Кровавая весна 91-го продолжается

— Мороженое? — неуверенно переспросила она.

— Ну конечно, — подмигнул Андрей. — А не те пошлости, которые пришли в твою красивую, но глупую блондинистую головёнку.

Лена хмыкнула, но ничего не ответила. Улыбающаяся и снова усевшаяся за табуретку напротив Инга хихикнула, но тоже мудро воздержалась от комментария.

— Вы чай-то пейте, — напомнил Андрей, подвигая к девушкам тарелку с сушками. — И угощайтесь. А заодно рассказывайте, чего пришли.

Подружки переглянулись.

— Ты помнишь, что поездка на ВДНХ перенесена на пятницу? — решительно начала Лена. — Два автобуса повезут. Для нас и ребят из одиннадцатых классов девятнадцатой школы. На обратном пути наш комсомольский актив уломал классух устроить небольшой банкет в кафешке возле ВДНХ. Хомяков уже через знакомых договорился, нас будут ждать. Обратно поедем поздно, так что бери с собой теплые вещи и термос. Кстати, с тебя пять рублей на кафе.

— А если я не поеду? — лениво уточнил Максимов.

— Ивченко просила тебе передать, явка обязательна, — твердо ответила Колокольцева

— Это можно было и по телефону сказать, — заметил Андрей, отхлебывая горячий чай и аппетитно хрустя сушкой.

— Можно, — царственно согласилась Лена. — Но мы с Ингой тебе советуем, сказаться больным и не ехать.

— Это ещё почему? — сразу насторожился Максимов.

— Мы знаем, что ты ночью подрался с зареченскими, — вступила в разговор Аус, тряхнув каштановой челкой. — Сегодня Лесина встретила, он рассказал. Весь светился от радости. Обещал: тебе эта драка ещё отзовется. Спрашивал, поедешь ли ты в Москву? Там, как я поняла, тебе тоже какую-то пакость готовят.

— Что прямо так и сказал? — нарочито удивился Андрей.

— Нет, Антон ничего такого не говорил, — опровергла Инга — Просто очень у него самодовольный и загадочный вид был. Будто гадость собрался сделать. А Таня Ивченко, она с нами, как ты знаешь, тоже в комитете комсомола, говорила, что на днях Лесин с Хомяковым отошли в сторонку и о чём-то тихо переговаривались. О чём она не слышала, но пару раз Москву и твою фамилию упомянули, а когда она подошла к Хомякову, задать вопрос по организации поездки, сразу резко замолчали.

— Толик очень на тебя злой за шутку с хомяком. Даже жалобу писал в райком комсомола, — добавила Лена. — Но там его послали, им не до идиотских разборок, сидят тихо как мыши под веником. И директор за тебя заступилась. Но Хомяков до сих пор успокоиться может, спит и видит, как гадость сделать. Так что, не езди в Москву, не надо.

Глава 2

— Понятно, — Андрей задумчиво поскреб ногтем щеку. — Значит, гадость сделать хотят? Что же девчонки, спасибо за информацию.

— Так ты поедешь? — поинтересовалась Лена.

— Теперь -обязательно, — улыбнулся Максимов. — Интересно посмотреть, что они придумали. И пусть этим негодяям будет стыдно

— Кому — Лесину и Хомякову?! — фыркнула Колокольцева. — Не придумывай!

— Ну, — усмехнулся Андрей. — Есть много разных способов пробудить у них чувство стыда. Я подумаю, каким из них воспользоваться. Кстати, а почему вы вдруг меня предупредить решили? Интересно, просто.

Девчонки быстро переглянулись.

— Они неправы, — решительно заявила Лена. — Георгадзе и Лесин первые к тебе пристали, спровоцировали. Ещё и гадость какую-то планируют сделать. Поэтому и предупредили.

Аус согласно кивнула.

— Спасибо девчонки, я это оценил, — лукаво улыбнулся Максимов. — Значит, буду должен.

— Будешь, куда ты денешься, — с достоинством кивнула Лена. — Прогуляемся вместе как-нибудь. Мы ещё с тобой не закончили.

— Ладно, — безропотно согласился Андрей. — Конечно, прогуляемся. Как я могу отказать двум самым красивым девушкам школы?

— Вот-вот, Воронов, — надменно задрала подбородок Колокольцева. — Мы сами тебя пригласили — цени.

Инга сверкнула белозубой улыбкой, и, пользуясь тем, что Лена не видела, весело подмигнула.

Девчонки ещё минут десять посидели, попили чай, пожевали приготовленные хозяином на скорую руку бутерброды, немного поболтали о разном и начали собираться. Когда за ними закрылась дверь, Максимов глянул на настенные часы в коридоре:

«12:40, хорошо поспал. Пожалуй, заскочу в райотдел. Девчонки сказали, Лесин в курсе о драке и пообещал, что она мне ещё отзовется. А кто предупрежден, тот вооружен. Пообщаюсь с Димой, послушаю, как всё прошло. Возможно, кто-то копыта откинул, и мне статью предъявят?» — хмыкнул Максимов и тут же отдернул себя. — «Да не, ерунда. Зареченские были помятые, конечно, но все более-менее здоровые, без смертельных травм. Если что могут предъявить, это превышение пределов необходимой самообороны из-за тяжких телесных повреждений. Надо узнать, что там происходило. Потом к Владу зайду, как раз с ним часа на три договорился».

Через пять минут он уже был во дворе. Весеннее солнце слепило глаза. Весело чирикали и прыгали на лужах воробьи, деды и пожилые мужики гремели костяшками домино, рассевшись у столика во дворе. На лавочках у подъездов сидели бдительные бабки.Максимов улыбнулся, поднял воротник пальто и быстро шагал к центральной улице.

В райотделе как всегда было шумно и оживленно. На входе курили и переговаривались ППС-ники и опера, входили и выходили какие-то люди. Андрею пришлось отстоять небольшую очередь к окошку дежурного.

— Чего тебе, пацан? — глянул на него полный мужчина с погонами старлея.

— Я к лейтенанту Дмитрию Громову, — пояснил Андрей. — Вчера драка была, на меня напали, хулиганов в райотдел привезли. Меня зовут Андрей Воронов.

— А, так это ты был? — дежурный с новым интересом глянул на парня. — Сейчас.

Снял трубку, быстро набрал внутренний номер.

— Дима, тут к тебе пацан пришел, лет семнадцати. Говорит, вчера в драке поучаствовал. Да, Андрей Воронов. Хорошо. Передам, — дежурный отодвинул трубку и буркнул:

— Здесь жди, у входа. Он сейчас выйдет.

— Ладно, — пожал плечами Андрей и отошел от окошка.

Через минуту появился Дима, нашел взглядом Максимова и махнул рукой.

— Сюда.

Андрей послушно двинулся за опером.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался Громов-старший, направляясь к своему кабинету.

— Относительно нормально, — вздохнул Максимов. — Все руки в синяках, тело болит, ломит немного, всё-таки пинали меня от души, хоть я и прикрывался. А так более-менее, ничего не сломали.