Кровавый год

Клеймо позора за первую в истории русского флота сдачу боевого корабля без единого выстрела все еще лежало на моряках. Французам, обманом захватившим фрегат, ничего не простили, хотя прошел уже сорок один год с того скорбного дня. Настрой флотских меня порадовал, как и их уверенность в своих силах.

— Что думаете насчет англичан? Придут они вашей эскадре на помощь, как обещали?

Насчет лимонников я был не лучшего мнения. В случае чего, переметнутся только так. Надо Безбородко зарядить в Лондон. Авось, удержит от резких движений.

— Из Дании? Полагаю, в лучшем случае высунутся, чтобы добить подранков, когда мы справимся своими силами.

— Французы не турки, Самуил Карлович, — решил я проверить адмирала на головокружение от успехов, хотя в душе порадовался, что он уже так обрусел.

— Без сомнения, государь. Но греет душу мысль о том, что в артиллерии мы теперь значительно превосходим противника. И все благодаря вам и генералу Чумакову. Не пожадничал ваш главный канонир, поделился с флотом новейшими орудиями. Хочу испытать их в деле, если Штеттин настолько сойдет с ума, чтобы противостоять вашей армии «Север».

Штеттин на Одере являлся главным морским портом Пруссии. Из него открывался путь через Шведский залив и реку Свине на Балтику. Стратегическая точка, включая морские ворота Штеттина — город-порт Свинемюнде. На него у меня были большие планы.

— Не одной артиллерией живет флот, адмирал. Вижу выучка у вашего экипажа превосходна. Что у вас с взаимодействием с флотилией ракетных галер?

Грейг поморщился, былое его спокойствие внезапно растворилось.

— Прямо скажу. Капитан-лейтенант Ушаков — настоящая заноза в заднице. Подумать только! Он имел наглость заявить на морском совете, что линейный флот должен взять на себя вспомогательную задачу! Вспомогательную!!! Послужить приманкой!!! Вывести неприятельский флот под огонь его ракет.

— Быть может, он руководствуется особенностями театра военных действий? Множество мелких островов у шведского побережья дают великолепную возможность атаки из засады. Тем более что дальнобойность ракет намного превосходит пушечную. На две-три версты наши орудия, увы, не стреляют. На какой дистанции строился русский флот в Чесме?

— Двести саженей, — недовольно буркнул Грейг.

— Господин адмирал! Я, нисколько не покушаясь на вашу славу. храбрость и, главное, главноначалие, все же попрошу предоставить Ушакову возможность проверить в деле новые ракетные системы. Хотя бы раз.

— Можно подумать, противник только и ждет, как нам подставить свою корму! — не уступил Грейг.

— Я вас очень прошу!

До адмирала наконец дошло, что он сильно перегнул палку, что немного подзабыл, с кем разговаривает. В России не утихали слухи о «царской грозе» и о том, что я столь же скор на расправу, как и на награду.

— Слушаюсь, ваше величество!

* * *

Грейгу повезло, ему выпала счастливая карта провести артиллерийскую экзерцицию. Город, где родилась и провела первые годы своей жизни моя якобы жена Екатерина, где городской палач, по совместительству хирург, лечил ее от кривобокости, имел глупость не открыть ворота перед армией Никитина. Штеттин понадеялся на свои форты и равелины, воздвигнутые перед старинными городскими стенами. Правильный фортификационный квадрат с выступающими острыми углами, вынесенные вперед бастионы — на них положились самонадеянными пруссаки, видимо, позабыв, что город достался им от шведов после того, как князь Меншиков в 1713 году подверг его бомбардировке и тем вынудил капитулировать. Почему они позабыли о судьбе Кенигсберга, так и осталось тайной. Пока армия «Север» подтягивала осадную артиллерию, занимаясь организацией правильной осады, Балтийский флот подошел по Западному Одеру к крепости и вволю поупражнялся в стрельбе с безопасного расстояния.

В Штеттине вспыхнули пожары. Северные бастионы были разрушены после двухдневного расстрела. На третий горожане выкинули белый флаг, гарнизон капитулировал без всяких условий. Ключ от Померании был взят.

Дальше мои пути расходились с балтийцами. Забрав с собой кавалерию, легкую пехоту Зарубина и конную артиллерию я отправился к Берлину. Наш быстрый бросок оказался полной неожиданностью для пруссаков — так скоро они нас не ждали. В городе началась паника.

«Все потеряно, спасайте двор и архивы!» — только и смог повторить фразу Старого Фрица Фридрих-Вильгельм и, оставив город без защиты, укрылся с преданными войсками в цитадели Шпандау к западу от города. В той самой, где был повешен мой посланник, несчастный Волков.

Эта история требовала отмщения. Серьезного завершающего штриха — глупой смерти Фридриха Великого мне было мало. Как? Я все придумал. Но чтобы выполнить мой план, следовало дождаться подхода основных войск. До короля у меня руки еще дойдут, а пока будем развлекаться. Где там мои ключи от города?

В лагерь, разбитый нами в северном предместье Берлина, прибыли парламентеры, члены магистрата. Я встретил пузатых городских советников в окружении своих ветеранов в походных мундирах. Вид у них был не представительный, но грозный. От них буквально веяло кровью и порохом.

— Ваше величество, — обратились они ко мне, — берлинцы хорошо запомнили великодушие русского солдата, который в 1760-м году защитил их от грабежа австрийцев, поддерживал образцовый порядок все две недели, пока войска союзников занимали город…

— Я явился сюда не с рейдом и уходить не собираюсь ни через две недели, ни через год, — перебил я выступавшего, присаживаясь на ротный барабан. — Никаких почетных условий, гарнизон складывает оружие в Арсенал, сдает туда же знамена и ждет своей участи в казармах. Артиллерию на городских валах откатить, заряды убрать в пороховые погреба. Городские ворота открыть и встречать мои войска цветами и оркестрами!

— Но ваше величество, что же нас ждет? — испуганно спросил меня бургомистр со слезами на глазах.

— Что ждет? Вы сами выбираете свою судьбу. Спокойствие и процветание либо тот жребий, который выпал Кёнигсбергу.

Разъяснения не потребовались. Урок кровавого штурма столицы Восточной Пруссии, надеюсь, усвоила вся Европа. По крайней мере, бегающие взгляды членов магистрата и их трясущиеся руки многое мне подсказали.

— Что у вас с ключами от города? — лукаво поинтересовался я. — Успели за пятнадцать лет новые изготовить?

Я намекал на те ключи, которые были вручены Захару Чернышеву и увезены им в Россию. Никто их в глаза не видел, и тайну места их хранения унес в могилу генерал-фельдмаршал, испепеленный взрывом вместе с Екатериной на мосту где-то по дороге на Ригу.

— Магистрат позаботится о ключах, — вздохнул бургомистр, сдаваясь. — Какие-то еще пожелания, ваше величество?

— Да. Мне нужен срочный созыв рейхстага.

— Но его давно не существует! — поразился берлинец. — Даже ландтаг Бранденбургской Марки не собирался, не могу припомнить сколько десятилетий.

— Ландтаг меня устроит. Думаю, что быстро собрать из городов Бранденбургского курфюршества депутатов, пусть даже случайных, особого труда не составит.

— Но наш король… Он же рядом… — заблеяли хором советники берлинского магистрата.

— Молчать! Исполнять! Бегом!

Судя по всему, Старый Фриц отлично вымуштровал своих чиновников. Они тут же подобрали животы, вытянулись, расправив плечи:

— Так точно!

* * *