Куда летит "Эскорт"

Первая партия печенья уже проходила термообработку и замечательно пахла. Рая потянула носом воздух и резюмировала:

— Я так и думала, не досолила!

— Только не выбрасывай! — послышался из коридора голос капитана. Чикита наблюдала подобное неоднократно и всякий раз бунтовала. Если Раечке не нравился запах, то печенье отправлялось в корзину. Но то на Земле. А здесь, на борту, до разносолов ли? Раечка только засмеялась в ответ: — И не думала. Заходи, дорогая!

Капитан насмешливо огляделась и подпёрла плечом зафиксированный люк камбуза. Будоражить коллектив запахами приближающихся трапез придумал Пекарь, Раечка только воспользовалась его методикой — заткнула дверь вилкой. Столовые приборы космическая индустрия заказывала там же, где и корпуса кораблей, так что прочности этих вилок можно было позавидовать.

— М…, - пропела Чикита, — а я голодна, оказывается! Не помешала?

— Что ты?! Как ты можешь помешать?

— Мало ли. Может, у вас тут семейная сцена? Михалыч как раз смыкает беспощадные пальцы на твоём синеющем горле, и последний вздох покидает молодое прекрасное тело сирены…

Михалыч крякнул с укором в глазах: «Капитан!», а Раечка только плечом повела:

— Ну, не так уж я молода, если разобраться. Всё никак не сосчитаю, сколько мне лет. На что опираться в расчётах? На обороты вашей планеты вокруг звезды или на скорость старения клетки? Да и задушить меня совсем непросто. Метаморфоз, конечно, подпортил мне шансы на выживание, но обогащение кислородом в моём теле всё равно происходит несколько иначе.

Пока капитан хлопала глазами, Михалыч, который удивлением уже переболел, проворчал весьма доброжелательно: — Ну вот, и женат на старухе, и не придушишь, как надоест… — на что Раечка привычно поддакнула супругу в тон: «Не говори!»

Чикита рассмеялась и совершенно успокоилась: ничего не изменилось. Всё как всегда. Хотя нет, изменилось!

— Рая! Михалыч! Я пригласила в команду Коршака. Он согласился.

ЧАСТЬ II. ЗЕМЛЯ

Глава 1. Полёт в Бенин

Допотопное транспортное средство, названия которому Степан придумать так и не смог (хотя флайер — он и в Африке флайер), вот уже который час находилось в полёте.

Аэропорт Уагадугу расширился до размеров космодрома давно — на верфь, с которой стартовал «Эскорт», Степана переправляли именно отсюда. Но выйти и прогуляться по окрестностям перед отлётом Коршаку тогда в голову не пришло. Зато теперь, когда эти две недели превратились в чёрт-знает-сколько лет (а Степан всё ещё сбивался со счета), ему пришлось отшагать по песку от борта облегчённого пассажирского модуля до местного транспорта без названия не менее получаса. Прогулкой этой он был более чем удовлетворён, в том смысле, что однообразный пейзаж и восходящее жаркое солнце успели ему порядком надоесть.

Вокруг мелькали улыбчивые чернокожие в спецодежде; они обменивались приветствиями по-французски, «Сава? — Сава!», после чего переходили на какие угодно языки, кроме известных Степану. Это только сгущало кашу, и без того царящую в его голове.

Проторчав возле станции Макса и Зои целую неделю, команда «Эскорта» так и не придумала, что им делать дальше. Потому что оказалось, что грузовые перевозки давно не требовали никакого сопровождения. Грузы ходили по галактике и за её пределы по лишенным понятия времени туннелям, и полная автоматика на грузовых рейсах считалась нормой.

Для Чикиты это было тяжёлым ударом. Степан расстроился не меньше. Изучение рынка услуг было его первым командным заданием, и когда он явился к капитану с докладом, спокойствие сохранила только Раиса.

— Вот и славно! — сразу сказала она. — Тогда я Кошелапа к родителям свожу.

И увезла. А что ей? Она с этими переменами как рыба в воде, почти дословно.

А Степан с Чикитой остались на борту привыкать к новой действительности вдвоем — не путать со словом «вместе» — а если точно, то совершенно порознь. Общались они в основном через пилота. Только однажды пересеклись в спортзале. Капитан яростно колотила боксёрскую грушу и Коршак подумал, что если повезёт, то она его не заметит, и он успеет смыться. Но он, как всегда, не успел.

— Техник Коршак!

— Капитан…

— Куда же ты? — пропела она тем самым кошачьим голосом, от которого у Степана до сих пор дрожали колени. А Чикита уже обходила его по кругу, держа при этом наготове свои малюсенькие кулачки. Что-то новенькое.

Бац! И пятка капитана, взлетев, прекрасно разместилась в углублении между Степановой скулой и нижней челюстью. Йоу… Больно! Сразу стало интересно, целы ли зубы. А шейные позвонки? Но, несмотря на то, что голова Степана мотнулась в сторону тряпкой, остальной организм с места не сдвинулся. Больше того, он будто врос, впечатался в прорезиненный пол: видимо, сработали какие-то стабилизаторы. Чёртов Берни говорил тогда так быстро, что Степан больше половины не расслышал. Где она? Где эта…?

Хрясь! Ещё больнее! На этот раз удар пришёлся в торс. Ну да, по рукам-ногам лупить незачем, там одно железо. Где-то в желудке перевернулось, и Коршак понял, что инициативу пора перехватывать. Уловив краем глаза направление движения черной тени, он сделал несложный анализ и крутнул рукой навстречу вихрю, стараясь брать пониже.

Наткнувшись на препятствие, клешня техника автоматически сжалась, и у Коршака появилось время оценить ситуацию спокойно. Теперь перехваченная по талии драчунья извивалась и колотила по вытянутой руке Степана, слава богу, не наделённой чувствительностью.

Да, противник ему попался разгорячённый! Но и только.

Чикита тоже умела анализировать, и потому, быстро обмякнув в исполинской ладони, кратко скомандовала: «Отпусти!»

А что Степан? Отпустил, конечно. Как ни хотелось дать мерзавке по заднице за назревающий на скуле синяк.

— Свободен, — добавила она и отвернулась. Разговор был окончен и Коршак мог возвращаться в свой отсек. Он теперь вообще был свободен. Команды больше нет. Они, конечно, останутся друзьями и всё такое, и придумают ещё какое-нибудь совместное предпринимательство, но чем больше Степан знакомился с произошедшими на Земле переменами, тем больше понимал, что думать им придётся крепко.

Земля изменилась. Аркилы открыли перед людьми возможности космических путешествий и приключений, о которых, как оказалось, мечтало несколько миллиардов землян. Так что перенаселение планете больше не грозило.

Кроме того, молодежь преимущественно рождалась изменённой. Мало кто из родителей, даже самых традиционных взглядов, решался лишить своих детей права родиться натурально совместимыми и влиться в общество с детства. Это куда лучше, чем мучиться из-за предрассудков предков до совершеннолетия и проходить потом длительный метаморфоз. К тому же у совместимых и взросление проходило быстрее, насколько понял Степан, хотя с течением времени понятно ему было не всё.

Оборотами вокруг солнца никто больше не интересовался. Все эти сезоны — зимы и лета — были абсолютно сглажены новыми климатологами из аркилов. Стандартные единицы времени отсчитывались теперь иначе и были завязаны на клеточные процессы. А у транспортных станций, и вовсе, была своя собственная шкала, иногда отображающая и минусовые значения.

Валерик-Макс только и делал, что посмеивался над Степаном, когда тот пытался разобраться: «Да какая разница!». А пилот «Эскорта» давно подстроил бортовые часы под новое летоисчисление и подавал на персональные дисплеи всякие коррекции по отношению к привычным стандартным единицам. За целую неделю можно было и привыкнуть, но Степан только ещё больше запутался.