Лебединая песня

Всего-то и нужно было – довериться ему и позволить вести.

Она вскинула на него засиявшие глаза и больше не отводила взгляд.

Ее ноги двигались сами по себе, легко и свободно, ее тело плавно изгибалось, повинуясь его руке, и вся она обратилась в зрение и слух.

Может быть, он что-то говорил ей, а она отвечала ему, а может, они оба молчали, презрев слова и целиком отдавшись музыке и своим чувствам, – нам об этом ничего не известно.

Мы деликатно стояли в стороне, в лунной тени под деревьями, и, позабыв свои авторские обязанности, со смешанным чувством удовольствия, восхищения и грусти (увы, все прекрасное так недолговечно!) любовались этой изумительно красивой и гармоничной парой. (Читатель, впрочем, может быть совершенно уверен, что больше такого не повторится и никакие переживания чисто эстетического характера не помешают нам в дальнейшем честно и беспристрастно описывать все происходящее с нашими героями.)

Итак, когда музыка кончилась, они ушли с поляны, взявшись за руки, и направились к дальнему выходу из парка, тому, что за музеем.

У Аделаиды от вальса и лунного света разгорелось лицо. Она то вздыхала, то улыбалась, то взглядывала на Карла, то низко опускала голову и украдкой вытирала кружевным платочком увлажнившиеся глаза.

Темные кусты у самых ворот, покрытые ледяными иглами, вдруг подозрительно закачались, и Аделаида, ахнув, прижалась к Карлу. Тот обнял ее.

Из кустов, задрав пушистые хвосты и не обращая ни малейшего внимания на людей, неторопливо и с достоинством вышли две кошки – точнее, серая кошечка и следом за нею крупный вальяжный рыжий кот.

Люди глянули друг на друга и рассмеялись. Потом мужчина свистнул, а женщина коснулась пальцами его губ и нежным голоском попросила не пугать животных, но, когда он попытался ее поцеловать, отстранилась. Как у них все сложно, у этих двуногих, философски подумал рыжий кот. Что ж, удачи, коллега!

Кот, подрагивая хвостом, свернул следом за подругой на боковую тропинку, которая в самом скором времени обещала привести их в город, где так много домов с теплыми уютными подвалами.

Поэтому он не видел, как женщина, внезапно решившись, привстала на цыпочки, обняла мужчину за шею и поцеловала сама.

* * *

В городе лунные чудеса не так заметны, как в парке, зато здесь гораздо многолюднее; многих, очень многих выманила из теплых домов весенняя ночь. По улицам, освещенным луною так ярко, что не нужны были никакие фонари, бродили парочки, нежно прижавшиеся друг к другу, шумные компании, одинокие личности с ищущим блеском в глазах и даже солидные пожилые люди. Попадались и знакомые Аделаиде лица.

Аделаида и Карл подошли к автостоянке, где рядом с хорошенькой серебристой «Тойотой» коротал время темно-серый «Опель». Там они остановились было, но Аделаида, опустив глаза, сказала Карлу несколько слов, и они пошли дальше, к ее дому.

Аделаида решила пробираться домой дворами, но лишь они с Карлом свернули в ближайшую подворотню, как оттуда раздались громкие и радостные ученические голоса: «Здрасьте, Аделаида Максимовна! Здрасьте, Карл Генрихович!»

«Что же это такое? – в смятении подумала Аделаида, ускоряя шаг. – Весь город, что ли, выбрался нынче на улицу? Пожалуй, и впрямь лучше было уехать отсюда...»

Впрочем, они без всяких приключений пересекли темный двор, затем переулок и еще двор, где со стороны детской площадки слышались звуки откупориваемых пивных бутылок и молодецкое ржание, и наконец оказались у подъезда Аделаиды.

Козырек над подъездом бросал на входную дверь густую бархатную тень, и Аделаида принялась на ощупь набирать комбинацию кодового замка.

Где-то совсем рядом послышался телефонный звонок. Аделаида вздрогнула от неожиданности и выпрямилась, не успев нажать последнюю кнопку.

Карл вытащил свой мобильник, глянул на высветившийся номер и произнес что-то короткое по-немецки, непонятное, но энергичное.

– Да! – рявкнул он в трубку по-русски, взглядом попросив у Аделаиды прощения. – Слушаю!

В трубке поспешно забубнили что-то высоким и довольно противным, но, без сомнения, мужским голосом. Отдельных слов, как Аделаида ни старалась, было не разобрать; пару раз ей показалось, что звонивший произнес слово «Филин», но что это за птица и почему Карл слушает про нее с таким вниманием, понять было совершенно невозможно.

– Хорошо, – ответил Карл своим обычным, спокойным тоном, и в трубке сразу перестали бубнить, – я сейчас приеду.

Он повернулся к Аделаиде, взял ее за плечи, как давеча, в парке, но не приблизил к себе и не поцеловал, а лишь посмотрел на нее своими темными глазами, в которых горели и сыпали искрами целые золотые созвездия, и сказал:

– Жди. Скоро вернусь.

Аделаида осталась на крыльце одна. Она не успела ни остановить его, ни возразить, ни задать вопрос – ничего не успела сделать, так быстро он исчез.

Еще он был перед ее глазами, и ноздри ее трепетали, втягивая из ночного воздуха последние тонкие, едва уловимые, солнечно-полынные нити его запаха, а в голову, только что блаженно-пустую и невесомую, как лунный свет, уже хлынули лавиной разнообразные мысли. Мысли-сомнения. Мысли-страхи. Мысли-надежды и мысли-предостережения.

Поднимаясь по темной лестнице к себе на третий этаж, Аделаида вспоминала слова завхоза.

Ненадежные люди, совершенно неподходящие для семейной жизни; все носятся с какими-то абстрактными идеями вроде спасения мира и борьбы за справедливость... И никогда их нет на месте, когда они так нужны женщине...

Да, нелегко мне с ним будет, подумала Аделаида, отпирая дверь, если будет вообще…

В квартире тоже звонил телефон.

Аделаида некоторое время смотрела на него, словно спрашивая, чего ради он-то раззвонился в столь поздний и неподходящий час. Потом ей пришло в голову, что это может быть Карл, и она рванулась к телефону и схватила трубку.

Но это, разумеется, был не он. Это была дочь.

– Мам, – заговорила она быстро и сердито, – у тебя все в порядке?

– Да, – удивилась Аделаида, – конечно.. А почему ты спрашиваешь?

– Ничего себе! – возмутилась дочь. – На работе тебя нету, дома тоже! Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?!

– Не кричи, – осадила ее Аделаида, – все я знаю. У тебя что-нибудь случилось?

На том конце телефонного провода было слышно, как дочь, пытаясь успокоиться и смягчить тон в разговоре со слетевшей с катушек матерью, выполняет специальные дыхательные упражнения. Аделаида терпеливо ждала.

– Я звонила тебе после обеда в школу, – медленно и раздельно, почти по слогам, произнесла дочь, – там никто не брал трубку. Потом я звонила тебе домой с тем же результатом. Что все это значит?

Аделаида присела на обувную полку и поставила аппарат на колени.

– А зачем я тебе так срочно понадобилась? У тебя опять что-нибудь случилось? – повторила она свой вопрос.

– Так, ничего особенного. Расскажу, когда приеду. Я, пожалуй, смогу завтра к тебе выбраться. Только не жарь курицу, я на диете. Одни ананасы и зеленые овощи. Впрочем, можешь купить немного осетрины...