Кроваво-красный

 Нельс не любит Легион, определенно не любит. Невилль же, судя по нескрываемому недовольству, не любит нордов... И это только самое начало, не прошло и получаса с того момента, как их заперли в доме.

 Норд тем временем, осушив немалых размеров кружку, взял открытую бутылку и молча направился в коридор. Напряженная тишина висела в зале, пока не отзвучали его шаги, и, когда вдалеке хлопнула дверь, Матильда наморщила нос и поджала тонкие иссеченные морщинами губы.

 — Ужасный человек, такая бестактность... Вы думаете, он уже ушел искать клад?

 — Едва ли, скорее всего, будет пить, — Примо Антониус облокотился о спинку кресла, в которое села Довеси, — Никто не знает, какова его стоимость?

 — Очень велика, я полагаю, — сухо заметил Невилль, — Иначе некоторые из нас не поехали бы сюда из Хай Рока и Морровинда.

 — Уверяю вас, сам особняк представляет куда большую ценность, — взгляд Спикера в одно мгновение наполнился живым интересом, настолько искренним, что Терис не удивилась бы дальнейшим словам про некромантию и яды, — Триста лет истории, библиотека с историческими рукописями, которые сейчас невозможно достать. Ехать стоило уже ради этого.

 — То есть деньги вас не интересуют? — Невилль скептически поднял бровь, и его колючий взгляд стал совсем неприятным. С таким же взглядом его сослуживцы раньше выворачивали у нее карманы и перетряхивали сумку, а потом долго выпытывали, что и откуда у нее взялось.

 — Гораздо меньше всего остального. Если наткнусь на клад, с радостью разделю между вами.

 — Потрясающее благородство с вашей стороны, — Матильда Петит взглянула на бескорыстного дворянина не то как на святого, не то как на сумасшедшего, но ничего враждебного в ее глазах не промелькнуло.

 Сейчас не промелькнуло. А потом, когда гости начнут умирать, подозрения и страхи разрастутся быстро, убежище тому доказательство.

 Терис содрогнулась при мысли о том, что творилось дома, и Невилль обернулся на ее движение, будто бы только что заметив ее.

 — А какие планы у вас? — вопрос, заданный тем же тоном, что и на допросе, вызвал дрожь и ужасающее по своей силе желание сбежать.

 Но бежать нельзя, нельзя даже подать виду... Вместо этого — кроткий и полный почтения взгляд, искренность и спокойствие в глазах. Погибший в Кватче отец был стражником, ей положено чтить представителей закона.

 — Осмотрю дом, книги... Думаю, здесь и правда много интересного.

 — Так вы образованы?

 — Умею читать и писать, — все тот же чистый взгляд, не замутненный ни каплей лжи, — В приюте немногому учат, я пытаюсь узнавать что-то сама. Жаль, что такая возможность появилась только недавно.

 — Очень похвально. И чем же вы интересуетесь? — Невилль сложил руки за спиной, и в памяти вновь всплыли тускло освещенные помещения тюрьмы и кабинет капитана стражи с неизменным столом, листами пергамента и чернильницей с истрепанным пером.

 — Алейдской культурой в основном.

 — Очень необычно, — в темных глазах редгарда неискоренимое после многих лет службы подозрение старательно выдавалось за интерес, — И откуда такие увлечения?

 — В приюте один из учителей в молодости часто бывал в руинах, рассказывал нам, — во взгляд проникло неподдельное тепло, вызванное воспоминаниями о старом аргонианине, научившем ее стрелять. Он бежал из Чернотопья и целое лето жил в пещере недалеко от приюта, залечивая раны и скрываясь от преследователей, о которых так и не сказал ни слова. Терис и Харна наткнулись на него случайно и после этой встречи все лето бегали к нему и приносили с собой припасенную с ужина еду и с трудом добытые бинты. В благодарность он учил их обращаться с оружием и рассказывал про пещеры и руины, про повадки троллей и гоблинов, водил по едва приметным звериным тропам и, когда смог охотиться, угощал мясом, которое бывало в приюте только по праздникам. А осенью он пропал и больше так и не появился ни в этих местах, ни где-то еще, где надеялась найти его Терис.

 Невилль кивнул, удовлетворившись ее ответом, но зато в глазах Примо промелькнул интерес, и Довеси тоже впервые надолго задержала на ней взгляд.

 — А как вы относитесь к алхимии? — данмерка даже подалась вперед, и в ее глазах огоньком вспыхнул азарт.

 Родители Довеси содержали алхимическую лавку, наверняка и сама она разбирается не только в торговле, но и в самой науке... Если остальные заподозрят об отравлениях, будут думать на нее. Ее убийство можно отложить напоследок. Будет третьей или четвертой…

 "Я верю в Девятерых и против любых появлений жестокости», — пришлось напомнить себе, — «И даже вообразить не могу, как это, кого-то отравить".

 — Очень благородная наука, — нотки благоговения в голосе не превращали слова в лесть, а наполняли их искренним восхищением и уважением к ремеслу алхимика, — Мне кажется, это такое счастье, уметь делать что-то, что может помочь людям. В детстве я очень хотела быть лекарем, но мне сказали, что у меня нет способностей.

 Довеси самодовольно улыбнулась, но в ее глазах почудилась искра не то усмешки, не то снисхождения, которое она не стала озвучивать. Едва ли она готовила исключительно лекарства для бескорыстной помощи всем нуждающимся, но лучше не показывать своих домыслов. Вера в людей и их лучшие качества ей тоже не помешает для полноты образа.

 — Думаю, нам стоит посмотреть наши комнаты, — голос вдруг вставшей со своего места Матильды зазвенел нервозностью, и она с несвойственной для ее возраста торопливостью зашагала к лестнице, — И не мешало бы осмотреть сам дом.

 Возражать никто не стал, и Терис даже ощутила некоторое облегчение, поднимаясь по лестнице на второй этаж, хотя по спине и скользнул цепкий взгляд Невилля. Бывший легионер ушел последним, словно желая убедиться, что все разошлись без нарушений порядка, и его тяжелые шаги затихли в коридоре позже остальных. Едва ли там его комната, скорее всего, отправился в подвал... Или в пещеры, разведать обстановку вопреки заверениям Фафнира в полной безопасности. Неплохо бы и самой там побывать, взглянуть, можно ли устроить несчастный случай.

 Дверь комнаты, тяжелая, с замком под ключ, захлопнулась, и Терис ссутулилась, отпуская руку Спикера и стирая с лица выражение кротости и любви к миру. Корсет болезненно впился в ребра, вынуждая выпрямиться, и полукровка прислонилась к стене, сумрачным взглядом окидывая временное жилище.

 Непривычно просторную комнату тускло освещали несколько свечей, и отблески огня играли на темной ткани тяжелых занавесей, за которыми скрывались плотно закрытые ставни. Из мебели — массивный комод, стол с тремя стульями, зеркало со столиком и кровать с пологом из той же ткани, что и плотные шторы. Как и ожидалось — одна, небольшая кушетка напротив окна не в счет.

 — Как тебе задание? — Спикер прошелся по комнате, внимательно оглядывая стены.

 Терис помедлила с ответом, пытаясь подобрать слова, которые можно безнаказанно произносить при начальстве и которые при этом отразили бы все бесконечное множество возникших у нее эмоций.

 — Пожалуйста, можно в следующий раз я просто пристрелю жертву? — за неимением подходящих слов полукровка устремила на Лашанса умоляющий взгляд, — Или зарежу. Хотите — даже задушить могу.

 — Еще успеется, не волнуйся, — он указал ей на свободный стул, — Садись, рассказывай, что будешь делать. Скажу сразу, убивать их тебе, я действительно буду сидеть в библиотеке. Вмешаюсь, только если все пойдет совсем плохо.