Круговорот благих намерений
Шрифт:
Думайте лучше о шляпах.
Юлия Ефимова «Ненаписанная биография»
– Это я их впустил, – повторил хозяин дома ошарашенным Жанне и Валере. – Более того, Ветту снотворным накачал тоже я.
– То есть, по вашим же словам, вы сами впустили воришек в дом, чтоб они избили ваших детей и ограбили вас? – уточнила Жанна и тут же, не дожидаясь ответа от папы Пети, обратилась к Валере: – Я согласна на полицию, пытки не помогут, тут явный диагноз. Предлагаю еще и скорую помощь вызывать, у людей однозначно не все в порядке с головой. Вот знаешь, – продолжила она, смотря только на Валеру, не обращая внимания на еле шевелящего засохшими губами папу Петю и его
– Я так понимаю, ты старшая, – сказал Валера, дав Жанне понять, что слушает ее, а сам присел рядом с Тариком, рассматривая его ужасающую щеку, – иначе все не имеет смысла. А профессия по душе – это технолог мяса и мясопродуктов?
– Да, – не уловила иронии в его голосе Жанна и продолжила свой рассказ: – вот ты и представь, я всегда думала, что с нами что-то не так, мы какая-то неправильная семья, чокнутые. Но вот сейчас я поняла, что ошибалась, и моя, лично моя семья отличная.
– Ну вот, все не зря – сказал Валера, ухмыльнувшись.
– Мы не семья! – истерично закричал Тарик, когда Валера оторвал ему скотч вместе со щекой. – Мы не семья!
– Успокойтесь, Буратино, я бы на вашем месте утверждала так же, – пожала плечами Жанна, – причем даже под присягой. – А на ухо Валере зашептала: – Ты в курсе, что оторвал ему щеку? Я, конечно, подтвержу, что так и было, но остальные тоже заметили. Что будем делать?
– Это накладка, – он протянул ей то, что отвалилось от Тарика, – грим. Тут явно происходило представление, и мне очень интересно, что из этого правда, а что ложь. А главное, для кого было это представление?
Последние слова он уже адресовал хозяину дома. Тот был бледен, его губы посинели, а руки тряслись.
– Вы ничего не понимаете, – еле выговорил Тарик, но Валеру он не интересовал.
– Тс-с, – показал он ему, прижав указательный палец к губам, – подыши и помолчи. Вот так, глубоко вздохни, потом выдохни. Все закончилось.
И, обратившись вновь к папе Пете, сказал:
– Ведь его били по-настоящему, рана на голове серьезная, и крови тоже было много, – он показал на дышавшего как паровоз Тарика. – Сейф вскрывали тоже по-настоящему, я кое-что в этом понимаю. Ее, – он указал на Жанну, – били опять же не в шутку. А также я не сразу понял, но парни по комнатам ходили и высматривали исключительно меня. Они знали, сколько гостей в доме, и, не досчитавшись одного, пошли искать. Вы не просто их впустили, вы их инструктировали. Так что здесь правда, и что ложь? Ведь вы режиссёр данного спектакля, как я понимаю?
– У меня в комнате… на прикроватной тумбочке лежит дневник. Если ты такой любопытный, потом можешь прочесть… Там ты найдешь все свои ответы… – сказал папа Петя, задыхаясь, – а мне некогда тут тебе все объяснять… да и желания нет…
– Вам нужно лекарство, – воскликнула Жанна, – и скорая. Валера надо скорую, срочно! Дядька, конечно, мне не очень нравится, но я не хочу, чтоб он тут умирал.
Девушка подбежала к сиделке и начала ее трясти, пытаясь разбудить, но, видимо, та была сильно накачана снотворным и совсем не подавала признаков жизни, не считая тихого храпа, больше похожего на урчание кота.
– Скажите вашему умному дому отключить глушилку, и я позвоню в скорую. Мы случайно нашли ваше слово, но его недостаточно, – сказал Валера, видя на экране смартфона надпись «нет сети».
– Не надо… Да и глушилку можно выключить только рубильником, как и включить. Все это делали мои охранники, – он показал в сторону поверженных бандитов. Папа Петя изобразил на лице улыбку. – Спектакль этот был исключительно для меня, поэтому я сейчас был счастлив.
–
Когда? Когда видели, как били ваших детей и меня в том числе? – крикнула Жанна, по-прежнему пытаясь привести в чувство сиделку. Сейчас она умудрилась посадить ее на диван и смачно хлестала ту по пухлым щекам.– Прекрати, – велел ей Валера, – ты так ее убьешь раньше, чем она проснется. Бери телефон и беги на улицу, на расстоянии от дома он должен заработать. Дверь откроешь с помощью матери.
– Я босиком, – напомнила Жанна уже у дверей в гостиную.
– Стой, тогда пойду я, – сказал Валерий и уже хотел пойти на выход, как хозяин дома его окликнул:
– Не спешите, мне уже ничего не поможет… Я должен умереть, я все просчитал.
– Вы нас не просчитали, – возразила Жанна. – Мы не дадим вам умереть. Валерик, беги.
Сама же она отобрала у папы Пети шампанское, что вручил ему Валера, выбираясь из зеркала, и обильно поливала им сиделку, да так, что та начала подавать признаки жизни и пытаться открыть глаза.
Валера не выдержал и прыснул.
– Да, начальницу колбасного цеха вы точно не просчитали, – сказал он с глупой улыбкой, – эта точно вам умереть не даст.
– Мне больше незачем жить, сегодня я увидел своих детей… Увидел их взрослыми, красивыми, успешными… такими, какими они и должны были стать, – произнес папа Петя, еле шевеля губами, и Валера понимал, что тот умирает. – Да, я попросил свою охрану вести себя, как настоящие бандиты. Бить больно, реально взламывать сейф… Я даже пообещал им, что все, что они там найдут, будет их. Все это было для того, чтоб я ощутил… то чувство, при котором когда-то был счастлив по-настоящему… Настоящее, не поддельное чувство – страх за своих родных и любимых.
В этот момент внизу завыли сирены, и в дверь с требованием открыть застучала полиция.
– Мать, открой входную дверь! – крикнула Жанна, и послышался топот по лестнице со словами «всем лежать». Валера повиновался приказу и лег у ног папы Пети.
– Когда-то, именно так, как я сейчас умираю, я убил одного человека, – тихо сказал он Валерию. – В жизни все циклично, в жизни все возвращается, теория бумеранга – и его глаза опустели, видимо, посмотрев в вечность.
– Врача! – вопила Жанна, тоже лежа на полу, у дивана с просыпающейся на нем сиделкой. – Срочно врача!
– Валера, – вдруг услышал он родной голос, который просто не мог здесь звучать, и Наташка – сестра, друг и в принципе единственный родной человек – подбежала к нему и, обняв, заплакала. – Мы так переживали!
– Ты-то как здесь? – не мог поверить в происходящее Валера.
– Это все потом, – говорила радостно сестра и еще крепче обнимала его, так что он все еще лежал на полу и не мог пошевелиться.
Но он был согласен с Наташкой – это все потом. Сейчас же для него было чрезвычайно важно, что подумает лежащая где-то у дивана девушка Жанна, увидев, как обнимает его Наташка. Ведь она не знает, что это сестра, ведь она может чего-нибудь надумать. Валера ощутил, что это для него очень важно, и от злости на себя и бессилия сжал зубы и закрыл глаза. Долгими бессонными ночами он, закрывая глаза, в расплывающихся бликах пытался увидеть силуэты. Это детское занятие помогало отвлечься и скоротать тянущееся время одиночества. Но сейчас разглядывать ничего не пришлось. Где-то внутри себя, словно на экране, он увидел силуэт Леи. Нет, он не видел ее лица, но он точно знал, что это она. Силуэт взмахнул красным платком, словно прощаясь с Валерой. Словно бы она прощалась с ним только сейчас, отпуская в дальнейшую жизнь, и уходила туда, где ее уже заждались, пока Валера изо всех сил держал ее у себя.
Когда силуэт стал удаляться, все больше размываясь, Валере показалось, что за руку ее ведет ангел, которого зовут Эммануил. Откуда вдруг выплыло это имя, он тоже не понимал, но точно знал, что это совсем молодой ангел, и он только что выполнил свое первое задание на «отлично».
– Женщина, вы его задушите! – услышал он возмущенный возглас Жанны. – Вы что, не видите, он уже глаза закатил.
Наташка отпустила его, и начальник колбасного цеха, которая за последние несколько часов стала так важна для Валеры, немного испуганно спросила его: