Кроваво-красный

 — Зато теперь будет очень осторожна с алкоголем и все свои силы направит на изучение алхимии и анатомии. При почти полном отсутствии магии ей это полезно.

 — Я согласен, учиться нужно... Но не такими же методами! Она ничему не научится, только изведет себя, вот увидишь.

 — Это предложение заключить пари? — Спикер откинулся на спинку кресла, впился взглядом в вампира, уловив в его интонациях вызов — в своей борьбе за обиженных новичков тот иногда очень увлекался.

 — Нет, я просто... — Винсент поймал его взгляд и, помедлив, махнул рукой, — Вот увидишь, за неделю она ничего не выучит.

 — Выучит то, что я скажу. Основы алхимии, раздел ядов.

 — Не выучит, и ты расскажешь ей все, как было на самом деле. А я дам ей в руки что-нибудь тяжелое, чтобы было, чем в тебя кинуть. И ей за это ничего не будет.

 — И с меня еще бутылка Тамики 433 года.

 Вампир настороженно посмотрел на него, чувствуя подвох, сжал пальцы и замер.

 — Твои условия?

 — Как обычно.

 Винсент сощурил кроваво-красные глаза, устало вздохнул, под укором пряча свое нежелание отступать.

 — Тебе это не надоело?

 — Это не может надоесть. — Спикер позволил себе улыбку и протянул руку, — По рукам?

 — Ты все равно проиграешь. — после доли секунды колебания Винсент сжал ладонь ледяными цепкими пальцами, — По рукам. И только потому, что я хочу добиться от тебя ответственного отношения к подчиненным.

 — Конечно. Вино тут совершенно ни при чем.

 Терис обнаружилась на прежнем месте — в углу под завалами книг, свитков и собственных конспектов, вникать в содержание которых Лашанс не пытался — полукровка не соврала, и почерк у нее и правда был отвратительный, но с этим можно было разобраться и потом.

 — Спикер... — она оторвалась от чтения, только когда его тень загородила ей свет, и попыталась встать, но убийца жестом остановил ее — любое неосторожное движение грозило обрушить нагромождения книг, а с потрясающей способностью убийцы устраивать вокруг себя хаос они бы точно не остались целыми.

 — Тебе лучше?

 — Да, спасибо. Я готова работать, если нужно.

 Энтузиазм в голосе мешался со страхом; казалось, полукровке за несколько лет жизни на улице кто-то вдолбил в голову, что все от нее ждут только работы до последнего издыхания, а в случае неисполнения самое меньшее придушат на месте. Найти бы этих людей и перерезать. Энтузиазм, конечно, качество полезное, если бы оно не граничило с почти самоубийственной привычкой заботиться только о выполнении задания, а не о своей жизни.

 Отчитывать ее за это снова желания не было, слишком уж несчастно она выглядела, и вместо ответа на стол, примяв пергамент, легла книга "Основ алхимии'', заботливо заложенная на страницах с ядами.

 — К какому числу выучить? — полукровка посмотрела со стоической обреченностью, обнаруживая способность при необходимости понимать требования без слов.

 — У тебя неделя.

 Терис кивнула, скользнув взглядом по заложенным страницам; в глазах отразилась безысходность — страниц не меньше сотни, и исписаны они были мелким и витиеватым почерком, не таким ужасным, как ее собственный, но, тем не менее, не слишком понятным. На мгновение стало даже жаль ее, и Спикер вытащил из сумки и протянул ей яблоко.

 — Спасибо... — полукровка яблоко взяла, но смотрела на него так, как будто бы знала, что в сумке оно соседствовало со своим ядовитым сородичем, и на долю секунды это опасение передалось и ему, заставив присмотреться. Нет, все нормально, отравленные всегда лежат в левом кармане, а в этом даже темнеет червоточина — верный признак того, что оно съедобное.

 — Отчет потом сдашь, не торопись. — было даже немного жаль, что с ней так вышло. Сначала Аркуэн, потом эта оказавшаяся неожиданно убедительной для нее сказка про орка, теперь пари с Винсентом...

 — А когда тренироваться можно? — раскосые глаза, все еще испуганные и настороженные. смотрели из-под свисающих на лоб волос — понятия о том, что можно их как-то забрать, полукровка, видимо, не имела, и Спикер, склонный к аккуратности, заправил их ей за уши.

 — Посмотрим.

 — Я…могу прийти?.. — во взгляде появилось напряжение, еще более яркое, чем обычно. Прав был Винсент, считает себя виноватой и наверняка уже придумала себе ненависть и презрение с его стороны, в которые сама же и поверила. Нет, не стоит больше так с ней, а то, чего доброго, в порыве раскаяния правда пойдет убивать минотавров или кого пострашнее.

 — Конечно. Выздоравливай и приходи. — рука сама потянулась к встрепанным волосам полукровки, и та втянула голову, по-кошачьи прижав уши — в очередной раз промелькнула мысль о наличии в ее роду хаджитов. — Скелеты очень тебя ждут.

 Полукровка улыбнулась, в ее глазах разом убавилось напряжения и чувства вины, и согласно кивнула. Приятно с ней работать — верит каждому слову, с недавних пор прониклась желанием учиться, а что до дурного характера, подаренного улицей, так это исправимо. Историей с орком в том числе, как бы ни ратовал Винсент за честность и прямоту; впрочем, следуя его наставлениям, пришлось бы рассказать ей не менее увлекательную историю о том, как она сидела у него на коленях и мурлыкала на ухо, и вряд ли она была бы рада это услышать. И не услышит. А если и услышит, то только потому, что найдется повод сказать — серьезный и значимый, и услышит она это, когда ему будет нужно: проигрывать Винсенту он не собирался.

Глава 22

 Перо жалобно скрипело, старательно выводя на бумаге кривые буквы, из которых складывались не менее кривые цепочки слов, то наползавших друг на друга, то пугливо жавшихся к краям листа.

 Терис вздохнула и размяла не привыкшие к перу пальцы, сведенные судорогой. Легче было после часа стрельбы в мишень, только сейчас о таком счастье пришлось забыть — велено сидеть, читать, и отчет был начат в качестве отдыха от зубрежки свойств паслена обыкновенного и его применения в медицине и ядах. Задумчиво закусив кончик и без того истрепанного пера, убийца окинула взглядом уже написанный текст, при этом искренне пожалев глаза Спикера, которому предстояло его читать.

 Боги не наградили Терис терпением, которое позволило бы выучиться в приюте писать как следует. Кто знает, как сложилась бы ее жизнь, если бы она с прилежанием выписывала буквы на уроках каллиграфии вместо того, чтобы лазать по деревьям и спускаться в шахты на поиски трофеев... Память услужливо подсказывала, что одного из ребят постарше за грамотность и красивый почерк отправили секретарем к кому-то из местных дворян. И кто бы знал, что умение писать ей еще пригодится, никогда бы не подумала...

 Но сейчас убийцу заботили не столько превратности судьбы, сколько само содержание отчета, с каждым новым словом превращавшееся в еще больший бред. Теперь же замешательство вызывало еще и то, что отчет — документ официальный, и слово ''шлюха'' там смотрелось бы несколько грубо, хотя и правдиво.

 — Альга... — жалобно протянула она, косясь через плечо. Данмерка уже довольно давно молча сидела в кресле, занятая куда более приятным делом — в ее руках был том бессмертного произведения Кассиуса Курио о юной аргонианке и графе, на службе у которого она состояла, а на столике рядом поблескивал вином изящный бокал.