Кровавый триптих

– Слово чести!

– Так что же вам надо?

Я сложил ладони. Они были влажными. Я насиловал свою природу, изображая труднодоступного.

– Вам известен кто-нибудь, кто ненавидел Адама Вудварда настолько, что желал его смерти?

– Нет.

– Это очень быстрый ответ.

– Я уже думала об этом. Как ваше имя, мистер Чемберс?

– Питер.

– Питер, я думала об этом с того самого момента, как это случилось. Если бы я кого-то знала, то сразу бы пошла в полицию, невзирая на то, что тем самым я бы... пошли бы сплетни, и весьма ядовитые... о нас с Адамом. Но нет никого - никого, мне известного. Он участвовал в большой политике, он был незаурядным человеком, у него конечно же были враги, но нет никого, кого я бы знала лично. Вот и все. Жаль. Но я ничем не могу вам помочь.

Здесь мне больше нечего было делать. До поры до времени.

– Спасибо большое.

– Выпьете чего-нибудь?

– Нет, спасибо.

– Знаете, кроме шуток, вы мне нравитесь. Я бы хотела вас узнать поближе.
– Она подоша к столу, выдвинула ящик, достала бумагу, перо, что-то нацарапала.
– Вот. Это в театр. "Уэбстер". Приходите за кулисы. Сегодня. Отдайте эту записку охраннику. Давайте поужинаем после спектакля. Ждите меня в моей уборной.

Я взял записку не глядя. Сложил и сунул в карман.

– Слышали о Поле Кингсли?

– Да. Ужасно.

– Вы знали его?

– Конечно. Я частенько бывала у него в доме на Западной Сентрал-Парк. Как и Адам. Та ещё семейка!
– её глаза сузились и она улыбнулась уголками рта.
– Да, кстати, а кто из них рассказал вам обо мне... и Адаме?

– Виктор Барри.
– Терять мне было нечего.

– Та-ак.
– Теперь её рот злобно изогнулся.
– А о себе и Рите он вам тоже рассказал?

– О какой Рите?

– Жене Кингсли. Он разве не рассказал вам, что Рита ненавидела Пола? Он не рассказал вам, что они трахались прямо у Пола под носом? Что три года они просили Пола дать Рите развод, а он ни в какую?

– Почему?

– Из вредности, по-моему. У Риты к Полу не осталось никаких чувств. Пол бегал за каждой новой юбкой из Техаса. Но развод ей не давал, хотя оба - Рита и Виктор - буквально умоляли его об этом.

Я двинулся к двери.

– Что ж, это мотив.

– Для чего?

– Для убийства Пола.

Ей почему-то такая мысль не пришла в голову. Она же была балерина, а не следователь. Глаза у неё расширились и лицо приняло виноватый вид.

– Вряд ли. У них бы духу не хватило.
– Возможно, эта мысль не пришла ей в голову, а может быть, она сделала вид, что не пришла.
– Мне надо сожалеть?

– Отчего?

– Оттого, что у меня появилось мстительное искушение распустить сплетни.

– Обсудите это со своей совестью.
– Я дотронулся до замка. На её двери был только один замок.

Она широко улыбнулась.

– А я уже это обсудила.

Взглянув на замок, я сказал:

– Пора идти.

– Сегодня вечером увидимся?

– Буду стараться из всех сил.

– А я ждать.

– Пока!
– я закрыл за собой дверь.

Один замок. Старомодный.

VIII

К Уитни идти было ещё рано. День стоял чудесный. Я пошел по аллее на другую сторону Центрального парка и нажал на белый дверной звонок дома 262 по Западной Сентрал-Парк. Дверь открыла круглолицая негритянка.

– Кого вам нужно, сэр?

– Мистер Дворак дома?

– Нет, сэр.

– Мистер Барри?

– Нет, сэр.

– Миссис Кингсли?

– Нет, сэр.

– Последняя попытка. Марсия Кингсли?

Она широко улыбнулась.

– Да, сэр, она дома. Входите, пожалуйста.
– Она провела меня в комнату с зелеными стенами и столиком-баром.

– Как мне вас представить, сэр?

– Питер Чемберс.

– Спасибо.

Бутылка виски и бутылка брэнди стояли на столике, причем к бутылке брэнди, похоже, в последнее время частенько прикладывались. Льда не было, не было и содовой воды, поэтому я опрокинул стопку чистого скотча. И тут рядом со мной выросла Марсия Кингсли, источая аромат терпких духов и брэнди.

– Привет! Можно мне брэнди?

Чопорное выражение лица все то же, щеки без тени макияжа те же, но голубые широко раскрытые глаза блестели, что не скрывали даже большие очки с темными стеклами, и ещё в ней появилась какая-то живость, чего вчера не было. Я подумал, как она выглядит без очков, Она была неотразима в черных вельветовых джинсах, светловолосую головку обхватывала красная лента, на ножках были красные туфли. Ее одеяние завершали красный пояс и красная блузка с открытым горлом, причем под блузкой угадывался бюст, размер коего был тревожно велик для столь миниатюрного создания.

Я налил ей брэнди в бокал, но она поправила меня:

– Еще!

Я долил, она взяла у меня бокал и припала мне на грудь:

– Я должна вам кое-что сказать, - прошептала она.
– Я нализалась.

– А что в этом такого?

– О, мне не пристало так переживать по поводу его смерти, у нас с Полом давно уже все было кончено, но все так неожиданно произошло...

– Знаю.

Она ещё теснее прижалась ко мне. У неё было мягкое теплое тело.

– Хорошо, что вы пришли. Я думала о вас. Даже пыталась вам позвонить. Но в книге указан только ваш офисный номер. Вас не оказалось на месте. Я попросила дать мне ваш домашний, но ваша секретарша мне отказала. И я не оставила записки.

– Что-то срочное?

– Нет, просто хотелось поговорить с вами. В доме никого нет.

Я назвал ей свой адрес и номер телефона.

– Запишите!

– Я и так запомню.

– Ага.

– На днях я к вам зайду.

– Конечно. А где все?

Она отшатнулась, и я сразу ощутил пустоту. Она отпила брэнди.

– Мы с Марком взяли отгул, но он ушел. И Рита ушла. А Виктор сегодня изображает большого человека.

– Это как?

– Ну, он же получил то, о чем всегда мечтал. Мистер Уитни назначил его выпускающим редактором.

– Я смотрю, смерть Пола обернулась выгодой для него.

– А вот это не смешно!

– Простите.

Она села в кресло, поджав под себя ноги.

– А вы милый. Походите! Своей тигриной походкой.

Но я не собирался изображать тигра. Сегодня. Сегодня мне предстояло прояснить кучу запутанных дел. Я глотнул виски, которое согрело мне желудок. Я посмотрел на свернувшуюся клубочком в кресле женщину. Я бы с радостью походил перед ней тигром, мне бы это очень даже понравилось, но только не сегодня. Как-нибудь в другой раз. Я хмыкнул.

– Что такое?

– Как-нибудь в другой раз... Сегодня я вынужден все откладывать на потом. Наверное у меня размягчение мозгов.

– Говорите загадками. Но все равно вы милый.

– До скорого!

– Вы куда?

– По делам.

Дела привели меня ровно в три часа к дверям редакции "Буллетина" на Восточной Тридцать четвертой улице, где я выдержал поединок с тамошним цербером, после чего очутился в многоокнном офисе Линкольна Уитни. Уитни был в голубом пиджаке и голубом галстуке с жемчужной булавкой.