Кукловод: Реквием по Потрошителю

Сердце заклокотало, Рейко плавно опустилась на корточки, чтобы оказаться со зверем на одном уровне, судорожно вспоминая из уроков папы, как вести себя с дикими зверями. Главное — это не показать страха и не делать лишних движений. Однако, скорее всего, ради игр зверя предварительно изнуряли голодом и, возможно, даже натаскивали человеческим мясом. Ниточка голодной слюны, тянувшаяся из скалившейся пасти, лишь свидетельствовала об этом.

Акияма попыталась отползти, но тигр угрожающе зарычал, сделав два стремительных шага. Рей замерла, затаив дыхание, чувствуя, как холодный пот струится по лицу. Даже при оставшемся эффекте наркотика ей не удастся убежать далеко, зверь все равно догонит и загрызет. А уповать на удачу с внезапно появившимся ножиком не стоило. «Лучше болезненного взлета только безболезненное падение». А что, если это подсказка?

Утес вел к обрыву пещеры в бескрайнюю мглу. Расстояние его неизвестно, и, если сигануть в него, скорее всего, разобьешься насмерть. Но если выбирать снова две смерти, то лучше разбиться быстро, чем быть медленно обглоданной тигром.

Рей не прерывала зрительного контакта, смотря свирепыми бесцветными залитыми потом глазами в янтарные голодные очи тигра, что встал в позицию, явно готовясь к прыжку. Но Рей прыгнула первая. Она рванула к краю обрыва со всех сил, зарычав, словно агонизирующий зверь. Но оттолкнулась слишком поздно. Яростный рев тигра достиг вместе с вонзившимися в её плоть когтями. Акияма сокрушенно рухнула на колени, тигр одним ударом исполосовал всю спину, вырвав хриплый крик, наполненный болью. Рейко согнулась пополам, опершись о руки. Спина горела инфернальным огнем. Клыки, ворвавшиеся в ляжку, заставили тело инстинктивно потянуться вперед к обрыву. Рейко рефлекторно ударила зверя в морду свободной ногой. И тот на мгновение отвернулся, выпустив добычу. И она подорвалась, чтобы наклонить стан вперед, сорвавшись вниз с обрыва. Тигр не успел настигнуть её — лишь исполосовал окропленными её же кровью когтями воздух, опоздав на долю секунды.

Рейко летела в бездну, расправив руки. Совсем как в своем болезненном влажном сне, когда Кукловод исписал её тело как холст картины.

«Но почему? Почему ты не убил меня тогда?» — хотелось закричать до сорванных связок. Ведь сейчас Рей желала легкой смерти. И, хватая ветер пальцами, она летела в ее объятья, ждущие её где-то в глубинах горы. Мгла поглотила её, хлеща по лицу ледяным колющим потоком. Вспышка света озарила внезапно, словно дурное видение в виде конца света в тоннеле.

«Неужели смерть и правда так легла?» — подумала Рей, когда пробила телом мозаичное переливающееся обманчивым светом стекло, что треснуло под её весом. Акияма открыла глаза. Разбитое ею стекло, пестрящее радужными цветами, сопровождало её полет в резервуар, в который он упала ничком, оставив каскад брызг. Затхлая резкая жидкость наполнила легкие, отрезвляя и заставляя вынырнуть наружу. Рейко с глухим стоном раскрыла уста, словно задыхающийся после кораблекрушения, жадно глотая воздух, смотря в пустоту, что извергла её. На поверхности воды плавали стеклышки, оттеняя воду разными причудливыми оттенками. Акияма выбралась на берег, всунув два пальца в рот, исторгнув смердящую жидкость, от которой скручивало органы. Она принюхалась к телу, пытаясь вспомнить природу запаха.

Осознание того, во что именно она упала, пришло, когда Рей выбралась в сузившийся коридор, устланный сотней свечей, — бензин. Мерцающие огоньки подмигивали на каждом шагу — на земле, подвешенные в воздухе за цепи. Словно звезды в бескрайнем небе, через которые ей предстоит совершить путь к терниям. Ведь, обернувшись назад, Рейко встретила рассекающие воздух иглы. Выплюнутые стенами, они появлялись и исчезали без возможности вернуться на старый путь. В этот раз у неё не было выбора.

Рейко легла на живот рядом с ближайшей свечей, осторожно подув на неё, но огонь в ответ попытался поцеловать её губы. Акияма дернулась назад от жалящего пламени. Его нельзя погасить. Поднявшись, Рейко закрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание и успокоиться. Но слишком сложно: выстреливающие иглы, будто стрелки часов, напоминали, что зрители не ждут. И Рей сделала шаг к свободному пространству меж свечей. Минное зримое поле, где взрывчатка — она сама. На цыпочках, прихрамывая на изувеченной ноге, не смея дышать и лишний раз пошевелиться. Пригибаясь под очередным висящим ищущим её пламенем. Она огибала стоящие свечи, чувствуя их жар. Они будто дышали на неё своим горячим драконьим паром. Акияме было страшно вглядываться вдаль: вдруг края и нет. Но обернуться назад — тоже смертельный исход. Только вперед, навстречу заждавшийся смерти, что терпеливо топтала ногой и скрупулезно проверяла время на наручных часах. Рей вздохнула, качнувшись на больной ноге, и тут же замерла, потому что огонь перед лицом заплясал в поисках источника. Он извивался в расширившихся зрачках. Акияма пригнулась, на корточках продвигаясь дальше, но не выдержала, оступившись от боли, и стоящий у стопы огонь лизнул обжигающим поцелуем, жаля истерзанную плоть. Рей взывала, боясь смотреть вниз, и рванула вперед. Пламя перекинулось на лоснящееся тело, в диком танце распространяясь по ногам вверх.

Рейко бежала вприпрыжку, наступая на огонь и крича от пожирающего её пламени. Вырвавшись из огненного зева, она рухнула на землю, прокатившись, пытаясь потушить его. Впереди лежало покрывало, к которому она поползла на четвереньках, ухватившись за материю трясущимися руками и замотавшись в неё, и вновь покатилась по земле. Легкие наполнил запах горелой плоти, потушенный огонь все еще съедал обожженную кожу ног. Рейко кричала охрипшим голосом, лежа на спине, смотря в горные породы пещеры, и молила. Молила о скорой смерти, больше не в силах выносить весь ад.

— Пожалуйста, я так больше не могу. Просто пристрелите меня, — захлебываясь в слезах и слюнях, взломали Рейко, обращаясь к невидимым свидетелям её падения.

Пот застелил глаза, вспышки факелов взрывались под дурманом разливающегося в венах наркотика, что заставлял набирать скорость, прекрасно увеличивая расстояние между ним и преследующим хищником. Тигр мчался по кровавым следам вприпрыжку, предвкушающе рыча и сопя. Итачи обогнул очередной угол лабиринта, едва не столкнувшись с вылетевшим лезвием кинжала. Упав, он вновь подорвался, когда хищник свернул из-за угла. Лезвие просвистело у глаз, вонзившись в стену. И, схватившись за обжигающую оставляющую шрамы рукоять, Итачи бросил кинжал в зверя, отпрыгнувшего в сторону.

Учиха кинулся прочь, огибая торчащие ножи, пролетающие лезвия, что изрезали его тело вместо выпущенных когтей, жаждущих вонзиться в его плоть. Святая кровь, приносимая в жертву во славу Мастера, окропила все тело, оставляя разводы на серых стенах. Очередной кинжал вонзился в плечо, заставляя рухнуть на четвереньки.

Взревев от боли, Учиха выдернул проклятое орудие пытки. Тигр, спокойно минувший уже пройденный им путь, нагонял. Коридор впереди замыкался опускающейся перегородкой, не дающий выбора в этом раунде. Но Итачи плюнул в лицо правилам и подорвался, помчавшись рысью к исчезающей впереди надежде или ждущей смерти. Стальная дверь почти сомкнулась с землей, но детектив, не сбавляя скорости, завалился на бок, прокатившись по земле под острыми зубьями. Оставив за собой алую дорожку после поцелуя стали, мужчина запрокинул голову. Протянутые тигром лапы разрубило опустившейся стеной, перекрывшей истошный рев раненого зверя. Их кровь смешалась в образовавшемся омуте.

— Я наконец-то приготовил антидот, — заговорщически не то прошептал, не то прошипел Орочимару, чуть наклоняясь в сторону Какудзу, стоящего у зоны непосредственного наблюдения за голографической стеной над пещерой, где Акияма Рейко опустилась на корточки напротив тигра.

Какудзу, оторвавшись от зрелища, удивленно вскинул бровь. А Орочимару лучше любых объяснений протянул склянку, которую Финансист спрятал в кулаке.

Пять лет они находились под контролем Мастера ради антидота после того, как тот отравил их на последнем собрании в деле с Потрошителем.

— Больше Мастер нам не нужен с его «противоядием». Можно его убирать.

— Что за чудесная новость. Но, по правде говоря, грустно расставаться с этим местом. Здесь я делаю хорошие деньги на ставках, а также на видеозаписях, которые продаю особо ненасытным.

— Если так нравится, оставайся, а с меня хватит. Знал бы, что так все выйдет, — сдал бы этого ублюдка его родственнику.

— Ты знаешь, кто он? — ошеломленно спросил Какудзу, переводя взгляд с Орочимару на сиганувшую в пропасть Рейко. — Оу, она первая, кто догадался спрыгнуть в пропасть. Ушлая девка.

— Ушлая? Смеешься? Кто-то купил у тебя подсказки, не прикидывайся. Мастер, если узнает…

— Теперь это не имеет значения, — усмехнулся Какудзу, осушив противоядие.

— Уж если и можно её как-то охарактеризовать, то либо идиоткой, либо смелой.

— Смелость — единственное, что остается обреченным на смерть. Им уже нечего терять, — Какудзу раздавил пустую склянку и, оглядев других снующих зрителей, отбросил осколки в сторону. — Так кто он — Мастер? И откуда информация?

— Я спас его на свою голову. Никогда не поверишь, он — Учиха Обито.

— Учиха? Родственник Мадары и того детектива?

— Дальний. Но вел дело «Потрошителя» вместе с Мадарой. Смешно, не правда ли? Сам за собой гонялся. Но, что куда ироничнее, его убило его же детище — Хидан Дзимпачи.

— Но он выжил, — поправил Какудзу.

— Верно, — скривился Орочимару, вспомнив свою ошибку. — Если бы я знал, что так все сложится, добил бы этого ублюдка в морге, когда мы его потрошить на органы собирались. Кстати, сердце предназначалось для этого Учихи Идзуны, ради которого Мадара и стал нам помогать.