Кукловод: Реквием по Потрошителю

— О? — Мадара прикрыл глаз, развернувшись обратно к экрану. — Ты предпочел бы видеть меня за решеткой? В сумме мне дали бы срок лет так 18 за соучастие в группировке Мастера и превышение должностного положения, укрывательства преступлений.

Сейчас Итачи ощущал себя по-настоящему опустошенным. На негнущихся ногах он прошел вперед, обойдя кресло. Мадара смотрел единственным глазом на экран. Годы взяли свое, как и все пережитое: морщины секирой очерчивали глаза и углы губ. Боль и усталость затаились в агатовом взгляде с искрой, способной в любой момент разжечь пламя ненависти. И эта ненависть звучала в вибрирующем голосе:

— Тебе не кажется несправедливым, что Дзимпачи Хидан и Инаеси Нарико отлеживаются на том свете, а я должен за них срок мотать?

Доля правды в этом была. Итачи остановился у балюстрады, пуленепробиваемое стекло перекрывало VIP-комнату от арены, откуда открывался вид с одного из верхних ярусов на площадку. Десятки таких же ячеек напротив — всех их закрывала свой щит.

— Что произошло? Пять лет ты скрывался, идеально заметая следы. Полиция не нашла ни одной зацепки. Как?

— Хах! — короткий сардонический смешок вместо ответа. Мадара принял протянутый пузатый бокал бренди, принесенный Кагуей. Женщина вальяжно устроилась на подлокотнике, положив голову на плечо Учихе, и, словно ластившаяся кошка, потерлась щекой, накручивая на палец черную прядь.

— Мне подрезали тормоза, но это ты и сам знаешь. Во время нашего разговора я потерял управление автомобилем. Тормоза не сработали, я вылетел с моста прямиком в реку. Выжил, но стеклом мне пробило глаз. Кое-как выбрался в открытое окно, выплыл на берег, когда автомобиль уже ушел на дно. Точно так же как и я сам.

Мадара смотрел на дно бокала, лениво взбалтывая янтарь внутри него.

— Ты ведь наверняка наслышан о моих «связях» с подпольным миром?

— Лишь слухи о взятках.

— Именно, — кичливо кивнул Учиха, указав бокалом напротив, в сторону стоящего кресла. Итачи присел, недоверчиво приняв оставленный Кроликом на стеклянном столике бокал. — Уж прости, аптечки первой помощи это место не держит, в вине добавлен легкий наркотик, чтобы ты смог протянуть еще чуть больше. Что касается меня… Еще до шайки Мастера я тесно сотрудничал с местными якудза, я ушел в подполье Токио, погрузившись в его ночную жизнь. По правде говоря, многие главы были рады увидеть меня в качестве своего «подручного» с нехилым багажом знаний. Мне помогли скрыться и жить незаметно для полиции.

— Но как ты попал сюда? Неужели все еще участвуешь в группировке Мастера? — с отвращением предположил Итачи, залпом осушив бокал. Тупая боль сковывала все тело, отдаваясь легкой дрожью в руках. — После всего, что произошло.

— Это я привела Мадару сегодня с собой по его просьбе просто в качестве зрителя, — вмешалась Кугая, проведя острым ноготком по щеке мужчины, смотря с неприкрытым восхищением, отчего у Итачи встал горький ком неприятной догадки, что эти двое состоят в интимных отношениях.

— Для чего? — не унимался детектив.

В дверь постучали. Мадара моментально подхватил маску, но не успел надеть, когда дверь уже открылась. Однако, находясь к ней спиной, мужчина оставался незамеченным. Вошедший черный Зетцу с искренним сожалением опустил голову.

— Прошу простить мою дерзость, Кагуя-сама. Мастер в ярости из-за купленного вами игрока и немедленно требует вас к себе в третий зал.

Кагуя, нисколько не смущенная прерванным разговором, повернула пристроенную на плече Мадары голову, томно прикрыв глаза.

— У ребенка отняли игрушку, и он тут же требует к себе внимания, — и расцепила нежные погрязшие в крови руки, оставив поцелуй в уголках губ Учихи, пообещав, что скоро вернется, откланялась вместе с охранником Мастера.

Воцарилось неловкое молчание, но длилось оно лишь по мере того, как на экране, показывающем коридор, где отдалялась женщина, полностью опустело. Тогда Мадара и произнес слова, непривычно жестокие даже для него:

— Сегодня я убью его, — сколько сладости, несмотря на их горечь, в них было. Улыбка расплылась в привычную претенциозную усмешку.

Опешивший Итачи не сразу понял их смысл. А Мадара, осушив бокал одним залпом, запрокинул голову.

— Ты ведь все прекрасно знаешь, Итачи, и именно поэтому не вернулся в службу безопасности, а остался вести дело Мастера.

— Откуда ты знаешь?

Нервный смех прокатился по комнате, захмелевший Мадара откинул пустой бокал, прокатившийся по столику в сторону Итачи.

— Откуда? Оттуда, откуда знаю и о провалившейся работе в Киото по делу обиженного судьбой Кукловода.

Мужчина наигранно развел руками, щелкнув пальцами.

— Но все это не имеет значения. Знаешь, тебе больше нет смысла гоняться за Учихой Обито, потому что сегодня я убью его, — отрешенный, направленный в пустоту потолка взгляд выражал ничтожную боль. Когда Мадара опустил голову, лицо его исказилось безумием, рассеченным гневом. — Я убью эту мразь, посмевшую играть на моих чувствах, водящую меня за нос почти год и убившую моего брата.

Если бы не защитное стекло, крик Мадары разрезал бы арену глухим эхом. Итачи не знал, что ответить, да и мог ли он. Эта больная исповедь, имеющая права быть в сердце.

— Сегодня, на ужине среди приближенных, как сопровождающий Кагуи, я убью его, отравлю его питье. Яд — единственное, что может достать его. Знаешь, ни один я так думаю. Видел ли ты вблизи этого ублюдка?

— Нет, — хрипло ответил Итачи, сморгнув с ресниц пот.

— На нем туча непробиваемой дряни вроде бронежилета, на каждом квадратном метре — охрана, которая дышит ему в затылок. А все потому, что Обито понимает: его время подходит к концу. Кагуя Ооцуцуки — женщина, заплатившая за тебя, глава семьи якудза Ооцуцуки, думаю, ты слышал эту фамилию. Она, можно сказать, «крышует» Замок Мастера. И даже она поняла, что нынешнего Мастера захлестнули безумие и паранойя, и в скором времени он не сможет держать власть в руках. Власть — это песок, удержать его можно лишь в песочных часах, но если они разобьются, то песок убежит сквозь пальцы, не успеешь ты подставить другую руку. Часы разбились Итачи, и песок уже посыпался. А я буду новыми часами.

— О чем ты?

— Кагуя, — манерно протянув, Мадара вскинул рукой жеманным жестом на манер гуру замка, — собирается сделать меня новым Мастером. Правда забавно? Своеобразное правопреемство.

Хриплый возглас не то удивления, не то непонимания вырвался жгучим хрипом из груди детектива.

— Видишь ли, якудза получают солидный процент из ставок Какудзу. Да и весь этот замок, думаешь, Мастер его с кастрированным контрабандистом и беглым врачом на кирпичах строил? За его постройкой тоже стояла Кагуя. Понимаешь, кому теперь принадлежат песочные часы?

Мадара вальяжно откинулся на спинку кресла, удовлетворено улыбнувшись, — Итачи в немом шоке смотрел на него дрожащим взглядом, не в силах произнести ни слова.

— Поэтому, детектив Учиха, — процедил сквозь зубы беглый преступник, — сверни-ка уже свой глухарь и займись чем-нибудь по-настоящему полезным.

— Откуда у тебя вся эта информация? Откуда мне знать, что ты не лжешь, а на самом деле просто играешь под дудку Мастера?

— Паутина, племянничек. Старая добрая паутина, — учиха властным жестом провел пальцами по воздуху, словно паучьими лапками сплетая белые нити. — Я, может, и нахожусь в подполье, но не мои верные «паучки», рыскающие по вашим домам. Они есть у меня везде. В замке Мастера — недовольные сподвижники, даже не подозревающие о моей личности. В семье, —он сделал акцент на последнем слове, — я знаю о смерти Фугаку и, возможно, знаю, что происходит в твоем «доме» больше тебя самого. Как там Саске?