет под проходящие машины», — понял Максимов. — «Вот дебил!!!».

Женщина лет сорока остановилась рядом с Гринченко, озабоченно что-то спросила, Олег коротко ответил. Женщина поджала губы и пошла прочь. Олег сделал шаг другой, остановился возле парапета, напрягся. Максимов уже не скрываясь, рванул со всех ног к однокласснику.

Он успел схватить Гринченко за шиворот и рвануть на себя, когда тот начал перелазить через ограду. Треснула, обнажив клочья поролоновой обивки старая куртка.

— Пусти, ну, — завопил несчастный влюбленный, пытаясь перевалиться через ограду.

— Ага, сейчас, — пропыхтел Андрей, захватывая локтевым сгибом правой шею рыжего, левая ладонь зафиксировала запястье. Максимов резко дернул корпусом, рывком опрокидывая одноклассника обратно на грязный асфальт, сам не удержал равновесие и повалился сверху.

Мимо пронеслась машина, забрызгав парней фонтаном грязи.

— Твою мать, — выругался в сердцах Максимов, стирая со щеки черные капли.

— Что здесь происходит? — раздался строгий голос. Рядом с ребятами остановился пожилой мужчина в сером драповом пальто, из воротника топорщился красно-синий мохеровый шарф.