Кроваво-красный
Шрифт:
Скряга Бенлин, заказанный собственным племянником, наркоман Фэлиан... Они не совершили ничего ужасного, но их не было жаль. Она даже не говорила с ними, а только обрушила на голову босмера его трофей и передала наркоману яд. Смерть Торонира, ставшего случайной жертвой, тоже не вызывала сожаления: хитрый, жадный до денег и склонный к извращениям торговец был ей неприятен с первого не самого удачного знакомства.
— Я не думала о других. Было жаль Нельса, но...я хотя бы знала, за что его заказали. — Терис тяжело вздохнула и ссутулилась, уже не пытаясь прикрываться безразличием. Лучше сказать все сейчас и услышать хоть какой-то совет, чем и дальше грызть себя сожалениями. — Перения
— Или она сама не так проста, как кажется. Стражница Лейавина и трактирщик могут быть замешаны в чем угодно. — Рука Спикера ободряюще легла на плечо. — Руфио до последних своих дней имел репутацию честного человека. В особняке Довеси давала тебе ценные советы и даже поведала тебе историю из своей жизни. В другой ситуации она могла бы быть менее дружелюбной. Считай, что расположение и откровенность Перении — твоя заслуга. Может, кого-то другого она встретила бы на пороге с топором или сама отравила бы за ужином. Один из убийц Аркуэн так и умер — сел выпить с жертвой, одиноким стариком и, как оказалось потом, алхимиком.
Терис слабо улыбнулась. На душе стало легче — ровно настолько, чтобы сегодня спокойно заснуть и утром уехать без лишних мыслей. Выполнить задание, вернуться домой и забыть все. Она сможет это сделать, когда Маттиас Драконис последует за своими родными, только ему совершенно точно будет уготовано пламя Обливиона.
— Спасибо. Я буду очень осторожна и…сделаю все как надо.
Спикер не ответил, и полукровка почувствовала, как его пальцы ощутимо сжали плечо.
Темный силуэт, возникший в дверях, на долю секунды вызвал желание схватиться за нож — до тех пор, пока взгляд не различил бледное лицо Матье Белламона.
— Добрый вечер. — Душитель, неизменно усталый и напряженный, склонил голову. — Я проезжал мимо и...
— Аркуэн едва ли это одобрит. — Спикер поднялся, и Терис краем взгляда заметила, что он так и не отпустил рукояти кинжала.
— Ей...необязательно знать. — Бретонец выдавил улыбку, словно не замечая того, что хозяин форта ему не рад. — Я понимаю, что...все сложно. И у вас и...у нее. Она не очень хорошо себя чувствует...
— Очень жаль. — За сдержанными интонациями чувствовалось желание, чтобы плохое самочувствие альтмерки перешло в смертельную болезнь. — К сожалению, я ничем не могу помочь.
— Нет, что вы, я совершенно не за этим. Ее лечат, все хорошо... — В ввалившихся глазах душителя проблеск неподдельной нежности скрылся за обычным напряжением, и его взгляд метнулся к полукровке. — Я...просто хотел увидеть Терис, извиниться...
Слова обожгли напоминанием о сырой и холодной весенней ночи, оживили в памяти огонь в глазах черных лошадей, злорадный взгляд Аркуэн и давящее, выворачивающее наизнанку чувство безысходности и конца всему, что было в жизни. Матье держал ее и — Терис знала это — перерезал бы ей горло по первому слову своего Спикера. Ничего личного, он такой же исполнитель, как и все остальные. Наверное, он и правда не хотел, раз пришел туда, где ему не рады лишь затем, чтобы извиниться.
— Все в порядке. — Терис выдавила ответ, вновь видя окровавленную клеймору и алые глаза вампира. — Я знаю, что ты исполнял приказ.
— Я…рад, что ты понимаешь. — Матье вздохнул, и нервная, виноватая улыбка на его лице сменилась выражением облегчения. — У меня опасное задание. Я не хотел бы, чтобы все осталось так. Хотел увидеться…
— Сегодня не лучший день для встречи. — Спикер говорил спокойно, без намека на угрозу, но где-то в коридоре приближался скрип костей, и лицо Матье из бледного становилось серым. — У Терис тоже задание, и ей
нужно готовиться.Лязг оружия о камни приблизился, и страх бретонца обрушился на сознание, как заразная болезнь.
Терис чувствовала и не ставила под сомнение способность Лашанса отдать приказ, после которого душитель Аркуэн не вернется в Королл. И, возможно, все это будет выглядеть как смерть на опасном задании, о котором он только что сказал. Совершенно напрасно…
«Не надо!» — Она успела только подумать, когда за спиной Матье сверкнули белизной гладкие черепа.
— Они проводят тебя до выхода. Здесь много ловушек. — Хладнокровное спокойствие облеклось тенью вежливости. — И да хранит тебя Мать Ночи.
— Благодарю. — Бледные губы душителя нервно дрогнули, но, так и не сложившись в улыбку, застыли гримасой вымученного расположения. — Да хранит вас Ситис. Терис…
Скелеты скрипнули костями, и душитель исчез в коридоре, увлекаемый ими к выходу из форта. Они не касались его, не поднимали оружия — до тех пор, пока он не сопротивлялся. Убийца не сомневалась, что они применят силу, сделай душитель хоть шаг в сторону.
— С ним ничего не случится. — Выдержка дала трещину, и Лашанс не стал скрывать сожаления. — Он не так глуп, чтобы попытаться вернуться.
Страх сказать лишнее боролся с желанием заступиться за душителя, и Терис промолчала, прислушиваясь к затихающим вдали шагам. Неспешным, ровным, не выдававшим попытки бежать или вступить в бой с мертвыми.
Матье служил Аркуэн, и на этом заканчивалась вся его вина. Он помогал ей осенью, он сожалел об Очищении…
Он принадлежал к числу тех, кого Спикер подозревал, и это пересиливало все остальное, держало душителя на грани смерти каждый раз, когда он оказывался рядом.
— Вы думаете, что он виновен? — Нелепый вопрос не находил в мыслях ответа. Зачем ему это? Ради чего? Матье провел в убежище Чейдинхолла несколько лет и даже сейчас пытался не портить отношений, насколько было возможно. Ему дали рекомендации, позволившие стать душителем, и он верно служил Черной Руке, научился выживать с Аркуэн…
— Пока нет доказательств. — Неестественная уверенность выдавала нечто, пугающе близкое к паранойе. — Но здесь ему делать нечего.
— Он пришел попросить прощения. — Попытка возразить разбилась о тяжелый, заставляющий замолчать взгляд.
— Он уже просил у меня разрешения приехать. Хотел извиниться перед тобой и спрашивал, как ты себя чувствуешь. — Убийца наконец опустился на прежнее место, и раздражение в его голосе понемногу утихло. — Я дал ему понять, что не стоит. И я не знаю, на что он рассчитывал, когда пришел.
— Может, правда переживал? Все же он раньше работал у вас и…
— Он никогда не нарушал запретов. — Люсьен Лашанс медленно покачал головой, отрешенно рассматривая клинок кинжала. — Никаких. И всегда понимал намеки. Ему не нужно было долго объяснять, что его не хотят видеть. В последнее время он слишком настойчиво выражает свое сочувствие и желание помочь. И мне это очень не нравится.
Глава 69
Голоса в таверне гудели ровно, напоминая о жужжании пчел над лугом около Чейдинхолла. Терис давно перестала прислушиваться к словам, ловя лишь интонации — пока что спокойные: город встревожил только недавний набег гоблинов на чью-то ферму. Но и сетования на это неприятное событие затихали, лишившись смысла с тех пор, как бойцы Гильдии зачистили логово тварей. Смерть Филиды тоже осталась в прошлом, и имя покойного командора прозвучало лишь раз в рассказе старого солдата, некогда служившего в Легионе.