La Cumparsita… В ритме танго

— Даш… — он расцепляет руки, отпускает меня и отходит назад.

— Ты ведь читал ту брошюру? — хмыкаю и с какой-то сквозящей злостью в своем голосе задаю ему вопрос. — Внимательно листал, изучал картинки, запоминал контакты. Ты заинтересовался, потому что устал?

— Тшш! Я не устал, мне тяжело смотреть, как ты мучаешься.

— Мучаюсь? — с нотками цинизма в своем голосе произношу.

Я наслаждаюсь! С чего он взял?

— Ты не прав. Я лишь волнуюсь и больше ничего, — пытаюсь успокоиться и привести в порядок голос.

Всё фантом, продукт моего воображения! Абсолютно нереальный случай, выдумка, непрекращающийся страшный сон.

— Ты угасаешь, рыбка, значит, страдаешь!

Решил помочь и облегчить несуществующую боль?

— Ты изучил материал, владеешь информацией? Подковался?

— Да, конечно, — мне в спину спокойно произносит. — Не должен был? Даша перестань язвить! Это отвратительно. Играешь плохо и не владеешь собой. Я тебе не верю.

— А я не абитуриентка, сдающая экзамен в театральный институт.

— Довольно! — отрезает Ярослав.

Я не могу смотреть ему в глаза, значит, пусть наслаждается моим не менее привлекательным тылом.

— И что скажешь? — нагибаюсь за лопаткой, поднимаю и с громким звуком закидываю ее в раковину.

— Что это очень благородное дело, но…

О! Понеслась! Сейчас он зарядит мне про то, что это колоссальная ответственность, титанический труд и жесткая притирка. Похоже, он совсем не верит в меня, зато уверен в благородстве предприятия.

— Откинем моральную составляющую и бредни о благородстве, Ярослав. Скажи честно, ты согласился бы воспитывать ребенка из детского дома? — поворачиваюсь к нему лицом и устремляю свой взгляд прямиком на него. — Чужого! О котором ни черта не знаешь, кроме возможно лживой, полностью выдуманной даты его рождения и сведений, представленных в детской медицинской карте; о характере которого не имеешь ни малейшего представления, кроме жалких почти сплетен беззубых старых нянечек, воспитателей со старомодными седыми дулями на головах, детских психологов или еще каких проходимцев, то есть всех заинтересованных в скорейшем избавлении от этого засранца, потому что это лишний рот, а их и так кормить там нечем. Что скажешь?

Я не оговорила последний срок получения ответа. Сколько он будет думать над тем, что я спросила? Один день, возможно, два или три недели, а то и полноценных четыре месяца?

— Согласился бы! — он гордо вскидывает подбородок, прищуривается, а затем мило улыбается. — А ты? — и тут же вворачивает встречное предложение мне.

Я? С какой целью этим интересуется? Речь ведь не обо мне. Видимо, муж плохо меня знает или это, наконец-то, сказывается короткий срок нашего знакомства? Неужели Ярослав не в состоянии прочесть на моем лице то, что я думаю о таких детях. Кто они для «этой нехорошей Даши»? Из какого теста все эти замарашки, которых кормит государство? Ну что ж мой ответ:

— Нет! — быстро и конкретно.

По-моему, все ясно и понятно, но муж почему-то еще ярче улыбается, подмигивает и, оттолкнувшись задом от подобия кухонного стола, начинает снова подходить ко мне.

— Врешь? — впритык становится передо мной, заставляя обозревать его грудь, заточенную в небесно-голубую рубашку.

— Не вру, — взглядом суечусь по ткани, но все-таки вскинуть на него глаза боюсь.

— А зачем?

— Ч-ч-ч-т-т-то? — заторможенно переспрашиваю.

— Говоришь неправду. Зачем? Не пойму, — дергает плечами. — Даша, не желаешь объяснить свое нехорошее поведение? Хочешь быть плохой? Мы вроде не играем. С чего бы это все?

— Нет! — еще раз повторяю, пытаюсь отвернуться, но Ярослав, как обычно, опережает.

Он выставляет руки по обеим сторонам от меня и сильно упирается ладонями, живой и бионической, в рабочую поверхность, а затем наклоняется ко мне.

— На одно мгновение представь, пожалуйста, кто он этот маленький ребенок. Непоседливый мальчишка с карими глазенками или кокетливая голубоглазая девочка. Подумай-ка еще разок, рыбка, а потом ответь!

— Ч-ч-ч-ч-т-т-т-о? Тчо?

Меня, по-видимому, на этом вопросе заклинило. Не могу с голосом совладать. Сильно заикаюсь, хриплю и даже буквы путаю.

— Давай завтракать, — смотрю через его плечо на противоположную стену, на которой часы показывают уже четверть восьмого утра. — Мы опоздаем, если не поторопимся. К тому же на голодный желудок я очень туго соображаю.

— Зато врешь отменно! — отталкивается от поверхности и снова отступает, быстро разворачивается и следует к своему постоянному месту за столом. — На отличную оценку, но все-таки бездарно, рыбка. Такой, знаешь, плоский вариант. Как будто придерживаешься неписанных правил в этом деле. Я это чувствую, кумпарсита. Ты хочешь ребенка! Бредишь этой мыслью. Если угодно, то о таком маниакальном состоянии говорят: «Заскок!». Моя женщина хочет, хочет, хочет… И тебе плевать, откуда он возьмется. Ты ведь помнишь, что я тщательно читаю тебя, моя раскрытая настольная книжка.

Похоже, у Ярослава дислексия и он действительно тупой. Не соврал! Он просто не понимает мое содержание, заключенное в нескольких весьма пространных главах, до интриги даже не дошел. Мой муж — очень недалекий человек. Однако, утешает то, что хотя бы Горовой — законченный правдоруб.

— Ты ошибаешься… — пытаюсь опротестовать его странную уверенность в моем вранье.

— Увы, Дарья! Ты хотела бы так думать, но, — пожимает плечами, — нет! Моя жена — лгунья, причем отъявленная. Утешает лишь то, что она отчаянно желает стать матерью, но странным образом откидывает любую возможность, за которую неплохо бы схватиться.

— Замолчи! — в широкую спину рычу.

«Козел!» — а гадость вслух не произношу.

— Врешь, врешь, врешь… Перманент, рыбка! Твое обычное состояние, образ жизни, главная роль и собственный сценарий. Беллетристический кошмар! Ты не устала?

Ему виднее! Не стану заводиться и реагировать на эти обвинения. Ярослав на взводе. Пусть наслаждается победой в этом споре! Отлично! По его теории я постоянно вру, недоговариваю, скрываю, и что-то прячу… А зачем демонстрировать неприглядное нутро, когда на кону стоит наше семейное благополучие?

— Я не вру, — надеюсь, что в последний раз это отрицание бурчу.

Раскладываю по тарелкам сегодняшний завтрак, стекленею взглядом на приборах, затем странно подвисаю телом, да и мыслями, возле ящика со специями и хлебницей.

— Даш? — негромко окликает меня.

— М? — оборачиваюсь к Ярославу.

— Оттай, жена. Иди ко мне. Не стой там. Время! — поднимает руку и поворачивает ко мне циферблат своих наручных часов.

— Да-да.

Выставляю наши тарелки, желаю мысленно и вслух «приятного аппетита», и наконец-то, принимаюсь за еду.

У меня сегодня заслуженный отгул и встреча с мамой, а у Ярослава — генеральный прогон на трассе. Кирилл готовится к выездным соревнованиям, а на этот день запланирован финальный заезд и привычные для парня нравоучения от постоянно чем-то недовольного тренера-отца. Я присоединюсь к ним, но немного позже — моя мама организовала нам свидание на двоих. Я не смогла отказать, слишком давно мы не были с ней вместе.

— Спасибо! — муж складывает приборы на своей тарелке, поднимается и переносит посуду в раковину. — Тебя подвезти?