Кубок Брэдбери-2021
Шрифт:
И тут же его бросило в холодный пот. Это слишком. Ее игра должна была просто приносить деньги, но в одно мгновение стала чем-то большим. Настолько большим, что он испугался.
Вчерашний день закончился не так, как привыкла Мия. Она почти два часа не выпускала из рук скрипку, а после просто заснула. Никто не стал ее будить, ее не вывели к ужину и на вечерний урок. Проснувшись, Мия испугалась, что теперь будет наказана, и прислушивалась к каждому звуку, ожидая услышать у двери шаркающие шаги рассерженного отца Пеларатти.
Но в комнату ворвалась
Одевшись, Мия стала похожа на моль или бесцветную ночную бабочку, слишком бледную в темно-синем шелке. Платье оказалось ей велико, а она в нем выглядела почти прозрачной. Высокая прическа неудобно стягивала волосы.
– Красота-то какая! – выдохнула служанка. – Как жаль, что ты сама не видишь.
Мия слабо улыбнулась.
– Отец Пеларатти просил передать, что сегодня у него гость. Он приехал так внезапно! Ты будешь играть для него.
Они спустились по узкой лестнице. Скрипнуло ровно семь ступеней. Последняя громче всего.
Присутствие в комнате чужого человека Мия почувствовала сразу. Слабо пахло дымом давно прогоревшего костра, хрустнула спинка кресла, пальцы нетерпеливо простучали по деревянному подлокотнику.
– Это она, – послышался голос священника. – Проходи, дорогая.
Отец Пеларатти волновался, она слышала, как часто он дышит. И… дорогая?
Бити подтолкнула ее вперед, и Мия неуверенно прошла несколько шагов.
– Здесь очень важный человек – епископ Лучано, – продолжил священник голосом, в котором слышалось что-то извиняющееся и заискивающее. – Ты для нас не сыграешь?
Мия вскинула скрипку на плечо и заиграла ту самую музыку, полную запаха роз. Сегодня она изменила ее, добавив в конце тревожные нотки дыма. Отец Пеларатти ничего не заметил. За первой последовала мелодия о ветре с полей, о далекой грозе, а после – об утреннем солнце, отблески которого Мие удавалось рассмотреть в темноте.
– Красиво… Правда. Это очень красиво, – произнес незнакомец задумчиво, когда она закончила. Голос его оказался не старым, но слегка хрипловатым. Он подошел ближе.
– Она выглядит младше шестнадцати. Ты всегда была слепой, Мия?
– Да, – резко ответил за нее отец Пеларатти. – Я взял это бедное дитя, потому что никто больше не захотел бы приютить бедного незрячего ребенка.
Голос его продолжал звучать так сладко, так фальшиво, что Мия поморщилась.
– Ты никогда не видела мира? Странно… – рассеянно заметил епископ.
Девушке казалось, что она чувствует его взгляд, он смотрел на нее, как на диковинного зверька.
– Да… С такими пальцами было бы грехом не играть на скрипке. Дар Божий.
Он хотел взять ее за руку, но Мия резко отдернула ее. Касания запрещены!
– Слепая девушка с великолепным слухом и талантом, да еще с такими руками! Сколько совпадений. Отец Пеларатти, вам невероятно везет! – в словах его звучала ирония, но священник ее не уловил. – Такое чудо я хотел бы забрать с собой.
– Я привезу ее в город, ведь и так собирался! А если она вам понравилась и вы позволите,
она будет играть на Пасху. Конечно, не то, что сегодня. О, она знает много духовной музыки. Мне, конечно, тоже придется поехать, она так привыкла…– Безусловно, вы будете с ней, – усмехнулся епископ. – До Пасхи еще почти полгода, но мы поедем завтра. Ей предстоит всех удивить.
Рассыпаясь благодарностями, Пеларатти проводил своего гостя до двери.
– Мия! Упражнения! – выкрикнул священник прежним своим голосом, требовательным и недовольным.
От волнения он быстро перебирал четки. Надо успокоиться. Щелк, щелк, щелк, бусины мерно стучали друг об друга. Его заметил сам епископ, впереди город, деньги, высшее общество. Мечта наконец-то начала сбываться. Сама собой. Разве это не знак от Господа?
Главный инструмент этой мечты снова в подвале. Большие пальцы разогнуты под невообразимым углом и привязаны кожаными ремешками к запястью. Это для растяжки. Больно. Но Мия сейчас думала не об этом. Почему епископ спросил, всегда ли она была слепой? Пеларатти говорил, что да. Но почему же тогда ей снятся сны? В них она видела то, что не смогла бы ощутить. Нет, она могла бы придумать, представить предметы…
Но эти сны всегда были цветными.
Дорога в экипаже для Мии – просто тряска. И, как выяснилось, ее она переносит плохо. Резко пахли лошади и кожа дорожных перчаток, усиливая тошноту. Девушка полулежала на сидении, стараясь не шевелиться.
Но мысли ее не тут.
– Отец Пеларатти, а почему вы стали обучать меня игре на скрипке?
Священник, сидящий напротив, не ответил, но сердце его застучало чаще. Она это слышит.
«Нет, – подумала Мия, – спросить надо не так».
– Как вам удалось открыть мой дар? Почему никто больше не заметил?
Он думает почти минуту и, кажется, уже не ответит. Но потом произносит:
– Однажды я пришел в приют по делам и услышал странные звуки. Ты забралась в капеллу и, нажимая на клавиши клавесина, пела ноты вместе с ним. И попадала в каждую.
Внутри Мии что-то дернулось. Пятна витражей на сером полу, старый пыльный клавесин. Никто не играл на нем, а она…
Пеларатти не заметил ее волнения.
– Но иметь слух – не самое важное. Что было бы с тобой, останься ты в приюте? Да, у тебя есть дар, но твои умения развил я, твои руки создал я, и я вложил в них скрипку. И я дал тебе гораздо больше, отбросив всю эту шелуху: эмоции, чувства, я позволил тебе развить совершенный слух. Даже зрение и осязание – лишь засоряют разум. Хорошо, что у тебя их нет – не нужны. Ты должна слушать мир и отдавать людям музыку.
– Я смогу играть им так, как слышу? Так, как могу теперь?
– Да, – Пеларатти напряженно засмеялся. – Но часто все же не стоит. Разучим что-нибудь попроще. В городе ты будешь часто выступать. Нам нужны будут деньги, придется ходить на приемы в богатые дома. Там сложной музыки не поймут. Но мы найдем тех, кто заплатит за нее очень дорого.
Очередной вечер. Узкое платье мешает Мие дышать. Оно очень модное и дорогое, так сказал отец Пеларатти. Но ей все равно. Она устала.