Лебединая песня

Оказалось, что за Мюллера он волновался напрасно – тот благополучно улетел в свой Мюнхен. Мюллеру в любом случае ничего не угрожало, потому что сразу после разговора с Альфредом бритый-лысый лично посетил оперный театр. Там он, под видом пожарного инспектора, долго обозревал фотографии исполнителей и музыкантов в фойе, пока не пришел к выводу, что контрабасист Мюллер не имеет ничего общего с нужным ему человеком. С тем, кого Филин велел ему во что бы то ни стало сыскать. Из-под земли достать, если потребуется.

Этот Филин давно уже сидел в печенках у всей городской милиции и лично у майора Пронина. Кроме противоестественных наклонностей (за что в наши дни, к сожалению, уже нельзя привлечь к уголовной ответственности!), за ним числилось немало серьезных эпизодов. Однако он ни разу не был пойман с поличным, а косвенных доказательств всякий раз оказывалось недостаточно, да и свидетели, если таковые имелись, предпочитали хранить молчание.

Поэтому, когда майор узнал о ночном побоище в ресторане «Пещера» (любимом месте отдыха Филина), он взял с собой бригаду и немедленно выехал на место происшествия. Увиденное поразило его видавшее виды воображение, а из обрывочных показаний старичка-гардеробщика, единственного из очевидцев, кто был в состоянии говорить, он нарисовал себе более или менее достоверную картину происшествия. Картину, которая сулила не вполне пока определенные, но заманчивые перспективы.

Больше всего его удивил и обрадовал тот факт, что даже человека-гору Мансура пришлось в бессознательном состоянии увезти в больницу.

– Это ведь вы его?.. – внезапно спросил майор, устремив на Карла цепкий взгляд.

– Нет, – честно ответил Карл, – не я.

Майор пожал плечами – мол, ценю вашу скромность, но в данном случае она неуместна – и продолжил свой рассказ.

Самого Филина и двоих его ближайших подручных, бритого-лысого по кличке Каштан и длинноволосого Амурчика, в то время в ресторане уже не было.

Каштан в компании двоих неизвестных ранее бойцов объявился на следующий день в гостинице «Центральная», где нанес краткий визит уважаемому господину Шнитке (майор коротко кивнул напряженно слушавшему Альфреду), после чего стал наводить справки о не менее уважаемом г-не Мюллере.

Портье, будучи старинным знакомым (и в некотором смысле должником) майора Пронина, немедленно дал ему знать, и, когда троица покинула гостиницу, за каждым из них последовало деликатное сопровождение. Повинуясь безошибочному чутью, майор и в гостинице оставил своего человека, скромно занявшегося починкой старых игральных автоматов.

Примерно час спустя человек связался с майором по телефону и доложил, что господин Шнитке в совершенно расстроенных чувствах заперся у себя в номере и просил ни в коем случае его не беспокоить.

Но вот только что в гостинице появился высокий худощавый блондин лет тридцати пяти – сорока, по виду иностранец, который прямо поднялся в номер господина Шнитке и был впущен этим последним совершенно беспрепятственно и даже с радостью.

Иностранец этот очень заинтересовал майора. Во-первых, из-за сходства со словесным портретом, данным гардеробщиком «Пещеры», а во-вторых, из-за определенного сходства с разыскиваемым бандитами господином Мюллером, хотя последний, как уже удалось установить, был пятидесяти трех лет от роду и весил никак не меньше ста килограмм.

Неизвестный блондин пробыл у господина Шнитке недолго, минут двадцать, но после его ухода настроение скрипача значительно улучшилось, и он даже заказал в номер обед из трех блюд и бутылочку мозельского.

Нечего и говорить, что за блондином также было установлено наружное наблюдение. От которого он в первые же минуты и оторвался, нырнув в главный городской универмаг. Чем еще больше заинтересовал майора.

– Ну-ну, – вступился Карл за честь потерявших его агентов, – никакого наблюдения за собой я не заметил, а в супермаркет зашел за тем же, за чем и все ходят, – за покупками. Но в торговый зал я не пошел, поскольку у меня кончились наличные, а сразу же свернул налево, к администратору, чтобы выяснить, примут ли они мои кредитные карты.

– Это действительно все объясняет, – дружелюбно усмехнулся майор. – Но теперь, надеюсь, вы поймете мое настойчивое желание познакомиться с вами...

– Признаться, не совсем, – вежливо ответил Карл, – но, будь по-вашему, давайте знакомиться.

– О, – воскликнул майор, когда Карл представился, – только не говорите мне, что вы – простой школьный директор! Не заставляйте меня разочаровываться в моей способности разбираться в людях! – и подмигнул Альфреду Шнитке, который опасливо отодвинулся от него.

– К сожалению, не могу сказать вам ничего другого, – возразил Карл, пристально глядя на собеседника, – но ведь и вы сами не очень-то похожи на полицейского.

Майор понурил вихрастую голову.

– Что есть – то есть, – развел он руками, – я, знаете ли, два года проучился на философском факультете ЛГУ, прежде чем поступить на юридический... Впрочем, иногда это помогает. Но к делу, – заговорил он совершенно другим, жестким тоном, так что Альфред от неожиданности даже плеснул себе пива на театральную манишку. – Я здесь, чтобы просить вас оказать содействие российским правоохранительным органам.

План, предложенный майором, был прост, как все гениальное, и назывался «ловлей на живца».

Предполагалось, что, обшарив Город в поисках неизвестного музыканта, люди Филина неизбежно вернутся к единственной оставшейся у них зацепке – уважаемому господину Шнитке (Альфред при этих словах вздрогнул и поежился). Скорее всего, они просто установят за ним наблюдение, особенно если узнают, что господин Шнитке регулярно встречается в разных общественных местах с неким высоким блондином. Так что лично господину Шнитке, скорее всего, ничего не будет угрожать. И, разумеется, милиция позаботится о его безопасности, внушительно добавил майор. Господин Шнитке может совершенно спокойно допить свое пиво; роль живца предназначается не ему.

– Продолжайте, – обронил Карл, и Пронин удовлетворенно кивнул.

С другой стороны, продолжил майор, если они не заинтересуются контактами господина Шнитке, они запросто могут начать поиски с другого конца. Филин далеко не дурак, и хотя обычно он не обращает внимания на женщин, на сей раз, в интересах дела, может кое-что и припомнить. О трех спутницах высокого блондина, которые оказались способными завалить Мансура.

Карл сделал отрицательное движение.

– Ну, как же? – простодушно удивился майор. – Ведь вы сами, уважаемый Ферзь, сказали, что это сделали не вы... Стало быть, они. Больше-то ведь некому.

Карл, прищурившись, посмотрел в его маленькие голубые глазки. Майор бестрепетно выдержал его взгляд и налил себе еще пива.

– Вы напрасно упомянули этих женщин, – холодно произнес Карл, – они не имеют никакого отношения к этой истории. Ни малейшего. И не должны иметь. Таково мое условие.

Майор тут же замахал руками и закивал – мол, заранее согласен на все условия.

– И что это за имя такое – Ферзь, – продолжал Карл, – почему вы так меня назвали?

– Ах, ну это же совсем просто, – заулыбался майор, – так вы будете именоваться в наших оперативных разработках, потому что именно вам предстоит сыграть главную роль в предстоящей партии с Филином. Но если вам не нравится, вы можете сами выбрать себе любое кодовое имя…