Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

Московские князья едва ли не со времен Ивана Калиты пользовались влиянием в Белозерском княжестве. Дмитрий Донской называл Белоозеро «куплей деда своего». Однако в дальнейшем местные князья вернули себе самостоятельность. Князь Федор Белозерский владел Белоозером вместе с младшим братом [158] . Он энергично поддержал Москву в войне с татарами.

Кроме названных князей в походе на Мамая участвовали московский удельный князь Владимир Андреевич, литовские князья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи, союзные князья из обширного Новосильского княжества, стародубский князь, тверской удельный князь Василий Кашинский, смоленский удельный князь Иван и некоторые другие князья из числа тех, кто вместе с Дмитрием Ивановичем осаждал Тверь. Таким был состав княжеской коалиции, вынесшей на себе всю тяжесть борьбы с Ордой.

158

Там же, с. 47–48.

* * *

Уточнение состава московской коалиции позволяет перейти к вопросу о соотношении сил в войне между Русью и Ордой.

Источники позднего происхождения содержат преувеличенные сведения о численности русских полков на Куликовом поле. Как значится в летописи, князь Дмитрий собрал своих воев «100000 и сто, опроче князей русских и воевод местных, а всей силы было с полтораста тысущь или со двести тысущи» [159] . Согласно «Сказанию о Мамаевом побоище», погибло русской дружины «полтретьа ста тысящ и три тысящи» [160] . Совершенно очевидно, что авторы указанных источников не располагали точными данными. Летописец сначала называет 100000, а затем увеличивает эту цифру до 150–200 тыс. А. А. Шахматов выразил удивление по поводу летописной цифры «100 тысяч и 100» и высказал предположение, что вместо 100 в источнике стояло первоначально 70000 (вместо древнерусской цифры «р» стояло «о») [161] .

159

Кучкин В. А. Победа на Куликовом поле. — Вопросы истории, 1980, № 8, с. 10.

160

Повести о Куликовской битве. М.-Л., 1950, с. 75.

161

См.: Шахматев А. А. Отзыв о сочинении С. К. Шамбинаго: «Повести о Мамаевом побоище». (Спб., 1906). — Отчет о XII присуждении премий митрополита Макария. Спб., 1910, с. 127.

Такое предположение едва ли можно признать удачным: летописец допустил бы явную несообразность, если бы сказал, что Дмитрий собрал своих воинов 170 тыс., а всего собралось 150 тыс. или 200 тыс. воинов. В устах летописца слова «сто тысяч и сто» были, скорее всего, образным оборотом.

Однако В. А. Кучкин принял предложенную А. А. Шахматовым цифру и привел ряд доводов для ее подтверждения. За несколько лет до Куликовской битвы, подчеркнул В. А. Кучкин, Кострома смогла выставить против новгородцев-ушкуйников «много боле пяти тысящь».

Москве и ее союзникам принадлежало примерно 30 таких городов. Следовательно, заключает В. А. Кучкин, эти города «могли выставить более 150 тыс. войска. И это не считая отрядов сельских феодалов. Поэтому цифра в 170 тыс. воинов Дмитрия не кажется завышенной» [162] .

Сведения о числе защитников Костромы летописец записал с чужих слов. Считать их достоверными не приходится. Среди городов, приславших ополчения в Москву, менее десятка были такими же населенными, как и Кострома. К числу их принадлежали Владимир, Суздаль, Ярославль, Ростов, Переяславль-Залесский, Можайск, Юрьев Польский. Прочие города — Коломна, Новосиль, Белоозеро, Боровск, Звенигород, Углич, Оболенск, Таруса, Одоев, Кашин, Серпухов и др. — были сравнительно небольшими.

162

Кучкин В. А. Победа на Куликовом поле, с. 11.

Чтобы доказать реальность цифры в 170 тыс. воинов, В. А. Кучкин ссылается на то, что один лишь Великий Новгород смог собрать в 1472 г. 40-тысячное войско в войне с Москвой. Сведения московского летописца требуют критической оценки. Великокняжеский летописец был хорошо осведомлен насчет численности московской рати. Из его рассказа следует, что в момент решительного столкновения с Новгородской феодальной республикой Москва смогла бросить в наступление армию, не превышающую 10 тыс. человек. Чтобы прославить победу Ивана III, летописец стал утверждать, будто 10 тыс. москвичей разгромили более чем 50 тыс. новгородцев [163] . Не имел точных данных о численности противника, летописец, очевидно, дал завышенную цифру.

163

ПСРЛ, т. XVIII, с. 231; ПСРЛ, т. XXV, с. 290.

Первые полковые росписи с данными о личном составе армии (с точностью до человека) относятся к XVI в. В критические моменты Ливонской войны Россия выставляла полевую армию до 60–80 тыс. воинов [164] . Трудно предположить, чтобы одна треть или еще меньшая часть территории России (без Великого Новгорода, Твери, Смоленска, Рязани, Пскова, Нижнего Новгорода) могла выставить армию столь многочисленную, как все единое Русское государство, спустя два столетия.

Структура вооруженных сил всегда зависит от общественного строя. Развитие феодальных отношений на Руси определило постановку военного дела. Феодальное сословие составляло сравнительно немногочисленную привилегированную корпорацию, поголовно вооруженную и прочно связанную изнутри иерархической системой. Феодалам противостояло зависимое крестьянство, основная масса населения. В городах проживала лишь очень небольшая часть населения. В критические моменты князья созывали ополчение горожан. Иногда в ополчение набирались и сельские жители. Но о поголовном вооружении крестьянского населения не было и речи.

164

См.: Скрынников Р. Г. Россия после опричнины. Л., 1975, с. 45–46.

Совсем иной была военная система в Орде. У кочевников с недостаточно развитыми феодальными отношениями все мужское население племени обязано было идти в поход, едва начиналась война. Именно по этой причине кочевые орды могли выставить в поле большие армии, нежели культурные земледельческие страны, имевшие более многочисленное население.

Золотая Орда представляла собой сложный конгломерат кочевых племен и народностей. Монгольские племена, приведенные на Волгу Батыем, по-прежнему составляли ядро ее военных сил. Но основным населением ордынских степей были половцы. Завоеватели сохранили власть над половцами, но приняли их язык и культуру. В качестве государственного языка в Орде в конце XIV в. стал использоваться половецкий язык [165] .

165

См.: Греков Б. Д., Якубовский А. Ю

. Золотая Орда и ее падение. М.-Л., 1950, с. 65–67.

Власть Орды распространялась на земли волжских булгар, буртасов (племена, родственные мордве и обитавшие на Волге к югу от Булгарии), северокавказские племена черкесов и ясов (осетин), генуэзские колонии в Крыму, населенные «фрягами» (итальянцами). По случаю «великого мора» середины XIV в. русский летописец следующим образом описал многоязычное население Орды: «И бысть мор на люди велик и на бесермены и на татары и на ормены и на обезы и на жиды и на фрясы и на черкасы и прочаа человеки…» [166] .

166

ПСРЛ, т. XV, вып. 1, с. 57.

Мамай потратил много времени на подготовку войны с Москвой. Поражение на Воже побудило его собрать для нового наступления на Русь все наличные силы. По свидетельству ранней русской летописи, Мамай собрал для похода «всю землю половечьскую и татарьскую и рати понаимовав фрязы и черкасы и ясы» [167] . Мамай удерживал под своим контролем Предкавказье, поэтому известие о наборе отрядов из черкес и осетин заслуживает доверия. Имеются известия о том, что генуэзские колонии в Крыму находились во враждебных отношениях с Мамаем ко времени его похода на Русь [168] . По предположению В. А. Кучкина, дело ограничилось тем, что Мамай нанял отряд венецианцев в Тане (Азове) [169] .

167

Там же, с. 139.

168

См.: Бегунов Ю. К. Об исторической основе «Сказания о Мамаевом побоище». — В кн.: «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. М.-Л., 1966, с. 520; Кучкин В. А. Победа на Куликовом поле, с. 8.

169

Кучкин В. А. Победа на Куликовом поле, с. 8.

Поздняя летописная повесть XV в. осложнила рассказ о сборе мамаевой рати рядом вставок. Повесть сообщала, что Мамай двинулся в поход «с всею силою татарьскою и половецкою, и еще к тому рати понаймавав бесермены, и армены и фрязи, черкасы и ясы и буртасы» [170] . Поволжские города находились под властью Тохтамыша, и потому их жители, которых русские летописи нередко именовали «бесерменами», не могли участвовать в войне с Москвой. Исключение составляли лишь «бесермены» и Булгар. Наместник Мамая оставался там по крайней мере до 1376–1377 гг. Родственные буртасам мордовские племена в те же годы участвовали в войне с русскими на стороне Мамая. Если верно, что Мамай сохранил влияние в Булгаре до 1380 г., то это объясняет присутствие в его армии отряда булгарских «бесермен» и буртасов-мордвы. Факты не подтверждают гипотезы насчет вербовки воинов в далекой Армении [171] . Речь шла, скорее, об участии в походе воинов из состава армянской общины в Булгаре.

170

Повести о Куликовской битве, с. 29.

171

См.: Егоров В. Л. Золотая орда перед Куликовской битвой, с. 212. В. Л. Егоров высказал предположение, что Мамай набрал отряд мусульман («бесермен») в Азербайджане. С этим трудно согласиться. Русские летописи называли «бесерменами» жителей волжских городов Булгар, Астрахани и т. д. (ПСРЛ, т. XV, вып. 1, с. 114, 116 и др.).

Войско Мамая было, по-видимому, более однородным в своей основной массе, чем принято думать. Удельный вес вспомогательных наемных отрядов в нем был невелик.

Нет никаких даже приблизительных данных о численности мамаевой рати [172] . Когда Тохтамыш изгнал Мамая и объединил Орду, он послал на Тебриз 9 туменов или 90 тыс. воинов. Отметив этот факт, В. А. Кучкин заключил, что у Мамая в подвластной ему половине Орды было около 40–60 тыс. воинов [173] . Надо иметь в виду, однако, что для похода на Тебриз хану Тохтамышу незачем было собирать всю ордынскую силу. Незадолго до похода ордынцев правитель Тебриза был разгромлен Тимуром. Наступление Тохтамыша имело ограниченные цели. Обманом захватив Тебриз и разграбив город, Тохтамыш вернулся в Орду [174] . Совершенно иная ситуация возникла после вторжения Тимура во владения Тохтамыша. Среднеазиатский завоеватель привел с собой 200 тыс. воинов. Сведения о численности своей армии он велел высечь на скале в дни первого похода против Орды. Тохтамыш понимал, какая опасность ему угрожает, и собрал военные силы со всех подвластных ему земель. Когда противники построились для битвы, ордынская армия, как свидетельствовали современники, «на обоих флангах несколькими туменами превышало войско тимуровской стороны» [175] . Пять лет вел Тохтамыш упорную борьбу с Тимуром. По-видимому, силы их были примерно равны.

172

По данным Рашид-ад-Дина, Чингиз-хан оставил сыновьям 129 тысяч монгольских воинов. В походе Батыя участвовала примерно треть из них — до 40–45 тысяч человек. В армии Золотой Орды монголы, по утверждению современников, составляли не oболее одной четверти. Три четверти приходилось на долю половцев и других покоренных народов. По самому примерному подсчету, Орда могла выставить в XIII в., следовательно, до 150–160 тысяч воинов (см.: Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. М, 1967, с. 75).

173

См.: Кучкин В. А. Победа на Куликовом поле, с. 8.

174

См.: Греков В. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда…, с. 331–332.

175

Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. См.: Т. II. М.-Л., 1941, с. 168–357.