Куда летит "Эскорт"

Михалыч сидел на полу, по-детски расставив ноги вокруг извлечённых из нутра корабля проводов, безраздельно поглотивших его внимание. А вот Степан, стоя на одном колене и ассистируя боссу с инструментами, смотрел прямо на неё, на Чикиту, и она могла поклясться, что никогда не видела этого парня таким взрослым. Мальчишка-то он мальчишка, но война не разбирает. Его личное дело было коротким: добровольный призыв, учебка, бой. Всего один, но какой! О нём не писали в новостных лентах, но знали всё равно все. Молодежь тогда попала в засаду, не сдалась, и держала риф до прихода эскадры. Пираты вымаривали их жаждой, кислотными душами и супернапалмовым покрывалом. Море всплывало рыбьими животами и гнусно чавкало зловонными гейзерами. В общем, живым тот риф не достался никому.

Когда их глаза встретились, Степан коротко кивнул, и капитан почувствовала, что у неё появилось с кем разделить свои тревоги. Она кивнула в ответ и заговорила с пилотом, не отрывая взгляда от Коршака.

— Пилот, ты пробовал установить с ними связь?

— Да, капитан. В доступном мне радиодиапазоне — тишина.

— Ты хочешь сказать, что они не отвечают?

— Это неоднозначно, капитан. Вероятностей множество. Например, их скорость передачи может оказаться настолько невысокой, что мы получим переданный ими ответ со значительной задержкой. Возможно также, что при отсылке запроса я не выдерживаю ориентацию, и мои сигналы рассеиваются в пространстве. Я не оснащён сверхвысокочувствительными передатчиками. Как и приёмниками.

Разговор между капитаном и пилотом шёл в спокойных тонах, как режимный обмен информацией, при этом зрительный контакт между нею и техником был напряжённым не на шутку: — «Ты что думаешь?», — спрашивала капитан глазами, — «А ты?», — отвечал техник вопросом на вопрос.

И вдруг капитан сорвалась: — Бардак! Ознакомь-ка меня, для справки, уважаемый пилот, с флотскими правилами на этот счет! У вас, что же, не принято обмениваться позывными?

— Не только принято, капитан, но и необходимо. Я зондирую как частоты обязательного обмена, так и соседние, используемые коммерческим флотом. Однако при таких расстояниях полезнее было бы сменить носитель информации с радиоволн на лазер.

— Так смени!

— Прошу прошения, капитан, в моём комплекте подобное оборудование отсутствует.

— Зачем же предлагал?!

— Вы просили справку.

В горле у Чикиты заклокотало. Неужели зарычит? Но она только глубоко вздохнула и закрыла глаза. В море всё было иначе. Море, оно хоть и велико, но не бескрайне, и та тварь, что покрупнее, всегда неподалёку. Поэтому и ты начеку. А здесь, в бесконечной космической пустоте, всё кажется в сто раз медленнее и спокойнее, хотя на поверку может оказаться не менее смертельным.

— Ну хорошо, рассмотрим недружественный сценарий. Что мы можем предложить потенциальному противнику?

— В зоне приборной видимости? — с ответом у пилота вышла едва уловимая заминка, что было странно, да и отвечать вопросом на вопрос не входило в традиции искусственного интеллекта. Разве что, таким образом Пилот сужал рамки, вводил новые критерии отбора, уменьшая количество вариантов ответа.

— Допустим, — согласно кивнула Чикита.

— Мы ничего не можем предложить потенциальному противнику, капитан. Моё вооружение было демонтировано перед вылетом, — на этот раз никаких странностей в ответе пилота не было.

— Опять бесполезные справки выдаёшь?! — снова вспыхнула капитан, но тут же успокоилась, потому что ей на плечо легла прорезиненная ладонь. Степан был совсем рядом. Она настолько сосредоточилась на проблеме, что не услышала скрипа его шагов. Так близко они стояли только один раз, в день знакомства. Контраст тогда ошеломил её настолько, что пришлось издавать «сидячий» приказ. Раз уж техник так велик, а она так мала, то пусть он сидит в её присутствии, нечего самоутверждаться за счёт искусственно приобретённых преимуществ! Среди её подчиненных всегда было девяносто процентов мужчин, причём молодых и сильных, и ни один из них никогда не одолел её в схватке. Она бы и Коршака опробовала в качестве спарринг-партнёра, если бы не эти его клешни…

— Хорошо, — неожиданно спокойно сказал Степан, глядя в потолок. Он заинтересовался разговором настолько, что совершил немыслимое — нарушил внутренние и внешние запреты, связанные с капитаном, совершенно этого не заметив. Он стоял! — А что мы можем противопоставить противнику вне зоны приборной видимости?

— Для ведения боевых действий, Стефан, требуется либо зрительное, либо приборное восприятие объектов противника.

Сначала Степан крякнул — неплохо его макнули носом! — но очень скоро в его глазах запрыгали чёртики: — Тогда я так спрошу: как можно выйти из зоны приборной видимости?

— Путём увеличения расстояния или переходом в режим невидимки.

Капитан и техник переглянулись, и свой следующий вопрос Чикита сформулировала, не отрывая глаз от разгоревшихся веснушек Коршака: — Правильно ли я понимаю уважаемого пилота, что он, как бывший разведчик, располагает возможностями для исполнения последнего манёвра?

— Так точно, капитан.

Что-то было в этом ответе. Вздох облегчения? Ох, не стоило Степану затевать с пилотом игры в расширение границ! И пилоту в рамках своей программы было бы хорошо, и технику не мерещились бы на каждом шагу подвохи!

Капитан присела на краешек приборной доски и лихо закинула ногу на ногу: — И как активировать эту твою «невидимку»? — спросила она решительно, всем своим видом показывая, что если есть бык, то самое время брать его за рога.

— Личным распоряжения капитана в режиме мануального управления кораблём.

— А-га, — протянула она, — игла в яйце, яйцо в утке… Продолжай! Ознакомь нас с процедурой перехода на ручное.

— Для данной научно-сопроводительной миссии такая процедура не предусмотрена, капитан.

— Опять-двадцать-пять «для справки» ознакомил?! — Чикита хлопнула себя по коленке и вскочила. Степан отшатнулся. Вот молния!

— Погодите капитан, — сказал он как можно спокойнее. Допусков он боялся и предположений не любил, но сомневаться было поздно — он поверил: — Мне кажется, что ответы пилота серьёзно зависят от формулировки вопроса. Надо подумать, как спросить.

Чикита хмыкнула и по привычке пошла вокруг Коршака по-кошачьи. Степана она не смутила. Он был занят — глядя в потолок, потирал руки и просчитывал ходы. Вызов принят! И мы ещё посмотрим, кто кого!

— С чего бы начать? Значит, расскажи-ка мне, Проха, кто тебя программировал.

— ВКСМ, Стефан.

— Вот так номер! А какое отношение к этой научной программе имеют военно-космические силы мира?

— Военные корабли не настроены на приём инструкций из других источников.

— Смотри-ка! А я думал, ты комиссован и вообще никого не слушаешься! В тебе же даже законы робототехники не прошиты. То есть ты полностью автономен, и тут бац! Автопилот! Обидно, наверное. Программа-то, хоть, с прерывателями?