Кыся в Америке (Кыся - 3)
Шрифт:
Посещение русского следственного изолятора - заранее подготовленный спектакль. Поездка в колонию - тщательно отрепетированное представление... Осмотр подмосковного детского тюремного учреждения, где содержатся дети, совершившие тяжелые преступления, но не подлежащие суду по возрасту, - опять вранье и показуха.
Но все равно - это было счастье, что их туда свозили!..
Когда Рут увидела наголо стриженного девятилетнего Тимура, одетого в негнущийся новый, мышиного цвета, костюмчик, который ему выдали, наверное, специально перед приездом американской делегации, она подумала, что если Господь Бог дал бы ей радость родить тогда, когда они только
Она смотрела на этого ребенка с неслыханным татарским именем Тимур и понимала, что пройдет еще совсем немного времени, и этот мальчик неминуемо погибнет. В глазах ребенка-убийцы Рут увидела его собственную смерть: не приживется в том мире, который его сейчас окружает, - свои уничтожат, приживется убьют те, кто будет за ним охотиться.
Вот тогда-то она и подошла к Тимуру.
...А через месяц прилетела за ним уже без всякой делегации. Одна. В руках у нее был чек на пятнадцать тысяч долларов, куча идиотских документов, рожденных воспаленным воображением американских бюрократов, ответственных за всякие "усыновления", и два обратных билета на самолет - взрослый и детский.
Провожали их три сотрудника детского отдела Управления московской милиции, сестра покойной матери Тимура, которая за триста долларов подписала полное отречение от родственных прав, и в качестве переводчика - интернатский доктор Сергей Хотимский с дочерью Машей.
Спустя несколько месяцев Тимур затараторил поанглийски, а еще через пару недель впервые назвал Рут "мамой".
Сейчас он говорит по-английски так, будто родился в Штатах и никогда не бывал в России. Хотя Рут и слышала, как он иногда треплется по-русски в окрестных магазинчиках, где торгуют эмигранты.
– Мне кажется, что Тим не забыл русский язык. Во всяком случае, мне не хотелось бы, чтобы он его потерял, - неуверенно сказала Рут и спросила меня: - А как твое впечатление?
Я вспомнил весь невероятный и чудовищный мат, который Тимур обрушил на головы "Собачьей свадьбы" в порту "Элизабет", и, не покривив душой ни на йоту, успокоил Рут Истлейк:
– Не волнуйся, Рут, он сохранил русский язык во всех его тончайших нюансах и говорит на нем превосходно!
Про "нюансы" я ввернул сознательно. У меня всегда в запасе есть несколько слов, значение которых мне когда-то объяснил мой Плоткин, и я порой жду не дождусь логической возможности ввернуть в свою фразу одно из таких словечек. Кстати - тоже способ произвести впечатление! Выше рангом, чем зазывное мурлыканье или кретинские прыжки, и при разговоре с интеллигентным Человеком - достаточно действенный приемчик!..
Но только Рут собралась было восхититься моей образованностью, как я - нечаянно, ну совершенно непроизвольно - разинул пасть, как говорил Водила, "шире некуда!", и зевнул.
– О, Боже!– испугалась Рут и посмотрела на часы.– Четверть третьего! Я же совсем тебя заговорила... Идем, идем, мой дорогой... Я сейчас приготовлю у Тима постельку и ты ляжешь баиньки...
К этому времени я, честно говоря, хотел даже больше не спать, а писать. Просто стеснялся разрушить стройность рассказа Рут и терпел до последнего. Но сейчас я ей прямо сказал:
– Знаешь, Рут... Мне бы до ветру сходить.
– До чего?!..– не поняла Рут.
– Ну, пописать, что ли... А может, чего и посерьезней.
– Черт подери! Как же я сразу тебе не предложила? Вот дура! Идем, я покажу тебе, где ЭТО сделать, а завтра мы с Тимом купим тебе настоящий
туалетик для Котов, и Тим будет ежедневно следить за его чистотой и свежестью.– Погоди, Рут... А нельзя ли как-нибудь сообразить, чтобы я мог ЭТО делать на улице? Я как-то в доме ЭТОГО никогда...
– А как ты будешь открывать и закрывать запертые двери квартиры и подъезда, когда нас с Тимом не будет дома?
– А окно?– спросил я.
– Ты сошел с ума! У нас второй и достаточно высокий этаж.
– Это уже мои проблемы. Покажи, пожалуйста, как открывается окно. Я никогда не видел таких рам.
– Америка...– усмехнулась Рут.– Повсюду в мире окна распахиваются, а у нас - поднимаются. Смотри! Я беру за эту ручку, поднимаю раму слегка вверх... Здесь по бокам защелки. Чтобы опустить нужно...
– А нельзя оставить щель, чтобы я мог только просунуть голову?
– Пожалуйста. Тем более что это окно выходит во внутренний дворик со старыми гаражами.
– Блеск!– сказал я.
Внешний подоконник этого старого дома был широким - на нем даже дрыхнуть было можно. К тому же рядом, буквально в двух метрах от окна, росло могучее дерево с прекрасными толстыми ветками, по которым мог бы прыгать даже Слон.
Вот на это дерево, с этого-то подоконника я и сиганул на глазах у восхищенной Рут. Быстренько спустился на землю и сразу почувствовал уйму знакомых и незнакомых запахов, отчего мгновенно утратил чувство сонливости, одолевавшее меня последние полчаса.
Пахло Котами и Кошками, пахло Крысами, старыми автомобилями... Откуда-то тянуло откровенной и неопрятной нищетой, витали запахи несомненной обеспеченности и хорошей еды... Нормальные запахи Большого Города.
Как и всегда в темноте, зрение у меня автоматически обострилось, и я стал обследовать внутренний двор в поисках места для, сами понимаете, чего...
Нашел старый, проржавевший огромный легковой автомобиль совершенно незнакомой мне марки, устроился под ним и, слава Богу, вовремя сделал все свои дела. Как и положено - зарыл, забросал комочками мерзлой земли и еще чем-то, что под лапу попадалось, вылез из-под автомобиля и стал приводить себя в порядок. Почистился, умылся, прилизался, размял когти и только было собрался к "своему" дереву, как вдруг увидел, что рядом со мной сидит грязно-беленькая Кошечка и в упор смотрит на меня во все свои зеленые глазки.
То, что она была ГРЯЗНО-беленькая, я и в темноте увидел. Мало ли я встречал уличных, ничейных, бесхозных Кошек на своем жизненно-половом пути?!..
Короче, я посмотрел на нее, она не отвела своего взгляда от меня, и уже через пять секунд мы трахались как сумасшедшие!..
Несмотря на свою неухоженность, техникой секса она владела безукоризненно! Правда, сквозь стоны наслаждения все время приговаривала и варьировала на все лады одну и ту же фразу:
– А тебе Вагиф разрешил?.. Ты спросил у Вагифа? Господи, что скажет Вагиф?.. Я так боюсь, что Вагиф будет против!..
Не скрою, мне это изрядно мешало, но я подумал: в конце концов, в Америке я трахаюсь впервые и, вполне вероятно, что у НИХ это особый национальный обычай - во время траха бормотать вот такие присказки...
А национальные обычаи страны, в которой я сейчас нахожусь, я просто обязан соблюдать и уважать!
Мне же не мешало перетрахать в Германии невероятное количество немецких Кошек, хотя они, несмотря на обилие эротических изданий и секстелепрограмм, почти всегда во время ТРАХПРОЦЕССА спрашивали недовольными голосами: